Скажи окорок долго мы будем вилять как маркитантская лодка

— Скажу вам по совести, — признался матрос, — до этого разговора, Джон, дело ваше было мне совсем не по вкусу. Но теперь вот моя рука, я согласен.

— Ты храбрый малый и очень неглуп, — ответил Сильвер и с таким жаром пожал протянутую руку, что бочка моя закачалась. — Из тебя получится такой отличный джентльмен удачи, какого я еще никогда не видал!

Мало-помалу я начал понимать тот язык, на котором они говорили. «Джентльменами удачи» они называли пиратов. Я был свидетелем последней главы в истории о том, как соблазняли честного матроса вступить в эту разбойничью шайку — быть может, последнего честного матроса на всем корабле. Впрочем, я тотчас же убедился, что этот матрос не единственный. Сильвер тихонько свистнул, и к бочке подсел еще кто-то.

— Дик уже наш, — сказал Сильвер.

— Я знал, что он будет нашим, — услышал я голос второго боцмана, Израэля Хендса. — Он не из дураков, этот Дик.

Некоторое время он молча жевал табак, потом сплюнул и обратился к Долговязому Джону:

Долго мы ещё будем вилять как маркитантская лодка?

— Скажи, Окорок, долго мы будем вилять, как маркитантская лодка? Клянусь громом, мне до смерти надоел капитан! Довольно ему мной командовать! Я хочу жить в капитанской каюте, мне нужны ихние разносолы и вина.

— Израэль, — сказал Сильвер, — твоя башка очень недорого стоит, потому что в ней никогда не бывало мозгов. Но слушать ты можешь, уши у тебя длинные. Так слушай: ты будешь спать по-прежнему в кубрике, ты будешь есть грубую пищу, ты будешь послушен, ты будешь учтив и ты не выпьешь ни капли вина до тех пор, покуда я не скажу тебе нужного слова. Во всем положись на меня, сынок.

— Разве я отказываюсь? — проворчал второй боцман. — Я только спрашиваю: когда?

— Когда? — закричал Сильвер. — Ладно, я скажу тебе когда. Как можно позже — вот когда! Капитан Смоллетт, первостепенный моряк, для нашей же выгоды ведет наш корабль. У сквайра и доктора имеется карта, но разве я знаю, где они прячут ее! И ты тоже не знаешь. Так вот, пускай сквайр и доктор найдут сокровища и помогут нам погрузить их на корабль.

А тогда мы посмотрим. Если бы я был уверен в таком голландском отродье, как вы, я бы предоставил капитану Смоллетту довести нас назад до половины пути.

— Мы и сами неплохие моряки! — возразил Дик.

— Неплохие матросы, ты хочешь сказать, — поправил его Сильвер.

— Мы умеем ворочать рулем. Но кто вычислит курс? На это никто из вас не способен, джентльмены. Была бы моя воля, я позволил бы капитану Смоллетту довести нас на обратном пути хотя бы до пассата. Тогда знал бы, по крайней мере, что плывешь правильно и что не придется выдавать пресную воду по ложечке в день. Но я знаю, что вы за народ.

Придется расправиться с ними на острове, чуть только они перетащат сокровище сюда, на корабль. А очень жаль! Но вам только бы поскорее добраться до выпивки. По правде сказать, у меня сердце болит, когда я думаю, что придется возвращаться с такими людьми, как вы.

— Полегче, Долговязый! — крикнул Израэль. — Ведь с тобой никто не спорит.

— Разве мало я видел больших кораблей, которые погибли попусту? Разве мало я видел таких молодцов, которых повесили сушиться на солнышке? — воскликнул Сильвер. — А почему? А все потому, что спешили, спешили, спешили… Послушайте меня: я поплавал по морю и кое-чего повидал в своей жизни. Если бы вы умели управлять кораблем и бороться с ветрами, вы все давно катались бы в каретах.

Но куда вам! Знаю я вашего брата. Налакаетесь рому — и на виселицу.

— Всем известно, Джон, что ты вроде капеллана,[41] — возразил ему Израэль. — Но ведь были другие, которые не хуже тебя умели управлять кораблем. Они любили позабавиться. Но они не строили из себя командиров и сами кутили и другим не мешали.

— Да, — сказал Сильвер. — А где они теперь? Такой был Пью — и умер в нищете. И Флинт был такой — и умер от рома в Саванне. Да, это были приятные люди, веселые… Только где они теперь, вот вопрос!

— Что мы сделаем с ними, — спросил Дик, — когда они попадут к нам в руки?

— Вот этот человек мне по вкусу! — с восхищением воскликнул повар. — Не о пустяках говорит, а о деле. Что же, по-твоему, с ними сделать? Высадить их на какой-нибудь пустынный берег? Так поступил бы Ингленд. Или зарезать их всех, как свиней?

Так поступил бы Флинт или Билли Бонс.

— Да, у Билли была такая манера, — сказал Израэль. — «Мертвые не кусаются», говаривал он. Теперь он сам мертв и может проверить свою поговорку на опыте. Да, Билли был мастер на эти дела.

— Верно, — сказал Сильвер. — Билли был в этих делах молодец. Спуску не давал никому. Но я человек добродушный, я джентльмен; однако я вижу, что дело серьезное. Долг прежде всего, ребята. И я голосую — убить.

Я вовсе не желаю, чтобы ко мне, когда я стану членом парламента и буду разъезжать в золоченой карете, ввалился, как черт к монаху, один из этих тонконогих стрекулистов. Надо ждать, пока плод созреет. Но когда он созреет, его надо сорвать!

— Джон, — воскликнул боцман, — ты герой!

— В этом ты убедишься на деле, Израэль, — сказал Сильвер. — Я требую только одного: уступите мне сквайра Трелони. Я хочу собственными руками отрубить его телячью голову… Дик, — прибавил он вдруг, — будь добр, прыгни в бочку и достань мне, пожалуйста, яблоко — у меня вроде как бы горло пересохло.

Можете себе представить мой ужас! Я бы выскочил и бросился бежать, если бы у меня хватило сил, но сердце мое и ноги и руки сразу отказались мне служить. Дик уже встал было на ноги, как вдруг его остановил голос Хендса:

— И что тебе за охота сосать эту гниль, Джон! Дай-ка нам лучше рому.

— Дик, — сказал Сильвер, — я доверяю тебе. Там у меня припрятан бочонок. Вот тебе ключ. Нацеди чашку и принеси.

Несмотря на весь мой страх, я все же в ту минуту подумал: «Так вот откуда мистер Эрроу доставал ром, погубивший его!»

Как только Дик отошел, Израэль начал шептать что-то повару на ухо. Я расслышал всего два-три слова, но и этого было достаточно.

— Никто из остальных не соглашается, — прошептал Израэль.

Значит, на корабле оставались еще верные люди!

Когда Дик возвратился, все трое по очереди взяли кувшин и выпили — один «за счастье„, другой “за старика флинта», а Сильвер даже пропел:

В бочке стало светло. Взглянув вверх, я увидел, что поднялся месяц, посеребрив крюйс-марс[42] и вздувшийся фок-зейл.[43] И в то же мгновение с вахты раздался голос:

Глава 12 ВОЕННЫЙ СОВЕТ

Палуба загремела от топота. Я слышал, как люди выбегали из кают и кубрика. Выскочив из бочки, я проскользнул за фок-зейл, повернул к корме, вышел на открытую палубу и вместе с Хантером и доктором Ливси побежал на наветренную скулу.[44]

Здесь собралась вся команда. Туман с появлением луны сразу рассеялся. Вдали на юго-западе мы увидели два низких холма на расстоянии примерно двух миль один от другого, а за ними третий, повыше, еще окутанный серым туманом. Все три были правильной конической формы.

Я смотрел на них, как сквозь сон, — я не успел еще опомниться от недавнего ужаса. Затем я услышал голос капитана Смоллетта, отдававшего приказания. «Испаньола» стала несколько круче к ветру, курс ее проходил восточнее острова.

— Ребята, — сказал капитан, когда все его приказания были выполнены, — видел ли кто-нибудь из вас эту землю раньше?

— Я видел, сэр, — сказал Сильвер. — Мы брали здесь пресную воду, когда я служил поваром на торговом судне.

— Кажется, стать на якорь удобнее всего с юга, за этим маленьким островком? — спросил капитан.

— Да, сэр. Это островок называется Остров Скелета. Раньше тут всегда останавливались пираты, и один матрос с нашего корабля знал все названия, которые даны пиратами здешним местам. Вот та гора, на севере, зовется Фок-мачтой. С севера на юг тут три горы: Фок-мачта, Грот-мачта и Бизань-мачта, сэр.

Но Грот-мачту — ту высокую гору, которая покрыта туманом, — чаще называют Подзорной Трубой, потому что пираты устраивали там наблюдательный пост, когда стояли здесь на якоре и чинили свои суда. Они тут обычно чинили суда, прошу извинения, сэр.

— У меня есть карта, — сказал капитан Смоллетт. — Посмотрите, тот ли это остров?

Глаза Долговязого Джона засверкали огнем, когда карта попала ему в руки. Но сразу же разочарование затуманило их. Это была не та карта, которую мы нашли в в сундуке Билли Бонса, это была ее точная копия — с названиями, с обозначениями холмов и глубин, но без трех красных крестиков и рукописных заметок. Однако, несмотря на свою досаду, Сильвер сдержался и не выдал себя.

— Да, сэр, — сказал он, — этот самый. Он очень хорошо нарисован. Интересно бы узнать, кто мог нарисовать эту карту… Пираты — народ неученый… А вот и стоянка капитана Кидда — так называл ее и мой товарищ матрос. Здесь сильное течение к югу. Потом у западного берега оно заворачивает к северу.

Вы правильно сделали, сэр, — продолжал он, — что пошли в крутой бейдевинд.[45] Если вы хотите войти в бухту и кренговать корабль,[46] лучшего места для стоянки вам тут не найти.

Источник: sharlib.com

Давид Черкасский

Давид Янович Черкасский (род. 23 августа 1932 — покинул этот бренный мир 30 октября 2018) — советский, ныне украинский наше-всё-режиссёр-мультипликатор, алсо сценарист и просто хороший дядька. И що бы ви там себе не сомневались — таки совегшенно опгеделённо да!

1 Кто таков?
2 Основные работы

2.1 Приключения капитана Врунгеля
2.2 Доктор Айболит
2.3 Остров сокровищ

Кто таков?

Мультипликатор и кагбе nuff said, но! Стоит отметить несколько немалоинтересных моментов:

Нетрудно заметить, что анимация во всех трёх, описанных ниже эпичных произведениях — Врунгеле, Айболите и Острове — выдержана в едином стиле. У внимательного зрителя, невнимательно читавшего титры, после просмотра может даже возникнуть СПГС-вопрос о возможном родстве. И так и есть, стиль рисовки и техника исполнения действительно похожи потому, что используется одинаковая концепция — анимация состоит из попеременного чередования сцен, где персонажи составлены из разрисованных кусочков бумаги, перемещаемых по стеклу (эта технология называется «плоская марионетка») и обычной целлулоидной (рисованной) анимации.

Алсо, с каждой новой работой Черкасский использует всё больше и больше лайвэкшена: во «Врунгеле» море было не нарисованным, а снятым на кинопленку; в «Айболите» предварительно отснятые дым и дождь накладывались на мультипликационный рисунок; в «Острове сокровищ» же были целые вставки с живыми актёрами и певцами. И хотя сочетание анимации и живых актёров творец обильно использовал уже в первой полнометражке «Мистерия-Буфф» по пьесе главного футуриста-революционера, но фильм вышел только в ограниченный прокат, после чего Черкасский, видимо, решил немного сбавить градус экспериментаторства.

Вместе с тем более чем очевидно, что на творческий стиль Черкасского огромное влияние (порой доходившее до почти откровенного заимствования) оказало творчество легендарной британской комик-группы «Монти Пайтон», точнее ее гениального мультипликатора Терри Гиллиама (Terry Gilliam). В советские времена о «Монти Пайтон» в бывшем СССР знали только лишь те, кто по роду своей деятельности был непосредственно связан с телевизионной и мультипликационной деятельностью, простому же зрителю было даже невдомек то, откуда же на самом деле «растут ноги» великолепных шедевров Черкасского. Всё вышесказанное, однако, ни в коей мере не преуменьшает его собственного таланта и креатива.

Также следует отметить, что когда мы говорим «Черкасский», то мы должны понимать не только Черкасского, а двоицу «Черкасский-Сахалтуев», или даже троицу «Черкасский-Сахалтуев-Быстряков». Радна Сахалтуев, расовый бурят, собственно, тот художник, который и придумал пиратов из «Острова сокровищ» и нарисовал Капитана Врунгеля, фактически, поучаствовал во всех работах Черкасского; несмотря на то, что он был мало известным на союзном уровне, в Киеве и в УССР его знали очень хорошо. Кто жил при совке на Украине, могут его помнить по карикатурам в журнале «Перець». Быстряков же был автором винрарной музыки ко многим мультам Черкасского, да и озвучка постаралась: в основном на «Киевнаучфильм» работали очень известные актёры из Киева, которые, хотя и не были столь знамениты на уровне СССР, как, например, Высоцкий, но вполне винрарно зарабатывали себе на кусок паляныци з салом на своей территории.

В одной из биографических телепередач признался, что принимает на работу в свою студию исключительно ЕРЖ различной степени чистоты.

Основные работы

Конечно, приписывать работу целого коллектива только одному режиссеру — не есть совсем правильно, и мы не станем этого делать. Тем более, что нижеописанные мультфильмы были сняты по произведениям писателей, с Черкасским даже не знакомых. Тот же Роберт Стивенсон, автор Острова Сокровищ, умер еще до рождения сабжа, и поэтому многие цитаты, заботливо подогнанные Аноном, также не совсем корректно упоминать тут. Но так уж повелось, что именно самый яркий талант и по совместительству режиссёр/дирижёр/начальник цеха пожинает лавры целиком.

Приключения капитана Врунгеля

Это по беда

1977—1979 (13 серий). Мини-сериал по мотивам, в смысле весьма сильно отстоящий от оригинальной книжки, повести про постаревшего, потолстевшего и преподающего в мореходке капитана тех самых алых парусов Грея (есть чудная теория, что Грей и Врунгель — это литературные отражения одного и того же вполне реального персонажа, см. вот тут у Марко Поло), отправляющегося в кругосветную регату на яхте «Беда» (урожденная «Победа», но яхту сделали из свежеспиленного дерева, она на стоянке приросла к берегу и при старте пришлось отрывать, вот две буквы и отвалились). Герои в составе собственно капитана Врунгеля — невозмутимого морского волка, старшего помощника Лома — силача, не обремененного интеллектом, и матроса Фукса — шулера, воришки-неудачника и подосланного казачка регулярно попадают в неприятности, из которых, однако, назло всем противникам всегда выкручиваются. ЗОГ присутствует в полный рост, также имеется винрарный агент 00X, итальянская мафия и много чего еще.

Коза Ностра бессмертна!

Песня «Мы бандито гангстерито» из него стала безусловным хитом и отдельным мемом.

Также в густых усах Врунгеля и в его трубке угадывается пародия на Сталина. В то время как канонiчные иллюстрации в книге показывают Врунгеля как раз таки без усов (согласно книге он, когда автор был с ним знаком, «чисто брился»). Также общая канва ни разу на книгу не похожа: книжный Врунгель не в регате участвовал, а поплыл вокруг света для собственного удовольствия (хотя попутно поучаствовал и в гонках, но коротких), похищения Венеры не было, как и итальянской мафии (вместо мафии были в эпизоде головорезы Муссолини, дело-то как раз происходит в конце 30-х, перед войной, — в книге заодно дали пинка под зад «представителю западной державы» по фамилии Грабентруп, толкующему об арийской форме черепа кашалота — очевидному Риббентропу), зато был ипонский одмирал Кусаки, возжелавший лично по-самурайски разобраться с капитаном, и для этого притворявшийся то нищим кетайцем, то нигрой-в-гуталине. Зато многие проходные ништяки из книги переехали без изменений:

отплытие с потерей букв «П» и «О» и отрыванием куска береговой линии;
застревание в скалах, лесной пожар и белки «с хвостиками и ушками, относящиеся к категории ходовых машин»;
лечение кашалота (итог — FAIL, но вместо ссоры с международной право китозащитной организацией, с которой в книге и начались разборки с Кусаки, вышел нехилый телепорт от китового чиха);
толкание яхты выбиванием пробок от шампанского (в оригинале — содовой);
исполнение гавайских песен (в оригинале Врунгель с Фуксом спели всего одно четверостишие и за что им заплатили — совершенно непонятно);
полёт на самолете вдвоём в одном макинтоше (только пилот катапультировал не одно кресло, а весь пассажирский салон, да прямиком в бразильские джунгли);
баня на вулкане (‎вулкан таки рванул, раскидав моющихся. Правда, в книге яхта с Ломом была закинута только за пол-океана).
Дымовая завеса и трюк с переворачиванием яхты. Правда, в книге нападавшие — простые пираты неизвестного происхождения.

Как вы яхту назовёте, так она и поплывёт.
— Ааа-аатставить макать капитана.
— Есть отставить макать капитана!
— Разрешите доложить, Христофор Бонифатьич. По-моему, дело — табак!
— Совершенно справедливо, Лом! Закуривай, ребята!
Держим в банко миллионо и плеванто на законо…

— Старший помощник Лом, вы какой лес поставили на борта?
— Самый лучший — только что спиленный!
— А, ну тогда понятно, почему яхта пустила корни. Очистить левый борт от зелёных насаждений! Неудобно как-то с усадьбой плавать. Рыбы засмеют.
Шеф, это вы? Это я… Фукс…
— Вон она!
— Где?
— Да вон она!!
— Да ГДЕ?!
— ДА ВОН ОНА.
— ААА. Ха-ха, ди чивисеро, кумпе пор ламтие алатро або аччизо , ХА-ХА!
Мы в некотором роде не совсем гавайцы. Скорее даже, совсем НЕ гавайцы…
— Да я вас измочалю. Сотру в порошок. Поджарю на медленном огне. Впрочем, я придумаю для вас кое-что похуже: я вышвырну вас, и вам снова придётся стать честными людьми.
— Только не это… Только не это, шеф!
— Ва бене!
Старинныя… гавайския… ПЕСНИ! В исполнении а-боригенов! (другая интертрепация: АББА-ригенов)
С удовольствием огромным
Мы приехали сюда,
Отпустите нас отсюда —
Будем очень благода!
— Хау ду ю ду, Фукс. В смысле, как дела?
— Олл райт, Христофор Бонифатьич. В смысле, всё в порядке.
Измерить температуру забортной воды не представляется возможным из-за отсутствия таковой!
PODVODNAJA LODCA 66
Меня не интересуют ваши координаты!
Ха-ха-ха! Руки вверх! Ваша песенка спета! Ваша игра проиграна!
А ну-ка, покажите товар…
Устроим им баньку, ва бене…
А вот, понимаете… гулял по берегу, налетел легкий ветерок, и меня унесло в море. И вот я перед вами!
Белки? Это такие маленькие, с хвостиками и с ушками? Как же, знаю…
Я там и тут — куда пошлют…
А посылают часто.
Карты — это моя специальность, карты — это мой хлеб. Только не морские, а игральные карты.
— Один крокодил… Два крокодила… Три крокодила… Шесть крокодилов…
— Бредит, бедняга… Похоже на тропическую лихорадку…