С первых страниц произведения предстают перед нами три англичанина, пожелавшие отдохнуть от городской суеты, совершив свой путь по Темзе. Молодые люди спешно начали собираться в дорогу, однако делали они это долго, забывая положить то одну, то другую вещь. Совершенно не понимая, что берут в таких случаях, люди, совершающие путешествия, они перебирают все вещи. И, в конце концов, они приходят к единому времени, что необходимо взять теплую одежду на случай, если они перевернутся и окажутся в воде. И вот, собравшись и взяв с собой пса по имени Монморанси, друзья добираются, совершая несколько пересадок, до реки.
Поплыв по реке, наши герои рассказывают друг другу необычайно веселые истории из своей жизни. Вот, они видят на своем пути Хэмптон-Кортский лабиринт, и один из них, Гаррис начинает излагать эпизод, который с ним произошел. Однажды он пригласил туда родственника, чтобы показать ему лабиринт, но, в конце концов, они заблудились.
Гарри с кузеном подобрал других туристов, бродивших в этом месте, и пообещал их вывести, но у него так и не получилось им помочь. И пробыли там до тех пор, пока им не помог сторож, который случайно зашел. Любуясь на Хэмптонский храм и местное кладбище, Гаррис вдруг загорелся желанием посмотреть это место. Но, Джей, отверг данную идею, так как когда-то один из охранников пытался заставить полюбоваться туристов на черепа, и ему пришлось оттуда убегать.
«Трое в лодке, не считая собаки» Джером | Обычный путеводитель |Прочитанное
Сделав остановку у парка, путешественники выбрались на берег, чтобы отдохнуть и поесть на берегу. Гаррис и Джордж пытаются притянуть лодку к берегу, но один из них запутывается в веревке. Приятели делают вывод, что лодку тянуть двум человекам нежелательно, обязательно случится какя-нибудь оказия.
Мужчины без особых навыков также не могут натянуть парусину на судно, и Джей помогает им выбраться из холстины. Провозившись часа два и устав до изнеможения от непривычной работы, друзья подумали об ужине. Поев до отвала, они уже не были такими сварливыми и неуклюжими, как раньше.
Устроившись на ночлег, Джордж рассказал историю, приключившуюся с ним и его отцом. Как-то раз, также путешествуя, они остановились на ночлег в одной из гостиниц. Там же веселились молодые люди. Когда они пришли спать в свой номер, то в темноте не увидели, что по ошибке на их кроватях уже спали мужчины.
А когда они решили их выкинуть, то сами были сброшены на пол. они и спокойно продолжили путь. Но тут за борт упала рубашка Джорджа, и ему пришлось прыгать в холодную воду. И, конечно же, вымокнув, он пребывает в мрачном настроении. Но, Гаррис изъявляет желание приготовить яичницу, однако она у него подгорела и стала несъедобной.
Приятели решили поесть ананасов из банки, но открывалку они забыли дома, и как они старались ее откупорить, у них не получалось. Рассердившись, они выкидывают консервацию в речку.
Совершая путь дальше, и задумавшись каждый о своем, они наталкиваются на лодку, где сидели рыболовы. Причалив в Марло, мужчины вынуждены были оставить свое судно и отправиться по лавкам, где закупают по корзине продуктов. Приобретя большое количество продуктов, они даже не задумались о том, что это все не поместится на ялике, вместимостью четырех человек.
Продолжая свое путешествие, они были полны недовольством к огромным судам, и их гудкам. Но и попадаться на их пути они больше не захотели.
Произведение учит нас радоваться жизни и ко всему относиться с юмором.
