Уважаемые форумчане, я давно наткнулся первый рассказ, хотел его в юмор, но на одном из форумов найдя и его вероятную реальную историю, просто обязан поделится с вами.
Встречается много где, но я чессно копирнул отсюда Your text to link.
Читаем и гордимся!
Не знаю, как там звали командира «Энтерпрайза», наша история его не помнит, а только служил параллельно ему в славном подводном флоте Союза Советских Социалистических Республик знаменитый командир по фамилии Мурашов.
Знаменитый — потому что знаменитый. И все тут. Даже потом, когда он уже под закат молодости защитил диссертацию и воспитывал в училище будущих Мурашовых, он продолжал оставаться знаменитым. У каждого знаменитого человека, как и любого простого, есть Голубая Мечта, к которой он стремится всю жизнь.
У капитана второго ранга Мурашова их было целых две: мертвая петля на подводной лодке — это раз. И вторая — утопить «Энтерпрайз».
Что касается первой, то она так до сих пор еще не осуществлена (хотя, кто его знает, может Мурашов и это сделал втихаря где-нибудь в Марианской впадине, просто достижение никем не зафиксировано). Мне лично высший пилотаж в бездне океана представляется столь же вероятным, как торпедный залп в ванне. Но о торпедах — чуть позже.
Изображение
«Энтерпрайз» интересовал военного моряка Мурашова по многим причинам. Прежде всего, в настоящем мужчине всегда заложена жажда во что-то из чего-то выстрелить и непременно попасть. Тут спорить не станет никто.
А теперь представьте охотника-профессионала, который всю свою сознательную жизнь стрелял только холостыми патронами, и тогда вы немного поймете состояние командира лодки во время боевой службы, когда в аппаратах и на стеллажах торпеды только настоящие! Слава Маринеско и Лунина не давала Мурашову покоя, как любому нормальному подводнику без побочных ассоциаций. И когда американцы спустили на воду свой первый атомный авианосец с бортовым номером «CVN65», капитан второго ранга Мурашов выходил на него в атаку чуть ли не каждую ночь. Мысленно, конечно.
А тут — представляете? — садисты-адмиралы из Главного штаба ВМФ придумывают слежение за авианосной и очень ударной группой вероятнейшего тогда противника, и поручают, разумеется, Мурашову. И в один прекрасный день глядит он в перископ — и вот он, «Энтерпрайз», вот он, сладенький, как на ладошке, и штук пятнадцать всяких разных крейсеров, эсминцев и прочих фрегатов вокруг него — как янычары вокруг Осман-паши. Стерегут, значит, будто знают про существование капитана 2 ранга Мурашова. Вообще-то, наверно, знали: говорят, что на каждого советского офицера старше майора в ЦРУ отдельное личное дело заведено. Если это так, то на Мурашова там — как пить дать — выделен целый шкаф.
У командира хищно заблестели глаза, а правый указательный палец машинально несколько раз нажал на несуществующий спусковой крючок несуществующего дробовика. У-у, гад! — солнышко светит, самолеты с катапульт взлетают, антенны крутятся — и стрельнуть нельзя ни разику. Мир на планете нельзя нарушать. Вот если бы дали из Москвы команду… Хотя третьей мировой войны тоже не очень-то хотелось. Как же быть?
Слежение за вероятным противником подразумевает простую, в общем-то, вещь: держи его, супостата, на прицеле и жди сигнала. Дадут сигнал — топи, не дадут — не топи, терпи, держи и жди, когда скажут топить, или тебя другой сменит месяца через три.
Трудная эта охота, скажу я вам, это все равно, что с похмелюги три часа пялиться на стакан холодного кефира или пива, а руки связаны намер-р-ртво… Да и внутри лодки — не санаторий с бассейнами и девочками. Подводная лодка — это же просто-напросто железный бидон, покрытый снаружи толстенным слоем резины. Представили, да? И что, еще тянет в подводники? Во-во.
Одни сутки, другие, третьи… А как хочется влепить! Расписаться, как на рейхстаге, только вместо надписи мелом «Здесь был кап. 2 ранга Мурашов!» — дыру в два трамвая. Вот здесь бы, как раз посередке… даже ночью хорошо видно… А этот гад — нарочно, что ли издевается? — ровно в полночь начал самолеты пускать: взлет-посадка, взлет-посадка, туда-сюда… Огоньки мигают, манят.
И капроновое терпение, наконец, не выдержало постоянного трения об ту грань между умственным и физическим трудом, которую ежедневно стирают советские подводники. Капроновое терпение звонко лопнуло, и эхо разлетелось по всем отсекам веером команд. Командир в сердцах звезданул кулаком по столу, разбудив закунявшего вахтенного офицера.
— Хватит, тудыть-растудыть! Торпедная атака! — И весь центральный посмотрел на своего командира с восторгом. — С учебными целями, — добавил Мурашов, несколько охладив пыл экипажа. — Цель — «Энтерпрайз». Ночь, однако, прямо к борту подлезем, хрен заметят.
В центральный вполз минер.
— Учебная фактически, тащ командир?
— Учебная, — подтвердил командир. — Пузырем. Пятый и шестой аппараты освободи.
И представил себе, как американские акустики, а следом за ними и все остальные наперегонки бегут на верхнюю палубу и в панике сигают за борт. Шум воздуха, выплевываемого из торпедного аппарата, не спутаешь ни с чем, а поди, разбери — вышла вместе с воздухом торпеда или нет… На таком-то расстоянии! Командир потер руки, предвкушая приятное. Держись, супостат.Держись, лапочка.
Перископ провалился вниз, в центральный ворохом посыпались доклады о готовности отсеков, и началось общекорабельное внеплановое мероприятие под волнующим названием «торпедная атака».
— Пятый и шестой аппараты — то-овсь. Пятый, шестой — пли. Имей, подлюка!
Шипение, бульканье, лодка немного проваливается на глубину. Мурашов, прикрыв глаза в блаженстве, представляет себе картину, происходящую сейчас наверху… Сейчас бы еще стопочку! Ладно. Не выдержав, командир цедит: «На перископную глубину! Поднять перископ!» Ну-ка, что там? Так… Глянул в окуляры, повертел, та-ак… нашел «Энтерпрайз», и… мама. Нет.
МА-МА! МАМОЧКА.
— Минер! Минер, ангидрид твою в перекись марганца.
— Чем стрелял, румын несчастный?!
— Я тебя… я… чем стрелял, фашист?!
— Ничем я не стрелял:
— А так: мы эта… тут с механиком договорились, что он в момент залпа гальюны продует — звуковой эффект тот же, а заодно и гавно выкинем, две недели ж не продували, сколько можно его с собой возить:
— Сколько надо, столько и будешь возить! (минер недоумевает — почему именно я?) Пересчитать торпеды.
— Тащ… а что случилось?
— Что случилось, что случилось… «Энтерпрайз» горит. Считай давай, гавнострел-умелец!
Минер пожал плечами и пошел тыкать пальцем по стеллажам: плюс в аппаратах: плюс корма:
А в перископе — картина. Глянем?
Ух, горит! Хорошо горит. Не просто горит — полыхает. В темноте здорово видно. Зрелище… Дым, языки пламени, люди маленькими насекомыми бегают по полетной палубе — словом, полный комплект. Доигрался!
Долбанули «Энтерпрайз»! Это вам не хухры-мухры. Ой, что будет. Особист торчит посреди центрального и все никак решение принять не может — дар речи потерял.
— Центральный минеру! Тащ командир, все торпеды на месте! Я не знаю, чего это он. А что, правда — горит?
— Пашшел. Ищи, чем утопил этот утюг, и пока не найдешь…
— Не, ну гавном — это навряд ли: То есть «Есть!»: А что, взаправду утоп уже?
Как известно, случайностей на свете не бывает. Каждая «случайность» — это непознанная закономерность. Долго еще бедный капитан 2 ранга Мурашов ломал голову над причинно-следственной связью, соединяющей воедино боевой порыв, пузырь воздуха, фекалии и подбитый авианосец… Долго и напрасно.
Потому что все было очень просто: раз полеты — значит, авианосец должен идти с одной скоростью и одним курсом, чтобы летчик при посадке не промахнулся. Он и шел. А тут услыхали пузырь, потом увидали посреди лунной дорожки перископ, ну и сдали нервишки.
Вильнул здоровенный кораблик, уклоняясь от «торпеды», самолетик-то и совершил посадку маленько не туда — прямехонько в центральную надстройку авианосца, «остров» называется… Ну, трах-бабах, и все такое прочее, как говорил знаменитый Роберт Бернс. Вдобавок еще и своему крейсеру УРО «Белкнап» в скулу носом влепились. А наши под водой тем временем торпеды считали, обалдев… А все потому, что нет у американцев аппаратуры, которая лодки по запа! ху фекалий различает. Правда, у нас тоже…
… На пирсе в базе лодку встречал лично командующий флотом. Выслушал доклад, насупившись, а когда командир уже приготовился ко вставлению, выложил ему две звезды: одну — Красную — на грудь, вторую — поменьше — на погон. В добавление к уже имеющимся. И сказал:
— Езжай-ка ты, лучше, Мурашов, в училище. Учи там будущих флотоводцев, а здесь тебя оставлять опасно — чего доброго, еще первую мечту вздумаешь осуществить…
А через полгода «Энтерпрайз» прошел внеплановый ремонт и снова вышел бороздить просторы и пускать авиацию, и снова за ним кто-то гонялся… А он был такой чистенький, новенький, с иголочки, под флагом полосатым, и ничто не напоминало, что не так давно «Здесь был кап. 2 р. Мурашов»…
От меня:
Давным давно прочитал эту историю. Посмеялся и забыл. Но недавно вспомнил, решил поделиться и немного поразмышлять.
Самый главный вопрос — насколько рассказанное является правдой. На первый взгляд — простой флотский анекдот, к тому же первые поиски в интернете наводят к такой же мысли.
Но потом ситуация становиться неопределенной.
Эта же ситуация описывается в рассказе советского подводника, капитана 1 ранга Н. Н. Курьянчика, а все его опусы глубоко автобиографичны. Правда, в его рассказе больше деталей, понятных только подводникам, и первое впечатление — автор этой заметки просто «переработал» рассказ Курьянчика, убрав некоторые мелочи и сделав его более юморным.
Но парадокс — в своем рассказе Курьянчик как раз таки приводит фамилию американского капитана — ДеПо (впоследствии снятого с должности — интересно за что?), а вот фамилию русского — Мурашов — не упоминает. Значит, источник был другой.
Смотрим информацию по «Энтерпрайзу». Ага, 14 января 1969 года крупная авария — взрыв 500-кг бомбы на борту, 23 погибших, более 300 раненых, 15 уничтоженных самолетов. Могло быть это результатом «атаки» нашего капитана?
У Курьянчика:
Факт состоит в том, что по сведениям агентурной разведки и по дипломатическим каналам, в том месте и в то время, где наша лодка продувала гальюны, на авианосце произошел пожар вследствие аварийной посадки самолета, врезавшегося в рядом стоящие, а в довершение всего авианосец еще и слегка влепил носом в борт своего же крейсера «Белкнап». Опять же, через военного атташе производился запрос о наличии в том районе советских подводных лодок. Разумеется, вежливо ответили, что никаких лодок нет, а ту быстренько вернули….
А в официальной сводке никакого столкновения с «Белкнапом» нет.
Ищем дальше. На фамилию Мурашов результатов нет. Значит — выдумка?
И тут натыкаюсь на статью историка флота, мариниста Николая черкашина «Маринеско холодной войны».
Он пишет:
В 1968 году, в разгар варварских бомбардировок Соединёнными Штатами Америки Вьетнама, командир советской атомной подводной лодки К¬10 получил приказ выйти на перехват лучшего американского авианосца «Энтерпрайз» и условно уничтожить его…
…
К вечеру акустики К¬10 услышали в своих гидрофонах печально¬протяжные замирающие звуки – это работали гидролокаторы «Энтерпрайза», зондировавшие ультразвуковыми посылками окрестные глубины. Иванов вышел на рубеж ракетной атаки. Можно было бы провести её условно, просчитать все нужные параметры, красиво нарисовать схемы маневрирования, а потом представить отчёты начальству.
Но ведь реально она была неосуществима. Если бы Иванову пришла в голову такая дикая мысль – всплыть и привести ракеты в боевое положение, то «Диана» просто своротила бы поднятые контейнеры. А если бы и в самом деле – война? Так и уходить ни с чем, списав отказ от атаки на погоду?
И капитан 2 ранга Иванов решает выйти на дистанцию торпедного залпа! А это значит, что нужно подойти к цели намного ближе, чем при ракетном пуске. И К¬10 идёт на прорыв боевого охранения атомного авианосца, рискуя быть уничтоженной в случае обнаружения. И прорывает его под прикрытием тайфуна – обойдя корму ближайшего фрегата.
А дальше, перейдя на режим минимальной шумности, ловко маневрируя по глубине и курсу, «десятка» выходит на рубеж атаки. В торпедный автомат введены все данные о цели: курс, скорость, осадка… В реальном морском бою торпеда с ядерным боезарядом уничтожила бы не только плавучий аэродром, но и все корабли его охранения. Капитан 2 ранга Иванов выполнил своё боевое предназначение. Но на этом дело не кончилось.
– Мы находились внутри ордера, когда «Энтерпрайз» немного изменил курс и, можно сказать, накрыл нас своим днищем. Разумеется, мы находились на безопасной глубине, ни о каком столкновении не могло быть и речи.
Я мгновенно оценил преимущество нашего нового положения – мы находимся в мёртвой зоне американских гидролокаторов, к тому же шум гребных винтов авианосца надёжно прикрывает наши шумы. Мы неслышимы для кораблей охранения и невидимы для них. И я принял решение идти под «Энтерпрайзом» до тех пор, пока это возможно. Было опасение, что мои люди устали после дикой гонки, после напряжённейшего перехода, но тут замполит капитан 3 ранга Виктор Агеев объявил по трансляции: «Товарищи подводники, сейчас мы находимся под днищем самого крупного американского авианосца…» И тут слышу – в отсеках «ура!» кричат. Ну, думаю, это наши матросы, с ними нигде не пропадёшь!
И они не пропали. Тринадцать часов кряду шла ракетная атомная подводная лодка под авианосцем «Энтерпрайз»! Это был высший подводницкий пилотаж. Экипаж К¬10 чётко выдерживал безопасную глубину и курс.
Несмотря на мощный шум авианосца – воду над лодкой молотили восемь гребных винтов и выли восемь турбинных установок, – акустики сумели взять пеленги на все корабли охранения, и Иванов провёл ещё серию торпедных атак – и по атомному крейсеру, и по атомным фрегатам, и по эсминцам – до полного «израсходования» торпед. Более того, акустики записали на магнитофон характерные шумы всех кораблей АУГ.
И лишь когда шторм пошёл на убыль, а авианосная эскадра прибавила скорость, Иванов увёл свою лодку из¬под нависавшего над ней «футбольного поля». Оставаясь в кормовом секторе «Энтерпрайза», он столь же скрытно, как и проник в ордер походного охранения, вышел за пределы дальней зоны обнаружения. И только тогда всплыл и провёл ту самую ракетную атаку, которую сорвал тайфун «Диана». Да не одну, а по полной и сокращённой схемам.
…
Первым открыл России и миру подвиг командира К¬10 и его экипажа бывший сослуживец Иванова капитан 1 ранга Геннадий Дрожжин. В журнале «Капитан» он писал о той дерзкой атаке: «Выполнить всё это стоило такой выдержки, мужества, хладнокровия и напряжения ума, что людям, далёким от всего этого, “не понять, на весах не взвесить”, как сказал поэт.
…
Я поискал информацию о Николае Тарасовиче Иванове. Он уроженец республики Адыгея, ветеран войны. до 1966 года служил старпомом на «К-151», с 1977 — командир ПЛ в 8-ой Дивизии атомных подводных лодок Тихоокеанского подводного флота. Что было между этими годами — не знаю точно. Должно быть ему сейчас 85 лет.
Значит, доля правды в этом рассказе есть. Не «голубая мечта» а приказ, не «продуть гальюны», а учебные стрельбы, да и последствий для «Энтерпрайза» никаких не было.
И все-же гордость за наш подплав остается:
Можно только догадываться, какого нервного напряжения, каких душевных и физических сил стоил тот невероятный командирский успех. Невероятный уже потому, что подводная лодка, насмешливо прозванная «ревущей коровой», сумела незамеченной поднырнуть под красу и гордость американского флота – новейший по тому времени и единственный в мире по своему техническому совершенству корабль, наречённый «королём океанов», блестяще провести серию условных атак и благополучно выйти из опаснейшей игры.
Заметим также, что вся королевская рать, то есть атомный крейсер «ЛонгБич», атомный фрегат УРО «Бейнбридж», были не просто случайным сборищем кораблей, а хорошо сплаванной эскадрой, которая в 1964 году сумела обогнуть земной шар в совместном кругосветном плавании. Именно «Энтерпрайз» был брошен в 1962 году в Карибское море как главный козырь в большой политической игре вокруг Кубы и советских ракет. Ко всему прочему, экипаж «Энтерпрайза» обладал реальным боевым опытом войны против Вьетнама. И вдруг – «ревущая корова» под днищем «короля океанов»!
Это был позор и для командования авианосца, равно как и для флага Америки.
Источник: nepropadu.ru
Борьба с минами
Борьба с минами в современных условиях включает ряд мероприятий, проводимых силами и средствами флота, объединенных под общим названием — противоминная оборона (ПМО).
Противоминная оборона направлена прежде всего на борьбу с носителями минного оружия, сосредоточившимися в базах противника, находящимися на путях к районам минирования, а также производящими постановку мин. Кроме того, она предусматривает непрерывное наблюдение за районами возможных минных постановок, поиск мин и разведку минных заграждений. На противоминную оборону также возлагается задача уничтожения мин и создание индивидуальной защиты кораблей.
Четко организованное наблюдение обеспечивает своевременное обнаружение носителей минного оружия (надводных, подводных, воздушных) и дает возможность противодействовать им. Для наблюдения обычно используются корабли и самолеты, оснащенные специальными радиолокационными станциями, которые направляются в районы наиболее важных путей морских сообщений. Для обнаружения подводных носителей мин под водой устанавливаются акустические средства.
Поиск мин производится для определения районов, где противником скрытно поставлены минные заграждения или отдельные мины. Конечная цель поиска — обеспечить уклонение своих кораблей от встречи с минами противника и облегчить уничтожение, их.
Для поиска мин с металлическими корпусами иностранные военные специалисты рекомендуют использовать металлоискатели, буксируемые за кораблями, а также применять подводные телевизионные устройства, которые могут вести поиск с надводных кораблей, двигающихся на малом ходу, и с вертолетов. Поиск мин с воздуха дает большие возможности для обеспечения безопасности от подрыва.
Широкое применение для поиска нашли водолазы, снабженные специальными индивидуальными аппаратами быстрого передвижения под водой и приборами для обнаружения мин на больших расстояниях.
В иностранной печати сообщалось о создании нескольких образцов карликовых подводных лодок и аппаратов для подводных исследований, снабженных оборудованием для оптического, акустического и магнитного обнаружения мин.
Однако основным способом минной разведки считается специальное разведывательное траление, служащее для обнаружения мин, определения границ и характера заграждений.
Уничтожение мин является одним из важнейших мероприятий в системе противоминной обороны. Оно проводится для устранения минной опасности или уменьшения ее в районе плавания своих кораблей.
Основным средством для уничтожения мин считаются тралы. Они обычно буксируются за кормой специальных кораблей — тральщиков. Тралы могут буксироваться и вертолетами.
Процесс уничтожения мин тралами называется тралением. Оно представляет собой довольно сложный вид боевой деятельности флота и крайне опасно для личного состава, поскольку тральщики всегда идут впереди и принимают на себя первые удары, наносимые противником с воздуха и из-под воды.
Водоизмещение тральщиков колеблется от 25 до 1500 т, скорость хода от 6 до 35 уз.
Помимо траления, тральщики могут осуществлять минные постановки, бомбометание при атаке подводных лодок, перевозить десантные войска, грузы и решать другие задачи.
В целях защиты тральщиков от магнитных мин часть их корпуса делается из дерева и других немагнитных материалов, а также применяются различные размагничивающие устройства.
Тральщики подразделяются на подклассы: эскадренные — для проводки кораблей за тралами в море и для траления в отдаленных от своих баз районах; базовые и рейдовые — для траления в своих водах; катерные — для траления на рейдах и в прибрежных районах; речные— для траления мин и проводки кораблей за тралами на реках.
Тралы классифицируются: по способу движения — на буксируемые и дрейфующие; по числу тральщиков, буксирующих трал,— на парные и одинарные; по действию на затраленную мину — на буксирующие и подсекающие; по тактическому назначению — на искатели, разредители и уничтожители.
Деление тралов по первым двум признакам объяснений не требует.
Буксирующими тралами называются такие, которые при захвате мины тащат ее за собой.
Подсекающие тралы обрывают минреп либо посредством специальных подводных патронов, либо при помощи резаков (рис. 15). Подсеченная мина всплывает на поверхность воды и затем уничтожается.
Искателями называют тралы, приспособленные для работы на больших скоростях хода тралящего корабля и обладающие широким захватом. Они обычно применяются для разведывательного траления.
Тралы-разредители (тралы-подсекатели) применяются для разрежения густоты заграждения в целях облегчения дальнейшей работы по уничтожению мин.
Тралы-уничтожители должны уничтожать все мины в протраливаемой полосе.
По способу воздействия на мины тралы разделяются на контактные и неконтактные, а по расположению от поверхности воды — на поверхностные, заданного углубления, придонные и донные.
При помощи контактного трала уничтожаются якорные мины. Здесь минреп мины буксируется или подрезается резаком (подсекающие тралы) или перебивается подрывным патроном, после чего мина всплывает.
У буксирующих тралов на тралящую часть, представляющую собой стальной трос длиной 100—200 м, насажено несколько прочных стальных кошек. При встрече тралящей части с минрепом мины тот попадает в кошку и захватывается ею. При дальнейшем движении тральщика якорь мины отделяется от грунта и трал буксирует мину.
Для освобождения от затраленной мины тральщик отходит на мелкое место, где мина всплывает наверх.
В ~ ведущий корабль: а — строй уступа тральщиков с буксируемыми парными тралами; б — тральщики с буксируемыми парными тралами в строю кильватера; в — строй уступа с подсекающими одинарными тралами
Буксирующие тралы обычно парные, то есть их должны буксировать два тральщика, идущие в строю фронта (рис. 16, а, б).
Подсекающие тралы одинарные (буксируются одним тральщиком). Они могут быть односторонние (рис. 16, в), когда тралящая часть располагается по одну сторону от диаметральной плоскости тральщика, и двусторонние, с двумя тралящими частями, расположенными по обе стороны диаметральной плоскости тральщика.
Тралящая часть такого трала представляет собой стальной трос, снабженный резаками, перерезающими попавший в них минреп.
Считается, что для надежной работы подсекающего трала скорость буксировки должна быть не менее 5— 6 узлов.
Углубление контактных тралов может быть различным и зависит от их устройства.
Для траления на больших глубинах применяются придонные или донные контактные тралы, у которых тралящая часть идет на небольшой высоте от грунта или по грунту.
Однако такой способ траления очень трудоемок, так как трал может часто задевать за подводные камни, затонувшие корабли и другие предметы.
Основным недостатком большинства контактных тралов считается их способность удерживаться на заданной глубине только на небольшой скорости движения тральщика. Это ведет к значительной затрате времени на траление, так как тральщикам все время приходится идти малым ходом. В результате подводным лодкам и самолетам противника создаются весьма благоприятные условия для атаки тральщиков.
Неконтактные тралы способны тралить неконтактные донные мины (магнитные, акустические или комбинированные). Такие тралы делятся на магнитные, акустические, комбинированные и взрывные. Они воздействуют создаваемым ими физическим полем на соответствующий взрыватель донной неконтактной мины и заставляют его срабатывать. При вытраливании комбинированных магнитно-акустических мин применяется одновременное воздействие магнитного и акустического тралов. Скорость хода тральщиков с неконтактными тралами в зависимости от их устройства составляет 4—10 узлов.
Зарубежные специалисты считают, что в состав оборудования современного базового тральщика должно входить разнообразное тральное оборудование, в том числе два подсекающих трала для траления якорных мин, магнитный, акустический и взрывной тралы — для уничтожения донных мин.
Такое разнообразие тральных средств вызвано тем, что современные неконтактные мины снабжаются сменными взрывателями и противотральными устройствами (приборами кратности и срочности).
Траление плавающих мин осуществляется специальными тралами наподобие рыболовных.
Для уничтожения мин неизвестных типов в иностранных флотах применяются специальные корабли — прорыватели минных заграждений. На них для создания мощного магнитного, акустического и других полей устанавливают специальное оборудование, а для увеличения непотопляемости — дополнительные водонепроницаемые переборки.
Подрыв мины вызывается прохождением такого корабля вблизи нее. Личный состав прорывателей размещается в верхних помещениях и в местах, наиболее защищенных от поражения взрывом мины.
Водное пространство, захватываемое тралами тральщиков, идущих в совместном строю, называют тральной полосой, а однократно пройденный при этом путь тральщиков — тральным галсом.
Считается, что тральная полоса должна быть сплошной (неразрывной). Чтобы в ней не оставалось пропусков, применяется строй уступа с подсекающими тралами или строй уступа парами с буксирующими тралами (см. рис. 16).
Траление требует особой точности в определении границ протраливаемой полосы. Поэтому при тралении назначается отдельный корабль без трала в качестве ведущего (см. рис. 16). Каждая протраленная полоса обозначается вехами или баканами на таких расстояниях друг от друга, чтобы от места постановки одной вехи можно было бы свободно видеть следующую веху или бакан.
Постановка вех осуществляется либо самим тральщиком, либо специально выделенными кораблями. По окончании работы вехи и баканы обычно снимаются.
Зарубежные специалисты считают, что тральщик должен сделать/до 20 галсов над заданной зоной, прежде чем она будет в достаточной степени очищена от мин.
Основными видами тральных работ считаются: разведывательное траление, определение границ минного заграждения, уничтожение минного заграждения и проводка кораблей за тралами.
Разведывательное траление производится для контроля безопасности от мин фарватеров, которыми пользуются свои корабли, для прокладки новых фарватеров, а также для обследования районов, в которых возможно нахождение мин противника.
Разведывательное траление осуществляется либо методом обследования, либо методом протраливания.
В первом случае район обследуется по нескольким направлениям, а во втором — протраливается сплошь.
Определение границ заграждения производится в тех случаях, когда в данном районе установлено наличие мин, но по условиям обстановки нет необходимости их уничтожать. Считается, -что уже самим определением его границ заграждение обезвреживается. Ведь зная расположение такого заграждения, его всегда можно обойти.
Работа по определению границ минного заграждения сводится к следующему. Обнаруженное заграждение захватывается в замкнутый контур. Затем этот контур постепенно сужается до тех пор, пока не будут точно определены границы заграждения. После того как на каждой из границ описываемой тральщиками фигуры будет обнаружено хотя бы по одной мине, работа считается законченной.
Контур этот наносится на карту и около него обводится полоса шириной в 3 мили, которая считается опасной зоной для прохода своих кораблей.
При уничтожении мин большей частью ограничиваются протраливанием через заграждение прохода достаточной ширины. К полному же уничтожению мин в заграждении прибегают лишь в случаях, когда по обстановке нельзя ограничиться прокладкой проходов.
При обнаружении мин тральщики либо ищут путь в обход заграждения, либо, если не допускает обстановка, форсируют его.
При форсировании тральщиками обнаруженного впереди кораблей минного заграждения корабли должны следовать только в пределах тральной полосы при тщательном поддерживании равнения в строю.
Немаловажное значение в борьбе с минами придается и различным взрывным способам, позволяющим сразу уничтожать мины в местах их постановки.
Большое значение в противоминной обороне имеют индивидуальные средства защиты кораблей от мин. Наиболее сложной считается индивидуальная защита корабля от неконтактных мин. Этот вопрос возник в период второй мировой войны, он не утратил своей актуальности и сейчас.
В иностранных флотах для защиты кораблей от неконтактных мин рекомендуют искусственно ослаблять (например, размагничивать) или усиливать физические поля кораблей. В результате неконтактные взрыватели мин, рассчитанные на нормальную величину поля, не будут срабатывать или будут срабатывать на больших расстояниях, на которых взрыв мин не опасен.
Для предотвращения подрыва кораблей на якорных минах они оснащаются специальными устройствами — параванами-охранителями, буксируемыми кораблями. Параваны-охранители непосредственно охраняют несущий их корабль, отводя мины в стороны от него.
Параван-охранитель представляет собой металлический поплавок в виде самолета с резаком. Обычно два паравана (по одному с каждого борта) на тросах движутся с кораблем с некоторым заглублением (рис. 17).
При встрече минрепа с тросом мина отводится в сторону от корабля и подводится к резаку, который перерезает минреп, и мина всплывает примерно на расстоянии 30—35 м от борта корабля, а затем уничтожается.
Считается, что индивидуальные средства защиты кораблей значительно уменьшают вероятность их подрыва на минах, но не обеспечивают им полной безопасности плавания.
Действительно, как бы мы ни старались уменьшить магнитное поле корабля, никогда не удается сделать так, чтобы оно ликвидировалось полностью. Поэтому у каждого размагниченного корабля имеется остаточное магнитное поле. Против такого корабля могут действовать особо чувствительные мины.
Что же касается кораблей с усиленным полем, то про- 1 тив них используются малочувствительные мины.
Считается, что параваны-охранители могут оказаться неэффективными против специальных образцов мин, а в некоторых случаях даже играть отрицательную роль, так как имеются мины, способные мгновенно взрываться при попадании в параван-охранитель.
Поскольку минные заграждения обычно ставят из различных мин, то число комбинаций минных взрывателей, рассчитанных на одновременное воздействие нескольких полей корабля, может быть сколь угодно большим. Поэтому распознать все варианты мин и обеспечить надежную защиту корабля практически очень сложно.
Надо сказать, что даже специальные тральщики-уничтожители не способны нести на себе одновременно все средства, необходимые для защиты от мин и их уничтожения.
Помимо технических средств самозащиты кораблей от подрыва на минах, существуют и тактические приемы уклонения от мин. Так, в районах, где действуют сильные приливно-отливные явления, корабли могут использовать для перехода морем тот промежуток времени, в течение которого углубление якорных мин под действием течения при приливе увеличивается на несколько метров.
К тактическим приемам уклонения от мин относится также следование кораблей курсами, на которых ранее не обнаруживалось мин, маневрирование для уклонения от обнаруженных мин и т. п.
Источник: arsenal-info.ru
Минер на подводной лодке кто это
27.04.2013: ТАК КАК ПОГИБЛА ПОДЛОДКА «КУРСК»?
Главному редактору газеты «Русский Вестник»
Здравствуйте, уважаемый Алексей Алексеевич!
Меня зовут Валерий Дмитриевич Рязанцев. Обратиться в вашу газету меня заставили материалы о гибели подводной лодки «Курск», изложенные журналистом Г.А. Назаровым в августе и декабре 2012 года. Прошу Вас передать журналисту Г.А. Назарову, чтобы он успокоился и больше не задавал себе вопросов о том, почему погибла эта подводная лодка, и «…почему за 12 лет не нашлось ни одного офицера или адмирала, кто бы не побоялся все это рассказать».
В 2012 году в Санкт-Петербурге, в издательстве Нестор-История, вышла моя книга «В кильватерном строю за смертью». В этой книге рассказывается, как и почему погибла АПЛ «Курск» и кто в этом виноват. Эта книга не издавалась 7 лет, так как в ней описано все то, что хотели скрыть относительно катастрофы АПЛ властные структуры Главного штаба ВМФ, Северного флота, конструкторских бюро ФУГП ЦКБ «МТ Рубин», ЦНИИ «Гидроприбор», Главной военной прокуратуры.
Но я обращаюсь в редакцию газеты не из-за этого.
Главное в том, что один из «…смелых офицеров флота – капитан 1 ранга Владимир Иванович Акименко…», который отвечает в газете «Русский Вестник» на вопросы журналиста Г.А. Назарова 14 декабря 2012 года, дважды упоминая мою фамилию, говорит: «По АПЛ «Курск» написано много книг, статей, в которых авторы пытаются со своей позиции показать правду-матку.
Как правило, эти авторы некомпетентны, не знают сути проблемы, ни техники… Пользуются слухами, чужими мыслями, услышанными за столом или в кулуарах», …«…давать интервью по поводу истории с «Курском» могут только те, кто занимался расследованием причины катастрофы, имеют правдивую информацию из достоверных источников, данных фото- и видеосъемок, является специалистом-минером, занимавшимся эксплуатацией подобного типа торпед. В своих ответах я акцентирую Ваше внимание на том, ЧТО Я ХОРОШО ЗНАЮ», «…На момент расследования причин катастрофы «Курска» я занимал должность заместителя начальника цикла минно-торпедного вооружения учебного центра ВМФ им.
Л.Г. Осипенко (г. Обнинск). Ранее служил 7,5 лет на АПЛ того же проекта, что и «Курск» флагманским минером, испытывал торпеды (о которых идет речь) и работал с аппаратурой «Садко» (аппаратура контроля за разложением перекиси водорода в баках торпеды). От Управления противолодочного вооружения ВМФ меня назначили в комиссию по расследованию причин гибели «Курска», так как там не было специалистов-подводников данного проекта».
Ну, наконец-то! Через 12 лет объявился еще один «специалист и соучастник» изготовления неправдоподобного Акта расследования гибели АПЛ «Курск». Мне тоже пришлось участвовать в расследовании, поэтому, по меркам господина Акименко, я имею право высказывать свое мнение об этой трагедии.
Вначале хочу этому «хорошо все знающему специалисту» сообщить, что на подводных лодках любых проектов нет должности флагманского минера. На всех типах подводных лодок имеется должность командира минно-торпедной боевой части. Должность флагманского минера имеется только в штабах дивизий, бригад, дивизионов кораблей. Так где же он служил 7,5 лет?
На какой АПЛ типа «Курск» (949А проекта) он испытывал торпеды 65-76А и аппаратуру «Садко» в должности флагманского минера? Почему не знает, какого типа торпедные аппараты на АПЛ, где он прослужил 7,5 лет, заявляя, что там гидравлического типа торпедные аппараты, хотя фактически они — пневмогидравлические? А это, как говорят в Одессе, две большие разницы.
Кроме того, меня интересует, какое же Управление назначило его в «комиссию по расследованию причин гибели «Курска»? В ВМФ нет «Управления противолодочного вооружения», есть УПРАВЛЕНИЕ ПОДВОДНОГО ВООРУЖЕНИЯ. Я допускаю, что офицер не минно-торпедной специальности не знает правильного названия всех управлений ВМФ. Но офицер в ранге капитана 1 ранга, который имеет минное образование и всю свою службу занимается минно-торпедным делом, не знает правильного названия своего ГЛАВНОГО управления, не знает правильного названия своей должности на атомной подводной лодке, не знает своей материальной части, это из разряда «нарочно не придумаешь»!
Волосы дыбом встают, когда думаешь, что господина Акименко назначили в правительственную комиссию, как лучшего специалиста-минера! Тогда что же из себя представляют другие специалисты-минеры, не лучшие?
Дальше этот «всезнающий господин» рассказывает о вещах, о которых он сам мало что знает. «Перекись водорода при смешении с керосином не взрывоопасна — химия 9 класса советской школы»… «В переборку 2-го отсека задняя крышка ввариться не могла, так как переборки первых четырех отсеков были полностью разрушены». «Утверждение Устинова, что газы, образовавшиеся при взрыве, оторвали заднюю крышку торпедного аппарата, просто абсурдно». «Задняя крышка торпедного аппарата № 4 (где находилась учебная торпеда) сорвана усилием 395 кгс/см², которое не мог создать взрыв резервуара окислителя торпеды». «…испытания на базе ВМФ Большая Ижера показали, при каких условиях может взорваться резервуар с перекисью водорода. Нам пришлось подложить под него более 50 кг тротила, прежде чем он взорвался».
Господин Акименко отсылает читателей газеты к учебнику по химии 9 класса, чтобы узнать свойства перекиси водорода. Я не знаю, что написано в этом учебнике, я знаю, что написано по этому вопросу в учебнике высшей школы «Общая и неорганическая химия». Там написано: «Высококонцентрированная перекись водорода недостаточной очистки взрывоопасна». Также я знаю, что при работах с перекисными торпедами на подводных лодках и торпедо-технических базах категорически запрещается пользоваться необезжиренным инструментом и воздушными шлангами. Я также знаю, что в заводской инструкции по эксплуатации перекисных торпед сказано, что при попадании в перекись водорода органических масел, металлических и других предметов может произойти взрыв.
К сожалению, всего этого не знают «лучший специалист по перекисным торпедам» Акименко, журналист Г.А. Назаров и еще один «смелый командир атомной подводной лодки капитан 1 ранга А.П. Илюшкин. И кому же читатель должен верить в этой ситуации? Безграмотным офицерам или учебникам высшей школы, заводским и корабельным инструкциям? Ответ очевиден.
Поэтому пусть господа Акименко, Илюшкин назовут хотя бы один официальный документ, где бы было сказано, что высококонцентрированная перекись водорода при соприкосновении с органическими маслами, металлом, древесиной и пр. предметами не взрывоопасна.
При смешении перекиси водорода с керосином в замкнутом объеме происходит мгновенное разложение огромной массы перекиси и мгновенное выделение большого количества тепловой (химической) энергии. Происходит взрыв, который рождает ударную волну. Соединение перекиси водорода с керосином в практической торпеде 65-76 ПВ на АПЛ «Курск» вызвало взрыв этих веществ и разрушение торпеды.
Взрыв этих веществ «родил» ударную волну. Ударная волна, а не газы, разрушила заднюю и переднюю крышки торпедного аппарата № 4, а также торпедный аппарат в межбортном пространстве и элементы легкого корпуса в носу. Ударная волна распространяется от эпицентра взрыва равномерно во все стороны.
Эпицентр взрыва был в середине торпедного аппарата № 4. При взрыве перекиси водорода давление во фронте ударной волны было порядка 5-8 кг/см². Площадьзадней крышки порядка 450 000 см². Таким образом, на заднюю крышку воздействовал импульс давления от 2 до 3, 5 тонн/см². От такой нагрузки крышка оторваласьвместе с кремальерным замком и «вварилась» в носовую переборку 2-го отсека.
Но господину Акименко этого не понять, так как он не понимает даже того, что в момент 1-го взрыва все переборки 2, 3, 4 отсеков были целыми, а не разрушенными. Переборки этих отсеков разрушилисьпосле второго, более мощного взрыва.
При выявлении причин взрыва перекиси водорода господин Акименко и другие такие же члены комиссии тротилом взрывали резервуар перекиси. Конечно, он не взрывался, так как не было мгновенной реакции разложения перекиси и выделения большого количества химической энергии. Если бы эти господа взрывали конструкцию из перекиси водорода, авиационного керосина, баллона воздуха высокого давления 200 кг/см², помещенную в тесный замкнутый объем (как в настоящей торпеде), или настоящую торпеду, они бы узнали, как взрывается перекись водорода.
Из чего состоит взрывчатое вещество аммонал? Из компонентов аммиачной селитры и алюминиевой пудры. Если взрывать отдельно аммиачную селитру и алюминиевую пудру – никакого взрыва не будет. Но если эти вещества соединить вместе и взорвать, получим взрыв огромной силы. Но такому «крупному специалисту по перекисным торпедам АПЛ 949А проекта» и этого не понять.
Если, по мнению господ Акименко и Илюшкина, перекись водорода не взрывается от попадания в нее керосина, значит на АПЛ «Курск» нечему было взрываться, и ее, по их мнению, «утопили проклятые американцы». Тогда кто взорвал английскую подводную лодку «Сайдон» в 1955 году в порту? Тоже американцы? К счастью, в королевских ВМС Великобритании не было таких «специалистов», как Акименко и Илюшкин. Поэтому английские специалисты точно установили, что взрыв на подводной лодке «Сайдон» произошел из-за взрыва перекиси водорода в боевой торпеде.
Далее, Акименко рассказывает: «Мне приходилось бессчетное количество раз писать рецензии, пояснения, отзывы, на письма, статьи, книги и каждый раз я поражался дилетантизму авторов. »
Я тоже поражаюсь дилетантизму господина Акименко. Не зная элементарных вещей в своей профессии, этот «специалист» пишет отзывы, рецензии, ответы на письма. Что же он там пишет? Чему он учит подводников в Учебном центре ВМФ?
Далее привожу еще одну версию гибели АПЛ «Курск», которую высказал господин Илюшкин, а господин Акименко развивает ее до абсурда: «В отличие от Устинова, мое мнение абсолютно другое. Предположительно – случайное торпедирование «Курска» американской подводной лодкой «Мэмфис», следившей за нашей лодкой.
В главном командном пункте американской пл установлен прибор, который при сближении на дистанцию менее 20 кабельтов (это примерно 3,7 км) берет на себя управление применением торпедного оружия, если БИУС (боевая имформационная управляющая система) и торпедный комплекс работают в боевом режиме. Видимо, оператор БИУС, вахтенный офицер или командир «Мэмфиса» забыли его отключить при потере контакта с АПЛ «Курск» после всплытия ее на перископную глубину.
Это предположение было выработано совместно с представителями цикла Радиотехнической службы Учебного центра им. Л.Г.Осипенко….По анализу кусков корпуса лодки и торпед, стеллажей после подъема «Курска» , первая американская торпеда МК-48 предположительно вошла в левый буль, взрывом его выбросило во 2-й отсек, соответственно, разрушило корпус торпедного аппарата № 4 в нижней части, в котором находилась учебная торпеда. Вот откуда остатки группового гидравлического торпедного аппарата и части торпеды в точке нахождения «Курска» на перископной глубине. …Вторая торпеда предположительно пробила корпус лодки в районе 12-го шпангоута, между вторым и шестым торпедными аппаратами, вырвала кусок корпуса размером 2,2 х3,0 м, массой около 6 тонн и выбросила его на левый борт 2-го отсека пл. При этом сдетонировали торпеды, находившиеся на стеллажах левого борта, что показали результаты осмотра 2-го отсека»… «Пробоина в правом борту в районе 2-го отсека – это технологическое отверстие, сделанное водолазами при первом осмотре «Курска».
Начну свой комментарий этой информации со слова «буль». Это слово произошло от английского «bulge» — выпуклость, выпячивающийся. В ВМФ СССР довоенного периода это слово имело два смысла: для надводных кораблей слово «були», а не «буль», с ударением на последнюю гласную, означало специальные выпуклости в подводной части корпуса корабля, которые имели внутренние полости.
При попадании торпеды или мины в корпус корабля в первую очередь разрушались эти выпуклые конструкции, тем самым предохраняя от разрушения сам корпус корабля. Это была своего рода конструктивная защита корабля от торпедного и минного оружия. Для подводных лодок слово «були» имело смысл и значение, как легкий корпус подводной лодки полуторакорпусной конструкции. Т.е., у таких подводных лодок не было двойного корпуса – прочного и легкого, а был легкий корпус только в средней части подводной лодки. В этом легком корпусе размещались балластные и топливные цистерны.
Посмотрите на знак «Командир подводной лодки», который учрежден еще до войны. В середине знака подводной лодки имеются выпуклости. Это и есть були, т.е. часть легкого корпуса. Но это все было на надводных кораблях и подводных лодках довоенной постройки. На современных надводных кораблях и подводных лодках таких приспособлений и выпуклостей нет.
Все наши атомные и дизельные подводные лодки имеют двухкорпусную конструкцию – прочный корпус и вокруг него легкий корпус.
Есть и третье значение этого слова. Буль – это стиль французской мебели в XVIII веке, которой пользовались во дворцах и богатых домах.
Далее, ни на одной атомной подводной лодке США нет прибора автоматического применения торпедного и иного оружия. На всех боевых кораблях, в том числе и атомных подводных лодках США, предусматривается автоматическая предстартовая подготовка оружия к применению. Но команду на начало предстартовой подготовки и на применение любого оружия всегда дает командир корабля (в военное время такую команду может дать вахтенный офицер). Никакого компьютерного робота, который сам давал бы команду на применение оружия, на боевых кораблях США нет, не было и, уверен, не будет.
А теперь я попытаюсь перевести фразы про «буль» и про «забывчивость американского оператора и вахтенного офицера» на общедоступный язык. Итак, мой перевод слов господина Акименко:
«Американская АПЛ «Мэмфис» следила за АПЛ «Курск». При слежении боевая информационная управляющая система и торпедо-ракетный комплекс работали в боевом режиме, так как американский командир подводной лодки считал, что может быть атакован российской подводной лодкой.
В результате плохого несения вахты американскими подводниками «Мэмфис» сблизилась с «Курском» на недопустимую дистанцию менее 20 кабельтов. В этот момент АПЛ «Курск» всплыла на перископную глубину и американцы потеряли с ней гидроакустический контакт.
В результате растерянности или забывчивости американских подводников, на главном командном пункте забыли отключить боевую систему автоматической атаки. Система включилась и выпустила две торпеды МК-48 без ведома командира подводной лодки. Хотя в момент стрельбы американцы не имели гидроакустического контакта с АПЛ «Курск», но торпеды все равно нашли ее.
Первая американская торпеда МК-48 предположительно вошла в левую балластную цистерну, взрывом балластную цистерну выбросило во 2-й отсек. Корпус торпедного аппарата № 4, который находится в межбортном пространстве в самом верху прочного корпуса, рядом с которым находятся еще два корпуса торпедных аппаратов № 2 и № 6, разрушился только в нижней части.
Корпуса торпедных аппаратов № 2 и № 6 при этом не пострадали. Вторая торпеда пробила корпус пл как снаряд с кумулятивным зарядом, отодрала стальной лист прочного корпуса размером 2,2 х 3,0 м в районе 12 шпангоута и забросила его во 2-й отсек на левый борт. Точность стрельбы была поразительной, обе торпеды попали почти в одно и тоже место АПЛ «Курск», как при стрельбе из оптической винтовки. Это произошло потому, что на американских торпедных аппаратах стоят волоконно-гравитационные прицелы, которые засекречены». Вот такой смысл имеют высказывания господина Акименко.
Любой человек, мало-мальски понимающий что-то в морской службе, скажет, что это бред. Но ведь это говорит «специалист минного и торпедного дела», капитан 1 ранга, преподаватель цикла Учебного центра ВМФ, член правительственной комиссии по расследованию причин гибели АПЛ «Курск». Это говорит человек, который «все хорошо знает». Это говорит офицер, который «прослужил 7,5 лет флагманским минером на АПЛ типа «Курск».
Далее, зачем водолазам вырезать технологический вырез в районе второго отсека по правому борту, рядом с крышкой ракетного контейнера № 1? При резке легкого корпуса в этом месте существовала угроза взрыва ракеты в этом контейнере. Это была бы очень опасная операция. Но Акименко это не смущает. Технологический вырез, и все!
Теперь журналистам и читателям вашей газеты, надеюсь, стало понятным, какие «специалисты» входили в правительственную комиссию. Почитайте выводы о гибели АПЛ «Курск» другого члена правительственной комиссии академика И.Д. Спасского, которые изложены в его книге «Курск». После 12 августа 2000 года». Там также написана откровенная глупость и детская выдумка.
Прочитав в вашей газете свою фамилию, которую озвучил дважды господин Акименко, и те его комментарии, которые он при этом высказал, я вначале подумал, что это не обо мне идет речь. Фамилия вроде бы моя, инициалов нет, воинское звание в скобках рядом с моей фамилией указано неправильно. Потом, когда я дальше почитал его мысли, я понял, что все-таки Акименко меня имел в виду. И свою оценку подводной грамотности Акименко ставил именно мне.
Уважаемые журналисты и читатели! И вы хотите, чтобы такие члены правительственной комиссии, как господин Акименко, что-то правдиво и грамотно изложили в Акте расследования катастрофы АПЛ «Курск»? Такие невежды и фантазеры ничего, кроме как полного искажения фактического материала, не способны расследовать. Именно такие «специалисты» топят и взрывают российские боевые корабли в мирное время.
Журналист Г.А. Назаров в августе 2012 года еще нашел одного «крупного и смелого специалиста» подводного дела. Это бывший командир атомной подводной лодки капитан 1 ранга Анатолий Павлович Илюшин. Хотя я оговорился, журналист не сам его нашел, а ему посоветовал этого «крупного специалиста» адмирал Комоедов В.П., депутат Государственной Думы.
Не думал я, что Комоедов В.П. оценивает профессиональные качества этого офицера с такой грубой ошибкой. Цитирую слова журналиста: «Но все же нашелся смелый офицер флота, капитан 1 ранга Анатолий Павлович Илюшин, который не побоялся сказать правду: «Курск» был торпедирован американской подводной лодкой».
Уважаемый Г.А. Назаров! Капитан 1 ранга А.П. Илюшин не первый «смелый офицер», который высказал откровенную чушь. До него подобную чушь высказывали капитаны 1 ранга А. Лесков, В. Аликов, Н. Черкашин, В. Шигин и др. Всем им в свое время я публично разъяснял их глубокое заблуждение по факту гибели АПЛ «Курск» и их профессиональную непригодность в морском подводном деле.
Господин Илюшкин говорит: «Выпущенная по «Курску» торпеда прошила легкий и прочный корпус лодки и взорвалась внутри 2-го отсека. Это неоспоримый факт. Но этот взрыв не мог разрушить другие отсеки лодки. Они были разрушены вторым взрывом – после взрыва всего боекомплекта торпед, который находился на «Курске». Это второй неоспоримый факт.
Отсюда вытекает и третий факт — по «Курску» было выпущено две торпеды».
Самый неоспоримый факт это то, что за кормой находящейся на дне АПЛ «Курск», на расстоянии 80-150 метров, лежали фрагменты носовой части легкого корпуса АПЛ, гидроакустической антенны, торпедного аппарата № 4, практической торпеды 65-76 ПВ. Как, по мнению Илюшкина, они туда попали, если первая американская торпеда взорвалась во 2-м отсеке? Значит, эти фрагменты за корму затонувшей АПЛ перенесли американцы, которые атаковали «Курск»? Или может все эти взрывы американских торпед – плод его фантазии?
Торпеды никогда не «прошивают» прочный и легкий корпуса АПЛ. Торпеды, как наши, так и американские, имеют неконтактные и контактные взрыватели. Эти взрыватели подорвут боезапас торпеды, если она пройдет рядом с АПЛ на расстоянии 5-8 метров или только соприкоснется с корпусом АПЛ. Сама торпеда не может пробить прочный корпус современных АПЛ толщиной 65-85 мм. