Ненцы остановились далеко: 188 км от Архангельска до Голубино и плюс 280 км — через Мезень в сторону тундры. Дорога сложная, еще и мороз под сорок. Зато глубокое синее небо, легкий летящий при ходьбе снег, прозрачная дымка между деревьями.
— Нянь-нянь! — так зовут прикормленного хлебом оленя.
Олень бежит, пыля снегом, тыкается мягким носом в ладони — «дай-дай». Аккуратно забирает сухари. Не дождавшись добавки, уходит выкапывать из-под толстого слоя снега былинки ягеля.
Ненецкие лайки, наоборот, нетерпеливые. Любопытно лезут в карманы, рюкзак, тоже «дай», только совсем другое — настойчивое, собачье.
Ненцы и коми, кочующие вместе, приходят на зимние пастбища в январе, уходят в первых числах апреля, как только позволит погода.
— Когда время приближается к отелу, нужно уходить. Разродиться олени должны в тундре, — рассказывает Алексей Ванюта, пастух седьмой бригады семейно-родовой общины «Канин». — Тут еще вопрос, кто кого ведет, — они и сами могут уйти. Они нам нужны, а не мы им.
Чум, вигвам и типи — жилище коми зырян | Siberian tent — choom or teepee. The warmest nomad’s house
Алексей Ванюта
Основное стадо пасется далеко от стойбища, тут рядом, среди деревьев, бродят ездовые олени. Чумов, как можно было бы ожидать, не видно. Кочевники давно живут в брезентовых палатках: собирать быстрее, весит меньше. А когда постоянно передвигаешься вместе с домом — это плюс.
В бригаде семеро пастухов, зимой они не находятся со стадом круглосуточно, а приезжают проверять. Как только пойдут в сторону Канина, летних пастбищ, будут дежурить, по очереди сменяя друг друга.
Между палатками стоят снегоходы, видны телевизионные тарелки, шумят генераторы, есть спутниковые и мобильные телефоны и тут же — рядом — традиционные грузовые и ездовые сани, дети в паницах (национальная одежда, сшитая мехом наружу), мужчины в малицах (национальная рабочая одежда, сшитая мехом внутрь). Одно не мешает другому, скорее дополняет, облегчает жизнь.
— Снегоход в зимнее время быстрее. Сейчас все на нем — например, за оленем съездить, раньше на лыжах ходили. Хотя расход топлива очень большой. У нас отечественные «Бураны» в основном — они проходимее, и если сломается, то понятно, как чинить. Даже в дороге можно справиться.
Малица с накинутым сверху савиком — суконной рубахой — позволяет спокойно переждать ночь в тундре, если вдруг не смог доехать до дома. «А у вас что? Ну разве это одежда?»
Кажется, что почти все олени одинаковые, но кочевники безошибочно найдут своих среди стада. Оказывается, по клейму.
Ненецкий Чум. Как он Устроен Внутри. Каслание. Изгнание злых духов. Собрать чум за 30 минут | Факты
— Летом, когда телята подрастут, мы загоняем их в кораль (переносной загон для оленей, используемый для хозяйственных и ветеринарных нужд — прим. ТАСС) между двух озер. И когда каждая самка-важенка выводит своих телят, мы клеймим их по отметке матери.
Алексей хорошо говорит по-русски, как и все в тундре, хотя знает и свой родной — коми. Его дети выучили только отдельные слова, но не могут сложить их в предложения. Иногда Алексей общается по коми, но русский остается основным языком.
— Бригад стало меньше: было одиннадцать, сейчас восемь. В других колхозах мало молодежи, не хватает пастухов. А у нас даже молодые семьи есть. Только девушек не хватает. Многие уезжают учиться в город, там и остаются.
Чумработница Рая подтверждает слова Алексея и добавляет, что и своим дочерям желает другого будущего.
— Не хотят девчонки возвращаться в тундру. Хочется, чтобы дочерям было легче жить. Пусть они учатся, чтобы у них все было не как у нас. Здесь сложно, понимаете? Я им даже не показываю, как шкуры выделывать или шить.
Я не хочу!
Сын Раи, хоть и учится в шестом классе, наоборот, хочет быть оленеводом и кочевать.
В палатке у Раи хорошо. Слева топится печь, за ней небольшая «кухня», справа — сложенные для сна подушки и одеяла, посередине крашеные доски — пол и стол. Ничего лишнего, что помешало бы быстро собраться и перекочевать на другое место. Один из гостей стойбища скажет: «Я взял ипотеку на 15 лет, а тут 15 минут — и ты свободен, идешь, куда хочешь».
Официально Рая работает чумработницей более десяти лет. Говорит, что зарплата не устраивает, последний раз получила около шести тысяч. Поэтому берет заказы и шьет одежду. Уже не совсем традиционно — жилами, а просто крепкими нитками.
Рая выглядывает в окошко над дверью в палатке, смотрит, куда убежала девчушка — гостья из соседней бригады. Та без шапки, беззаботно и счастливо, возится с щенками.
— Наша жизнь — это же стихия, — Алексей прихватывает за ошейник оленя, тот приучен откликаться на имя. — И дело привычки. Чтобы оленеводство не исчезло, надо, чтобы молодежь в тундре оставалась, был хороший выпас, чтобы олени были.
Раньше бригады сталкивались с воровством оленей во время перехода с летнего пастбища на зимнее, ничего с этой проблемой сделать не могли. «Мы стадо гоним, а они уже за нами на снегоходах, ждут, когда кто-нибудь отстанет», — вспоминает Алексей.
Сейчас стало безопаснее: в 2013 году губернатор Архангельской области Игорь Орлов приезжал в стойбище на снегоходе, и ему рассказали о проблеме. Глава региона обратился к полиции с просьбой обеспечить правопорядок стойбищ на период стоянок.
Бывший бригадир кочует со всеми, хотя уже немолодой.
— Говорит, что не может в деревне жить. В тундре человек всегда в движении, всегда что-то делает, а в деревне остался — и развалился. Смысл теряется. И жизнь становится недолгая как будто. Был-был — и нет.
Алексей замолкает. Не хочет говорить о невозможной в деревне свободе, какая есть только в тундре. О кочевой жизни со всеми ее противоречиями, сложностями, о воргах-дорогах, ведущих сразу к двум морям, Белому и Баренцеву, о земле, начинающейся у твоих ног и упирающейся в далекий, почти невидимый горизонт.
«Гуччи» — на бал, малицу — в мороз
— Поколения меняются, кто-то в тундре остается, кто-то уходит в город. Родители кочуют, а дети живут в деревне. И наоборот, — говорит Владислав Песков, директор ГУП НАО «Ненецкая компания электросвязи», чья мать — ненка, а отец — русский. — Один человек с Ямала сказал: ты должен объединить лучшее от двух народов и продвинуть свой маленький народ. Я считаю, что все должно развиваться.
Человеку нужно двигаться, оленеводу — ямдать (кочевать — прим. ТАСС) на новое место. Я сторонник этого движения. Есть мнение, что нужно обязательно остаться оленеводом: кочевать, ездить на оленях, не пользоваться снегоходом. Но русские, например, не ходят в лаптях и косоворотках, однако до сих пор помнят, что они русские.
Владислав Песков
Владислав считает: чтобы сохранить коренное население, нужна не только поддержка от государства, но и запрос от самих людей, внутри самого народа. «Чтобы было не стыдно быть ненцем, не стыдно носить малицу. Но это нужно себя переломить, а не спрашивать кого-то, «можно ли?».
— Я вообще за гармонию: «Гуччи» — на бал, малицу — в мороз. Когда есть развитие — не возникает обиды одного народа на другой. Объединились — и полетела, например, совместно сделанная ракета в космос.
Владислав пытается заинтересовать молодежь изучением программирования. «Я делал какие-то вещи на ненецком для интернета, не нашел единомышленников. Нет того, кто хотел бы участвовать в этом. Должна быть некая критическая масса, которая скажет: какая классная штука! Давай делать!»
— Что касается языка — еще не появилась молодежь, которая хотела бы на нем говорить. Должен быть интерес: у старшего поколения он есть, потому что на ненецком языке они могут поговорить о своем, о сокровенном, — считает Влад. — Искусственно нельзя навязать народу желание говорить на своем языке. Можно только сохранить, записать, зафиксировать. Для тех, кто захочет изучать его потом.
Дело не только в утрате языка, но и, например, в системе образования. Детей кочевников в семь лет забирают в интернат, отрывают от семьи и традиций.
— Жизнь ребенка в интернате должна быть прямо связана с хозяйством. Чтобы дети ели привычную пищу, чтобы в интернате стоял чум и они могли туда заходить, были бы олени, нарты. Чтобы знали, как починить лодку, обслужить снегоход. Если ребенок учится в деревне, он должен знать, как рыбу ловить, как оленей пасти.
Владислав — автор идеи » Окна в НАО «, замысел прост: в населенных пунктах округа стоят камеры, которые работают в режиме онлайн. Проект принес много неожиданных результатов и смыслов.
— Все началось с одной камеры — в Нарьян-Маре плохо убирали снег, и были споры по этому поводу. Мы поставили камеру, и через интернет можно было все увидеть онлайн. Потом вторую — рядом с рекой Печорой, там проходят суда, ездят на лодках, зимой — на снегоходах. Камера стала очень популярной.
Теперь кто-то смотрит перед дальней поездкой погоду, старики из маленькой деревни узнают, выехали ли к ним внуки, кто-то наблюдает за природой и северным сиянием, постоянно передают приветы.
Проекту уже шесть лет, теперь в округе около 30 камер общего доступа.
— Это же так просто: можно показать красоту своего города или небольшой деревни. Может быть, и люди чаще бы вспоминали свою малую родину, может, кого-то и потянуло бы назад.
Чувствительный вопрос
Юрий Сумароков, начальник управления международного сотрудничества Северного государственного медицинского университета, больше десяти лет изучает важную проблему: высокий уровень суицида у представителей коренных народов мира — от Ненецкого автономного округа до Северной Америки.
Говорит, что ситуация в России улучшается: с 2002 по 2012 год НАО был на первом месте по количеству случаев добровольного ухода из жизни (в отдельные годы зафиксировано более 100 случаев на 100 тысяч), по данным 2019 года — 25 случаев на 100 тысяч.
Юрий Сумароков
— Это очень сложный и чувствительный вопрос. С одной стороны, мы связываем уровень самоубийств с употреблением алкоголя. С другой — с утратой чувства принадлежности к семье, своему народу.
Как только люди утрачивают национальную культуру, язык, меняют образ жизни, они приобретают повышенный риск развития тревоги, депрессии, одиночества и безысходности и, как следствие, склонность к суициду. Помимо чувства принадлежности, есть еще и чувство связанности. Чем ты связан с родом? Конечно, языком. Традиции умирают вместе с его утратой.
Сумароков тоже говорит: есть книги, учебники, но нет запроса на изучение языка. Если сравнить 2002 и 2010 годы, то количество владеющих языком в НАО снизилось в три раза. А это очень важный элемент сохранения психического здоровья, ведь язык — «кратчайший путь к мозгу».
— Уходит старшее поколение, а молодежь не успевает выучить язык. Это глобальная проблема большинства коренных народов. В Канаде, где очень остра проблема суицидов у коренных жителей, я разговаривал с людьми в одной из резерваций кри (народность в штате Манитоба — прим. ТАСС). Один подросток буквально плакал, рассказывая, что никто не учит его языку.
Старики не захотели, среднее поколение не знает само. Если говорить про НАО, то язык во многом нужен только тем, кто ведет традиционный образ жизни, он им необходим, потому что многие вещи по-русски не объяснишь. А изучать его в интернате зачем? Какая мотивация?
Другая проблема — гендерный дисбаланс, девушки не хотят оставаться в тундре. «Там для них нет возможности для развития, самореализации. Они видят, что вокруг яркий красивый мир, а ты должна уйти в тундру. И весь твой мир ограничится чумом, хозяйством, детьми и оленями. Не все к этому готовы. Их мечта — получить образование и уехать.
Развивать традиционный образ жизни без женщины невозможно, она хранительница очага».
— Рецептов универсальных нет. Но чтобы сохранить язык, нужна государственная программа. Сейчас во многих чумах есть интернет, может быть, начать с разработки каких-то доступных программ, приложений. А дальше, может, дойдем и до психолого-психиатрической поддержки на национальном языке, с учетом традиций и особенностей коренного народа.
Источник: tass.ru
Чум и Нум
Ненцы – самый многочисленный коренной народ Российской Арктики. В «Повести временных лет» их называли самоедами. В зависимости от традиционного места обитания рода мужчины занимаются оленеводством, охотой и рыбалкой. А женщины умеют собирать чум всего за полчаса.
На земле древних сихиртя
Современные ненцы живут в Ненецком автономном округе, Ямало-Ненецком автономном округе, в Красноярском крае, а также в Мурманской области и Республике Коми.
Самоназвание ненцев – ненэць, хасова, нешянг («человек» или «настоящий человек»). В официальный оборот оно вошло только в 1930-е годы. До этого русские называли ненцев самоедами – от «самаэ-едне» («земля саамов»): в далеком прошлом, считают ученые, ненцы и саамы жили на одной территории.
В Заполярье ненцы ушли в конце I века до н. э. Это были места обитания загадочного народа, который в ненецких мифах фигурирует как сихиртя. Согласно легенде, сихиртя – охотники на морского зверя и дикого оленя, необыкновенно маленького роста, ныне живущие под землей и лишь изредка показывающиеся другим людям.
Продвижение ненцев на восток, в бассейны Таза и Енисея, продолжалось до конца XIX века и сопровождалось столкновениями с энцами и нганасанами – известны, по крайней мере, три «большие войны». В итоге ненцы расселились на огромной территории, простирающейся на тысячи километров с запада на восток.
Исторически выделяют две крупные этнографические группы. Тундровые ненцы – оленеводы-кочевники, лесные ненцы – преимущественно охотники.
Полезные ссылки
Статья «Говорим по-ненецки»
arctic-children.com
Языковые курсы. Ненецкий язык
arctic-children.com
Видеолекция Константина Куксина
youtube.com
Кочуем вместе с домом
Чаще всего в семье ненцев чум собирает женщина. Причем на это ей требуется всего 30 минут.
Вся жизнь тундровых оленеводов подчинена жизни стада, численность которого достигает 2–3 тысяч голов. Ямальские ненцы, следуя «пожеланиям» оленей, за сезон кочуют на расстояния от 500 до 1000 км, проходя в день 10–15 км.
Разборный чум «мя» – традиционное жилье ненцев. При перекочевках все элементы конструкции перевозятся на новое место. Кочевники живут налегке: берут с собой только самое необходимое.
Покрытия для чумов (нюки) шьются из оленьих шкур. Зимой они двойные: внутренний слой кладут шерстью внутрь, а верхний – наружу. Чтобы покрыть одно жилище, понадобятся шкуры от 60 до 75 оленей. В прежние времена чум летом покрывали вываренной берестой, сейчас на каркас натягивают брезент.
Внутри чума, по обе стороны от очага, раньше укладывали доски, на них – циновки из сухой травы или ивовых прутьев и оленьи шкуры. Другой мебели в доме не было – разве что маленький столик, ларь, где хранились ценные вещи, да люлька для новорожденного.
Полезные ссылки
Ненецкий чум собирают из 30–50 еловых шестов высотой до 7 м. Диаметр чума – до 8 м. Одновременно в нем могут находиться до 20 человек.
Центр чума – очаг. Он делит жилище на две половины – мужскую и женскую, а место за очагом считается священным.
Видеопутешествие «Пока все в чуме»
arctic-children.com
Этнографическая экспозиция Губкинского музея «Соседи. Лесные ненцы»
artefact.culture.ru
Репортаж о культуре ненцев от «Ямал Медиа»
youtube.com
По законам рода
Обычно вопрос женитьбы решал отец. Невесту искали в другом роде, договаривались о выкупе, а затем совершали обряд похищения.
Вплоть до первых десятилетий ХХ века у ненцев сильно было понятие рода – его образовывали кровные родственники по мужской линии. И решение о женитьбе принимал не сам молодой человек, а его отец и братья. Невесту искали только в других поселениях. А прежде чем посвататься, изучали ее родословную до седьмого колена, чтобы убедиться, что она не родня жениху. За будущую жену было положено выплатить калым (обычно оленями) или отработать на ее отца.
Полезные ссылки
Книга С. Е. Сэрпиво «Женское пространство в культуре ненцев»
libraries-yanao.ru
Репортаж «Как ненцы-кочевники выбирают невест»
youtube.com
Докфильм «Ненецкая свадьба»
youtube.com
Ненецкий костюм
Фото: ar.culture.ru
Ненецкая женская демисезонная ягушка из коллекции Губкинского музея освоения Севера.
Фото: ar.culture.ru Детская шапка коренных народов Ямала из коллекции Эколого-краеведческого музея города Муравленко.
Традиционная ненецкая мужская одежда – малица с капюшоном (мехом внутрь), подпоясанная ремнем, брюки и пимы с внутренним чулком. Зимой поверх надевают совик (мехом наружу). Главное украшение костюма – кожаный пояс, к которому прикрепляют пуговицы, обереги, цепочки, камни, ножны и т. д.
Женский наряд отличается от мужского – полы одежды зачастую завязывают тесемками, а воротник украшают мехом песца или лисы. На женском костюме часто можно встретить орнаменты из темного и светлого меха.
Между небом и землей
Репродукция: ar.culture.ru
Картина ненецкого художника Тыко Вылки «Северное сияние».
Летела птица гагара, достала из-под воды ком земли – он превратился в земную твердь с горами, лесами, реками и озерами. Так, согласно ненецкому мифу, был сотворен мир. По верованиям ненцев, Вселенная разделена на три мира: Верхний, Средний и Нижний.
В Верхнем, состоящем из семи небес, живут верховный дух Нум, его жена Нуми На, их дети и другие добрые божества. В Среднем обитает множество духов – покровителей людей, животных, стихий, промыслов, предметов. Их часто изображали в виде идолов и приносили им жертвы. В Нижнем мире живет повелитель зла и тьмы Нга и его многочисленные помощники – духи, ведающие болезнями и смертью.
Посредником между мирами у ненцев считается шаман – тадебя, от слова «тадебтесь» – «заговорить», «заворожить». У ненецких тадебя – своя иерархия. Самый могущественный – выдуттана. Я’нянгы умеет лечить и предсказывать погоду, самбдорта – общаться с душами умерших, сэвтана – проникать в глубину царства Нга, а илтана – предсказывать судьбу.
В ХIХ веке ненцев стали обращать в христианство. Но они «приспособили» новую для них веру к своей. Так, святой Николай превратился в Сядай-Миколы – покровителя промыслов. Праздник Благовещения ненцы связывали с началом весенних перекочевок, Егоров день знаменовал подход к местам отела оленей, Петров день – конец вонзевого лова рыбы, Успение – начало забоя оленей и т. д.
Фото: ar.culture.ru Маска ненецкого шамана из коллекции Ханымейского музея.
Ненецкий идол на священном острове Вайгач.
Источник: arctic-children.com
«Самый южный чум в мире» Как житель Заполярья перевез через всю Россию древнее жилище оленеводов
Житель Салехарда Максим Крячко решился на необычный проект: он перевез из Заполярья в Крым настоящий ямальский чум — древнее жилище арктических кочевников. Десятки семиметровых шестов для чума, которые простояли в тундре 80 лет, по заказу Максима везли через всю Россию на фурах и поездах, после чего переправляли по водам Черного моря. Чум уже стал местной достопримечательностью, а его хозяин намерен открыть в нем музей северных народов, если сможет перезимовать в своем жилище на побережье и выдержать суровые морские ветра. Историю самого южного чума в мире Максим Крячко рассказал «Ленте.ру».
«Лента.ру»: как вы связаны с культурой северных народов?
Максим Крячко: Я провел всю жизнь на Ямале, 20 лет отработал журналистом на новостях. В рамках своего последнего телепроекта я кочевал с бригадой оленеводов целый месяц: мы перегоняли две тысячи оленей с юга на север. В то время быт северных народов как-то запал мне в душу, и это совпало с тем, что я решил на время покинуть Заполярье. Мой выбор в плане переезда пал на Крым — место, где я бывал только в детстве.
Где именно вы решили обосноваться в Крыму?
Я перебрался в район Судака — выбрал дикое место неподалеку от городского пляжа. Мне здесь понравилось. Может, я выбрал это место, а может, оно выбрало меня. Вообще, у него мистическая репутация: по преданиям древних греков, именно в районе нынешнего Судака находился вход в царство Аида, правителя подземного царства мертвых.
Источник: lenta.ru
Олени, кот на привязи и тёплый чум: как на Ямале живут оленеводы-кочевники?
Два чума, снегоход, восемь собак, кот на привязи (!), развевающееся на морозе свежевыстиранное бельё и оленёнок. Именно так живёт в сорока километрах от Салехарда, в тундре, семейство Ного, во главе с оленеводом-бригадиром Василием. Хантыйцы по национальности, много лет назад переехали на Ямал и ничуть не жалеют – здесь и зарплату получают, и кушать есть что, да и без природы они уже не могут.
Чум — жилище оленеводов-кочевников Фото: Алексей КОСЕНЧУК
В ТУНДРУ, НА ВЕЗДЕХОДАХ
В гости к Ного мы приехали на двух «трэколах» – так называются вездеходы, которые не портят зимники, в отличие от гусеничного транспорта. Правда, сами кочевники в этом не уверены – говорят, дорогу-таки мы попортили, и на снегоходах, обратно до Салехарда, добираться будет ой как тяжело.
К стойбищам обычно отправляют не один «трекол», а минимум два. Во-первых, для десяти-пятнадцати человек «делегации» будет тесновато, а во-вторых (что самое главное) – одному из вездеходов может понадобиться помощь, что с нами и случилось.
Путешествие на двух «трэколах» Фото: Алексей КОСЕНЧУК
Из-за тёплого марта лёд на реке начал потихоньку таять, и кое-где уже «просвечивают» проталины. Примерно на 20-м километре мы забуксовали, поэтому пришлось второму «трэколу» брать прочную верёвку и вызволять нас из снежно-водяного плена.
«НЯНЬ-НЯНЬ»
Семья Ного живёт в двух чумах: в одном – шесть человек (Василий Гаврилович вместе со своей женой и детьми), в другом – целых восемь (его две снохи и дети). К сожалению, двое братьев бригадира-оленевода умерли, поэтому всё 2,5-тысячное поголовье оленей «легло на плечи» Василия и его двоих сыновей – несовершеннолетних Сашки и Ваньки. Из этого огромного количества 500 голов – его личные олени, остальные – фермерские.
Женщинам достаётся не меньше. Они стирают бельё и развешивают его на ближайших деревьях, готовят еду, носят воду, кормят оленей и собак, колют дрова, носят их в чум, растапливают печь – в общем, занимаются абсолютно всем, только не следят за оленьими стадами.
Кстати, оленя мы видели только одного – и то, очень маленького. Напуганное фотовспышками и чрезмерным вниманием со стороны гостей, существо поспешило исчезнуть из поля зрения. И даже звукоподражательное «нянь-нянь», которым призывают к себе оленей, на него не подействовало.
Оленёнок — единственный, который живёт вне стада Фото: Алексей КОСЕНЧУК
КМНС – НЕ ПЕЩЕРНЫЕ ЛЮДИ
Не нужно думать, что коренное малочисленное население Ямала – пещерные люди. По словам самого Василия Гавриловича, они и зарплату оленевода получают даже не наличными, а на банковскую карточку.
– Нужны деньги – сели на снегоход, доехали до Салехарда, зашли в банк – вот тебе и деньги, – рассказал он «Комсомольской правде – Ямал». – Активно пользуемся и мобильниками – благо, связь есть, хоть и не всех операторов, смотрим телевизор, заходим в Интернет – всё, как у обычных людей.
Бригадир оленеводов Василий Ного Фото: Алексей КОСЕНЧУК
Но «обычные люди» вряд ли бы смогли вести кочевой образ жизни, при этом имея квартиры (!) в Салехарде.
– Приезжаем мы с братом в Салехард, и весь день сидим в телефонах и в Интернете, — рассказывает нам старший брат, Сашка. – Вот я, допустим, вчера был в Салехарде – до 6 утра смотрел какие-то ролики, комедии на молодёжных каналах, и всё. Делать в городе нечего! А здесь – красота: свежий воздух, живая природа… Как подумаю, что нужно будет ехать на учёбу в город – аж сердце сжимается, не хочу!
Сыновья бригадира — Саша и Ваня Фото: Алексей КОСЕНЧУК
Совсем скоро Сашка пойдёт в армию, и, по словам главного консультанта пресс-службы Губернатора ЯНАО Кудрата Байчибаева, для представителей кмнс будут организованы специальные взводы, чтобы не «сталкивать лбами» городских мальчишек и потомков кочевников. Захочет ли парень остаться в городе после службы в армии – покажет время, но сейчас Саша склоняется к тому, чтобы вернуться в родной чум.
Напротив чума — небольшой лесок и тундра Фото: Алексей КОСЕНЧУК
ЯМАЛЬСКОЕ ГОСТЕПРИИМСТВО
После того, как мы пообщались с Василием Гавриловичем и его сыновьями, его жена и сноха пригласили нас в чум – у печки погреться, да национальных блюд отведать. Несмотря на то, что жилище кочевников – диаметром буквально 6-7 метров – поместились все – и 15 человек гостей, и хозяева чума (а мы ещё удивляемся, как это они ввосьмером спят!).
Внутри чума: постели кочевников Фото: Алексей КОСЕНЧУК
На столе – национальная ямальская кухня: тушёная оленина, солёная рыба, варенье из морошки (северная ягода, получившая своё название как «царская»), брусника, жареная ряпушка и пирожки… с маслом. Удивительно, но большей популярностью, чем оленина, пользовалось варенье из морошки, что изрядно развеселило семью. Для них-то – это самая обыкновенная ягода.
Ямальские угощения: оленина, морошка, строганина, ряпушка Фото: Алексей КОСЕНЧУК
Стоит заметить, что гости проявили интерес не только к национальной кухне, но и к самому быту кочевников-тундровиков. По бокам чума расстелены матрасы, закрытые оленьей шкурой, много-много подушек. На входе можно увидеть свисающий умывальник с мыльницей и тазик, куда с рукомойника стекает вода.
Умывальник с мыльницей, которые висят перед входом в чум Фото: Алексей КОСЕНЧУК
С левой стороны, в «кармашке» из оленьей шкуры, закреплены зубные щётки. Посередине – печь, за ней – маленький телевизор, работающий на электрогенераторе. Раньше на этом месте стояла большая плазма, но её отвезли на салехардскую квартиру. И пусть идут помехи из-за простенькой антенны, семейство Ного каждый вечер собирается в чуме, включает телевизор и смотрит ток-шоу и новости.
Моется семья прямо здесь, в чуме. Женщины растапливают печь посильнее, берут тазы и превращают своё жилище в самую настоящую баню.
ВМЕСТО ЗАКЛЮЧЕНИЯ
Помахав нам на прощание, Василий Гаврилович, его жена Феодосия, сноха Вера и Сашка с Ванькой стали собираться в Салехард, на День оленевода. А мы, на протяжении всего обратного пути, обсуждали гостеприимство кочевого народа и пообещали себе – с этой семьёй мы ещё обязательно встретимся!
КСТАТИ
Мы так и не смогли войти правильно в чум, как это делает местное население (входить внутрь с поворотом, попутно закрывая вход оленьей шкурой).
ЧИТАЙТЕ ТАКЖЕ
День оленевода продолжают праздновать жители Ямала. Накануне, народные гулянья прошли в Салехарде. Открыл праздник губернатор Дмитрий Кобылкин (подробнее).
В Салехарде абсолютным победителем гонки на оленьих упряжках в рамках празднования Дня оленеводов стал Николай Валеев. Именно он получит главный приз сегодняшнего дня – новенький снегоход (подробнее).
За нового президента Ассоциации коренных народов Григория Ледкова проголосовали 368 человек. Всего в восьмом отчетно-выборном съезде коренных малочисленных народов Севера, Сибири и Дальнего Востока РФ приняли участие 374 делегата (подробнее).
Возрастная категория сайта 18 +
Сетевое издание (сайт) зарегистрировано Роскомнадзором, свидетельство Эл № ФС77-80505 от 15 марта 2021 г.
ГЛАВНЫЙ РЕДАКТОР — НОСОВА ОЛЕСЯ ВЯЧЕСЛАВОВНА.
И.О. ШЕФ-РЕДАКТОРА САЙТА — КАНСКИЙ ВИКТОР ФЕДОРОВИЧ.
АВТОР СОВРЕМЕННОЙ ВЕРСИИ ИЗДАНИЯ — СУНГОРКИН ВЛАДИМИР НИКОЛАЕВИЧ.
Сообщения и комментарии читателей сайта размещаются без предварительного редактирования. Редакция оставляет за собой право удалить их с сайта или отредактировать, если указанные сообщения и комментарии являются злоупотреблением свободой массовой информации или нарушением иных требований закона.
Исключительные права на материалы, размещённые на интернет-сайте www.kp.ru, в соответствии с законодательством Российской Федерации об охране результатов интеллектуальной деятельности принадлежат АО «Издательский дом «Комсомольская правда», и не подлежат использованию другими лицами в какой бы то ни было форме без письменного разрешения правообладателя.
Источник: www.yamal.kp.ru
Тундра по-уральски. Как екатеринбуржцы разводят северных оленей и песцов
Питомник «Северное сияние» расположен в тридцати километрах от Екатеринбурга, недалеко от Верхней Пышмы. Это единственное место, кроме тундры, где содержат именно ездовых оленей – как в упряжке саней Деда Мороза. Хозяева Наталья и Александр Скороходовы однажды сменили профессию и открыли свой бизнес. Корреспондент «АиФ-Урал» в составе туристической группы посетил необычную ферму и пообщался с хозяевами северных оленей.
Как «рогопад» предвещает весну
Путь из Екатеринбурга до фермы ездовых оленей живописный: по краям трассы расступается заснеженный лес – как в сказке. Добраться до пункта назначения можно на личном транспорте или на такси.
У ворот встречает сама хозяйка питомника Наталья Скороходова. А ещё пара рогатых друзей. Видно, им уже не терпится познакомиться – из-за прутьев калитки выглядывают их милые мордочки. Гостям сразу же предлагают приобрести берёзовые веники на входе – лакомство для обитателей питомника.
Площадь фермы – два гектара. Здесь размещены небольшие жилые домики хозяев, детская горка, загоны для десяти северных оленей, кроличья ферма и даже клетки с песцами. А ещё высоченная вышка. Как объяснила Наталья, с 1963 года на этой территории находилась радиорелейная станция. Раньше она принадлежала министерству связи Советского Союза, а затем одному из российских провайдеров.
Но технологии связи изменились, владельцы несколько лет искали покупателей, и вот теперь вместо связистов здесь живут оленеводы.
Первый рогатый зверь, который встречает гостей – Дымик. Это молодой самец — ему почти два года, а он уже младший папа: в мае ждёт потомство. Как рассказали хозяева, он самый любвеобильный и общительный, поэтому гостей попросили его не трогать, иначе есть шанс забрать с собой бесплатные сувениры – синяки.
А вот ещё пара: мама с сыном – Вьюга и Емеля. Емеля в этом году первый олень в питомнике, кто скинул рог.
«Скоро уже вовсю начнётся у них рогопад, — смеётся Наталья. — Это значит, что весна близко. Все олени сбросят рога – они отваливаются под собственным весом. А в конце апреля начнут расти новые. В сентябре они вычешут кожу с мягкой шерстью, и рога станут костяными. Так и ходят они каждый год с новой парой.
Кстати, северные олени – единственный вид, у которого и самки, и самцы носят этот изящный головной убор».
А вот красивая Вьюга – единственный летающий олень в хозяйстве. Да-да, как у Деда Мороза. Вьюга умеет перепрыгивать через любые препятствия. Когда хозяева выходят с верёвками, чтобы поймать животных и увезти в загон или поставить в упряжку, Вьюга мчится со всех копыт куда глаза глядят.
Кроличий роддом и песцы-домочадцы
Самый крупный олень в хозяйстве – Чернышик. Несмотря на имя, этот самец весь белый. Дело в том, что чёрный окрас для северных оленей – большая редкость, и хозяева обрадовались, когда он родился чёрным, стали писать всем своим друзьям в тундру и хвастаться. Но спустя какое-то время Чернышик сменил окрас, а имя осталось.
Как и Чернышик, в упряжку становится мерин Буран. Он вожак. По словам Натальи, олени-мерины становятся хорошими лидерами во время езды. Дружную троицу белых рогатых скакунов замыкает олениха Авка.
«Авка родилась в тундре, ей сейчас пять лет, — рассказывает Наталья. — Когда ей было две недели, ее маму съел медведь. Оленевод заметил, что новорожденный олененок бегает один и вряд ли сможет выжить и забрал ее к себе в чум. В чуме Авка жила до трёх месяцев — окрепла и выросла, почти как с мамой. Оленят, выращенных в чумах, оленеводы называют авками или навками.
Когда нашей Авочке было три месяца, мы приехали в ее родное стойбище покупать северных оленей, увидели её в чуме и выторговали у хозяина-оленевода. Имя решили не менять, так и осталась Авка. Сейчас у неё уже родились три сына, и в мае ждём ее очередного олененка».
Загон для оленей занимает половину территории питомника – здесь для зверей созданы условия наиболее приближенные к их родному краю – тундре. Между деревянных прутиков за веткой берёзы тянется симпатичная мордочка.
«Это вожачка нашего стада – Ассоль или Ася, — рассказывает Наталья. – Она самая старшая. За день спокойно может скушать сорок-пятьдесят веников, и это не предел. Но веники — не основное питание и даже не вкусняшка, это — лекарство. Едят они сено, которого в загоне неограниченное количество».
А вот и клетка с пушистыми белоснежными… нет, не собаками. Это ещё одни обитатели тундры – песцы Анфиса и Афанасий. По словам Натальи, этих красавцев можно даже держать дома. Они удобные для квартиры – прекрасно адаптируются и даже поддаются дрессировке. Их легко приучить к лотку, научить выполнять команды.
А ещё в питомнике есть целая мини-ферма кроликов. Ушастые зверьки живут в многоярусных клетках из фанеры – им там тепло и уютно. Когда приходит время для размножения, хозяева отсаживают самок в отдельное родильное помещение и больше стараются их не тревожить, чтобы ничего не случилось с будущим потомством. Родившихся крольчат выращивают и пускают на мясо или продают всем желающим.
Пока кролики и песцы сидят в уютных домиках под крышей, олени беспрепятственно разгуливают по всей территории питомника, и компанию им составляют только важные гуси.
Чему уральская семья научилась у «тундровиков»
Наталья вспоминает, как одиннадцать лет назад они с мужем даже представить себе не могли, что когда-нибудь будут держать оленей. А идея эта появилась случайно.
«Я по профессии детский врач, муж – программист, — призналась Наталья. – Когда я была в декретном отпуске, занималась удаленно сайтом о праздниках. В поддержку этого сайта мы с мужем решили провести проект «Уральская резиденция Деда Мороза». Ну, а какой Дед Мороз без оленей? Вот у нас и появились первые четыре оленя. Из декрета в больницу я уже не вышла».
Олени и другие животные находятся в питомнике и летом, и зимой. А в новогодний период здесь открывается уральская резиденция Деда Мороза: со всего Урала и даже из разных уголков страны гости приезжают сюда семьями, чтобы окунуться в атмосферу детского праздника и сказки.
«Северные олени – самые сложные из всех в содержании за пределами тундры, — рассказывает Наталья. – Но в то же время, они самые красивые и самые умные. Сначала мы арендовали землю, а четыре года назад купили два гектара земли всего в тридцати километрах от Екатеринбурга. Половина участка — это загоны для десяти оленей, а вторая половина — место для встреч наших оленей с гостями. Увеличивать поголовье оленей не планируем, иначе оленям станет тесно. Возможно, в будущем у нас появятся ещё какие-то животные — это тоже будут жители тундры».
По словам Натальи и Александра, семь-восемь лет у них ушло на то, чтобы овладеть навыками правильного содержания оленей и заездки – приучения животного к езде в упряжи.
«В первые годы мы по три-четыре раза в год ездили в тундру в разные стойбища, — рассказывает хозяйка. — Жили у оленеводов по несколько дней, учились всему, что видели. Связаться с оленеводами сложно, они люди не очень общительные – секреты свои рассказывают не сразу. Иногда забывчивые. Но у нас все получилось».
В семье Скороходовых у каждого свои обязанности. Александр управляет упряжкой, ремонтирует упряжь и нарты, а в этом году начал учить управлять оленями младшую двенадцатилетнюю дочь. Старшей дочери пятнадцать. Она тоже помогает на ферме — занимается кроликами и гусями.
«Я занимаюсь научной частью — здесь много разных направлений, — говорит Наталья. — Решаю, какие семьи будут созданы у оленей в брачный период, кто будет следующим производителем, а кого освободим от этой ответственной обязанности, то есть кастрируем. Рассчитываю, какие травы надо посеять на территории, чтобы зеленой массы было много, и она была максимально калорийной и безопасной. Решаю племенные вопросы по разведению кроликов. Договариваюсь с тундровиками о покупке новых производителей. Обычно в тундру мы ездим вместе с мужем, но несколько раз я ездила одна».
Зимой в питомнике можно проехать на санях в оленьей упряжке, покататься на тюбингах с горки, научиться кидать аркан и даже устроить романтическую фотосессию. И даже летом хозяева и рогатые обитатели фермы ждут в гости.
Источник: ural.aif.ru