Можете использовать этот текст для читательского дневника
Трое в лодке, не считая собаки
Трое друзей: Джордж, Гаррис и Джей (сокращённое от Джером) задумывают предпринять увеселительную лодочную прогулку вверх по Темзе. Они намереваются превосходно развлечься, отдохнуть от Лондона с его нездоровым климатом и слиться с природой. Сборы их длятся гораздо дольше, чем они изначально предполагали, потому что каждый раз, когда с огромными усилиями со стороны молодых людей саквояж оказывается закрыт, выясняется, что какая-нибудь необходимая для предстоящего утра деталь, типа зубной щётки или бритвенного прибора, оказывается безнадёжно погребённой в недрах саквояжа, который приходится вновь открывать и перерывать все его содержимое. Наконец в ближайшую субботу (проспав на три часа) под перешёптывания всех квартальных лавочников трое друзей и собака Джея, фокстерьер Монморанси, выходят из дома и сначала в кэбе, а потом на пригородном поезде добираются до реки.
Продолжение после рекламы:
На нить повествования о путешествии по реке автор нанизывает, как бусы, бытовые эпизоды, анекдоты, забавные приключения. Так, например, проплывая мимо Хэмптон-Кортского лабиринта, Гаррис вспоминает, как зашёл туда однажды, чтобы показать его своему приезжему родственнику. Судя по плану, лабиринт казался очень простым, однако Гаррис, собрав по всей его длине человек двадцать заблудившихся и уверяя, что найти выход элементарно, водил их за собой по нему с утра до обеда, пока опытный сторож, пришедший во второй половине дня, не вывел их на свет божий.
Моулзейский шлюз и разноцветный ковёр пёстрых нарядов прибегающих к его услугам путешественников напоминают Джею о двух расфуфыренных барышнях, с которыми ему довелось однажды плыть в одной лодке, и о том, как они трепетали от каждой капельки, попадавшей на их бесценные платья и кружевные зонтики.
Когда друзья проплывают мимо Хэмптонской церкви и кладбища, на которое Гаррису непременно хочется взглянуть, Джей, не любитель подобного рода увеселений, размышляет о том, насколько навязчивы иногда бывают кладбищенские сторожа, и вспоминает случай, когда ему пришлось улепётывать от одного из таких хранителей со всех ног, а тот непременно хотел заставить его взглянуть на припасённую специально для любознательных туристов пару черепов.
Брифли существует благодаря рекламе:
Гаррис, недовольный тем, что ему даже по столь значительному поводу не позволяют сойти на берег, лезет в корзину за лимонадом. Одновременно с этим он продолжает управлять лодкой, которая не терпит подобной халатности и врезается в берег. Гаррис же ныряет в корзину, втыкается в её дно головой и, растопырив в воздухе ноги, остаётся в таком положении до тех пор, пока Джей не приходит ему на выручку.
Причалив у Хэмптон-парка, чтобы перекусить, путешественники вылезают из лодки, и после завтрака Гаррис начинает петь комические куплеты так, как умеет это делать только он. Когда приходится тянуть лодку на бечеве, Джей, не скрывая своего возмущения, высказывает все, что он думает о своенравии и коварстве бечевы, которая, будучи только что растянута, вновь немыслимым образом запутывается и ссорит всех, кто, пытаясь привести её в более-менее упорядоченное состояние, к ней прикасается.
Однако, когда имеешь дело с бечевой, а особенно с барышнями, тянущими лодку на бечеве, соскучиться невозможно. Они умудряются обмотаться ею так, что чуть ли не душат себя, распутавшись же, бросаются на траву и начинают хохотать. Затем они встают, какое-то время тянут лодку слишком быстро и вслед за тем, остановившись, сажают её на мель. Правда, молодые люди, натягивающие для ночёвки на лодку парусину, тоже не уступают им в оригинальности исполнения. Так, Джордж и Гаррис закутываются в парусину и с почерневшими от удушья лицами ждут, пока Джей высвободит их из плена.
Продолжение после рекламы:
После ужина характер и настроение путешественников кардинальным образом меняются. Если, как они уже заметили, речной климат влияет на общее усиление раздражительности, то полные желудки, наоборот, превращают людей в благодушных флегматиков.
Друзья ночуют в лодке, но, как это ни странно, даже самых ленивых из них не особенно располагают к продолжительному сну бугры и гвозди, торчащие из её дна. Они встают с восходом солнца и продолжают свой путь. Наутро дует резкий ледяной ветер, и от вечернего намерения друзей искупаться перед завтраком не остаётся ни следа.
Однако Джею все же приходится нырнуть за упавшей в воду рубашкой. Весь продрогнув, он возвращается в лодку под весёлый смех Джорджа. Когда же выясняется, что намокла рубашка Джорджа, её владелец молниеносно переходит от необузданного веселья к мрачному негодованию и проклятиям.
Гаррис берётся готовить завтрак, но из шести яиц, чудом все же попавших на сковородку, остаётся одна ложка подгоревшего месива. На десерт после ланча друзья намереваются полакомиться консервированными ананасами, но выясняется, что консервный нож оставлен дома. После многочисленных неудачных попыток открыть банку обыкновенным ножом, ножницами, остриём багра и мачтой и полученных в результате этих поползновений ран, раздражённые путешественники зашвыривают банку, приобретшую к тому времени невообразимый вид, на середину реки.
Брифли существует благодаря рекламе:
Затем они плывут под парусом и, замечтавшись, с размаху врезаются в плоскодонку трёх почтенных рыболовов, В Марло они покидают лодку и заночёвывают в гостинице «Корона». Наутро друзья идут по магазинам. Из каждого магазина они выходят вместе с мальчиком-носильщиком, несущим корзину с продуктами. В результате, когда они подходят к реке, за ними следует уже целая орава мальчиков с корзинами. Лодочник оказывается невероятно удивлён, когда узнает, что герои арендовали не паровой катер и не понтон, а всего лишь четырехвесельный ялик.
Друзья испытывают самую настоящую ненависть к высокомерным катерам и их наглым гудкам. Поэтому всеми способами стараются как можно чаще болтаться у них перед носом и доставлять им как можно больше хлопот и неприятностей.
На следующий день молодые джентльмены чистят картошку, но от их чистки размер картошки уменьшается до величины ореха. Монморанси сражается с кипящим чайником. Из этой борьбы чайник выходит победителем и надолго внушает Монморанси по отношению к себе ужас и ненависть. После ужина Джордж собирается сыграть на банджо, которое он захватил с собой.
Однако ничего хорошего из этого не выходит. Заунывное подвывание Монморанси и игра Джорджа отнюдь не располагают к успокоению нервов.
На следующий день приходится идти на вёслах, и Джей в связи с этим вспоминает, как он впервые соприкоснулся с греблей, как строил плоты из ворованных досок и как ему приходилось за это расплачиваться (тумаками да подзатыльниками). А впервые пустившись в плавание под парусом, он врезался в илистую отмель. Попытавшись выбраться из неё, переломал все весла и проторчал целых три часа в этой устроенной самому себе ловушке, пока какой-то рыбак не отбуксировал его лодку к пристани.
Вблизи Рединга Джордж вылавливает из воды труп утопленницы и оглашает воздух воплем ужаса. В Стритли путешественники задерживаются на два дня, чтобы отдать свою одежду в прачечную. Перед этим под руководством Джорджа они самостоятельно предприняли попытку постирать её в Темзе, но после этого события Темза, очевидно, стала намного чище, чем была, а прачке пришлось не просто отмывать грязь от их одежды, а разгребать её.
В одной из гостиниц друзья видят в холле чучело огромной форели. Каждый, кто входит и застаёт молодых людей одних, уверяет их, что это именно он её выловил. Неуклюжий Джордж разбивает форель, и оказывается, что рыбина сделана из гипса.
Добравшись до Оксфорда, друзья останавливаются в нем на три дня, а затем трогаются в обратный путь. Целый день им приходится грести под аккомпанемент дождя. Сначала они в восторге от такой погоды, и Джей с Гаррисом затягивают песню о цыганской жизни. Вечером они играют в карты и ведут увлекательную беседу о смертных случаях от ревматизма, бронхитов и воспалений лёгких. Вслед за этим душераздирающая мелодия, исполненная Джорджем на банджо, окончательно лишает путешественников присутствия духа, и Гаррис начинает рыдать, как ребёнок.
На следующий день эти любители природы не выдерживают сурового испытания, ниспосланного им погодой, бросают лодку в Пенгборне на попечение лодочника и к вечеру благополучно прибывают в Лондон, где отменный ужин в ресторане примиряет их с жизнью, и они поднимают бокалы за свой мудрый последний поступок.
Рецензии на книгу «Трое в одной лодке, не считая собаки: Рассказы, повести» Клапка Джером
Вряд ли Михаил Салье нуждается в чьей-либо защите! Так что следующий текст написан скорее из желания побалагурить, чем ради решения какой-либо иной задачи. Сначала привожу образец для сравнения: Джером К. Джером: I plodded conscientiously through the twenty-six letters, and the only malady I could conclude I had not got was housemaid’s knee. I felt rather hurt about this at first; it seemed somehow to be a sort of slight. Why hadn’t I got housemaid’s knee?
Why this invidious reservation? М. Салье: Я добросовестно проработал все двадцать шесть букв алфавита и убедился, что единственная болезнь, которой у меня нет, — это воспаление коленной чашечки. Сначала я немного огорчился – это показалось мне незаслуженной обидой. Почему у меня нет воспаления коленной чашечки? Чем объяснить такую несправедливость?
М. Донской, Э. Линецкая: Так я добросовестно перебрал все буквы алфавита, и единственная болезнь, которой я у себя не обнаружил, была родильная горячка Вначале я даже обиделся: в этом было что-то оскорбительное. С чего это вдруг у меня нет родильной горячки? С чего это вдруг я ею обойден? Конец фрагмента. Теперь обсудим.
Прежде всего определим смысл идиоматического выражения «housemaid’s knees». Оксфордский словарь дает такое определение: a condition in which the space around the kneecap becomes swollen and painful. Т.е. речь идет все-таки о воспалении коленной чашечки, которое, видимо, часто встречалось у домработниц. Как видите, любителям сильно посмеяться перевод Донского и Линецкой подходит больше. Но юмор Джерома в этом месте мягче.
Намек на половой признак болезни в оригинальном тексте имеется («housemaid»), но сама болезнь может развиться и у мужчины. Просто в английском языке есть такой идиоматический оборот, который заменяет название «воспаление коленной чашечки» и этот оборот, будучи связан еще и с полом (противоположным к полу рассказчика), придает дополнительный юмористический оттенок.
Но не очень острый. Острота здесь снимается тем, что идиоматические обороты очень устойчивы и от длительного употребления теряют комические оттенки, становясь обиходными заменителями громоздких или сухих определений. Я бы на месте переводчика попробовал подыскать такую болезнь, которая чаще встречается у женщин, но могла бы поразить и мужчину. Но я не нашел ничего подходящего.
Так что место очень трудное для перевода. Салье, вероятно, решил, что здесь и без того все достаточно смешно (представляете, у человека нет только одной болезни; разве это не смешно) и не стал иронию превращать в гротеск. Тонкий английский юмор не должен вызывать дикого хохота (времена мистера Бина при жизни Джерома К. Джерома еще не настали). Перевод — дело сложное.
Одно и то же произведение в разные времена должно, видимо, переводится по разному, поскольку со временем люди меняются. Даже если вы в совершенстве владеете английским (например, вы просто англичанин), то вы все равно понимаете Джерома не так, как его понимали современники писателя. Да, есть в переводе Салье некоторые места, которые, возможно, следовало бы перевести более смачно.
Но я все же считаю перевод М.Салье лучшим. Сам же переводчик является одним из самых блистательных представителей советской школы перевода. Как бы то ни было, мне кажется, что рецензент «Серегин Сергей Альбертович» явно погорячился, призывая сжечь перевод Салье. В силу близости перевода Салье к оригиналу, это заявление рецензента эквивалентно призыву сжечь оригинал.
А если заметить, что перевод Донского и Линецкой (любимый перевод упомянутого рецензента) отличается от перевода Салье лишь в очень мелких нюансах (вроде обсужденного нами выше), то я тем более надеюсь, что рецензент просто пошутил. Книги жечь нехорошо. Только плохие дяди (вроде Адольфа Гитлера) так поступают. И вырывать страницы тоже нехорошо.
Я, например, был очень недоволен сценой мультфильма «Шрек», где этот милый персонаж вырывает из книги листок, да еще и использует его вместо туалетной бумаги. Если ваша цель познакомиться с творчеством Джерома К. Джерома в хорошем переводе, то это издание отлично подходит для этого. Согласен с рецензентом «Ирина Л.», которая выразила все очень коротко. Как и она, я применяю чтение Джерома К. Джерома в том числе и в терапевтических целях: для борьбы с хандрой или приступами мнительности. Более того, однажды я применил это в своей рецензии для успокоения общественности (см. ссылку) в связи с одной психологической книжечкой, приведшей её — общественность — в уныние по поводу обнаружения в своем организме некоторых феноменов, описанных в книжечке.
Источник: sib-stydenty.ru
Д.К.Джером «Трое в лодке, не считая собаки» (изд-во Нигма)
«. Зато мы приобрели опыт, а за опыт, как говорится, сколько ни заплати — не переплатишь. » (с)
Джером Клапка Джером. Трое в лодке, не считая собаки
Художник: Семенова Александра
Издательство: Нигма, 2016
ISBN: 978-5-4335-0391-5
Страниц: 344 (Офсет)
Размеры: 225x179x25 мм
___________________________________________________
Лабиринт / Майшоп / Озон
___________________________________________________
Это бальзам на душу, а не книга.
Как хорошо, что купила книгу от Нигмы, иначе неизвестно, сколько бы еще тянула со чтением. Если я правильно поняла, книга задумывалась как путеводитель по Темзе с описанием окружающей местности и достопримечательностей. В результате не без помощи (требований) издательства книга превратилась в описание небольшого путешествия 3 английских джентельменов (не считая собаки Монморанси) по реке с огромным количеством юмора. Книга давно раздергана на цитаты. Но что-то мне подсказывает, что книга понравится не всем.
Я смеялась до слез во время постановки мед.диагнозов (себя узнала, когда родился старший сын и мне добрая тетушка подарила книгу про детские болезни. Муж до сих пор подкалывает, как я тиф поставила и плакала навзрыд всю ночь). Я смеялась в голос во время сборов друзей (особенно знакома до боли сцена утром.
В нашей семье так всегда:))) нет ни одной поездки, неважно — к врачу или в отпуск, чтобы не проспали, что-то не забыли или впопыхах сели на подарочный торт). Я читала вслух мужу про то, как картину вешал глава семейства (он тоже «сам, всё сам! ты только скажи, где мой молоток, Рома стул неси, а Матвей где?»).
Я не могла не ржать, когда пелись веселые куплеты, или ставилась палатка, или намеренно плыли посередине реки и «не слышали» сзади никого. И таких случаев там тьма. Но! Я знаю как минимум одного человека, который не улыбнулся ни разу во время чтения этой книги. Сказал, что скучнее ничего не читал, а еще эти унылые описания.
Эх, прям даже обидно за автора. 
А вот кино 1979г. с Мироновым, Ширвиндтом и Державиным я за всю свою жизнь так от начала до конца и не посмотрела. В советское время вечно натыкалась на середине. А недавно включила перед сном и уснула.
Как, кстати произошло и с английским фильмом 1975г (он ближе к книге).
Но тут моя вина. Я ложусь спать глубоко ночью. В осенние дождливые дни повторю попытку просмотра.
Источник: www.babyblog.ru
ТРОЕ В ЛОДКЕ ТВОРЧЕСТВА
В свет вышла книга In my View. В ней Триша Гилд, основательница бренда Designers Guild, рассказывает две очень личные истории: как она строила свое поместье в Умбрии и как оформляла маленький таунхаус в Лондоне. Мы прочли книгу от корки до корки и вам советуем.
Здесь звучат три голоса: Триши, заказчика и дизайнера интерьера, Стивена Маршалла – архитектора обоих проектов, и Арне Мэйнара – он там и там создавал сады. Это уже сплоченная команда, которая работала на многих клиентских стройках. Ничего удивительного, что проекты в Умбрии и Лондоне стали любимыми для всех троих.
Подробнее об итальянском доме: Триша нашла типичное сельское здание, приспособленное под “агротуризм”: то есть каменная кладка, низкие потолки, плиточный пол и темные комнатки там наличествовали в обязательном порядке. И она сделала абсолютно современное жилье, но с уважением к месту и истории. Стивен Маршалл перестроил все полностью, оставив только внешние стены.
В стенах прорубались окна, в крыше – световые фонари, традиционные полы заменялись полированным бетоном. Стекло, металл, бетон, немного дерева – это любимые материалы Маршалла, а Триша все так и хотела. От себя она добавила стеклянную мозаику – вставками в полу, и рассказала, что вдохновилась этой темой у великого Карло Скарпы. Нам понравились принципы, которыми руководствовались все трое:
Дом должен быть современным. Даже если это место с многовековой историей – тем сложнее задача.
Размываем границы между in и out. Задача легко решалась, поскольку Маршалл и Мэйнар работали в плотном контакте. Так, “бетонные чаши”, выбранные для сада вместо мощения, прижились и в доме в качестве главного напольного покрытия. Тонкие профили окон и дверей повторяются в конструкции оранжереи (ах, какая оранжерея! там можно жить!), а мебель иногда просто не отличить – где indoor, где outdoor.
Палитра. Признаться, мы были уверены, что Триша Гилд свои коллекции тканей и красок придумывает из головы. Ну не бывает таких термоядерных оттенков в природе! Но потом мы увидели ее сад… И выяснилось: как все большие художники, она просто берет идеи из собственного сада!
Эта манжетка “вырви глаз”, этот нежно-голубой агапантус, эти георгины неоновых расцветок – они все растут под окнами. Вплоть до того, что перед голубой гостиной растут голубые агапантусы, а окна розовой спальни выходят в kitchen garden, где безумствуют цинии и далии маджентовых тонов. И, самое главное, Трише в этой палитре комфортно. У нее самой кабинет цвета зеленого яблока и мятная спальня.
САД
Сад делал ландшафтный дизайнер Арне Мэйнар, звезда Chelsea Flower Show. Триша была очень рада, что он работал в тандеме с жестким и линейным Маршаллом: архитектор ограничивал романтические порывы Мэйнара, а ландшафтник, наоборот, вдыхал жизнь в строгие планы Маршалла. Сам Арне Мэйнар называет этот проект редкой удачей: в кои-то веки он делал сад одновременно со строительством дома! (да-да, на Западе та же грустная ситуация – сначала дом, потом сад).
О всех задумках Мэйнара здесь не расскажешь – их слишком много, На участке получилось несколько садов, один плавно перетекает в другой. Традиционная кладка соседствует с бетонными цветными стенами, мягкие формы топиаров – с жесткими ступенями террас. Чтобы добиться строгой геометрии, Арне высаживал на плоскостях подпорных стенок два разных вида травы!
На не самом большом пространстве мастер разыграл такие разные сценарии: секретный закрытый сад, плодовой сад, серебристые цветники, вторящие столетним оливам, террасированные газоны, зона бассейна, северные лужайки с липами и извилистыми подпорными стенками, оранжерея, сад-огород с пряными травами и цветами. Местные оливы и кипарисы получили здесь самые почетные места, цветники выкраивались из местных растений, но на современный лад, и все вместе сложилось в настоящую энциклопедию садового искусства. Это дизайнер уровня “бог”.
Как все большие художники, Триша Гилд берет идеи… из собственного сада!
О подходе Триши Гилд к пространству outdoor:
Оформляя свои многочисленные террасы и площадки в саду, Триша использовала исключительно дизайнерскую или хорошую винтажную мебель. Ни одного проходного предмета – и это при том, что интерьер дома вовсе не набит какими-то супербрендами. Такой подход стоит взять на заметку нашим новоселам, комплектующим веранду и сад по остаточному принципу.
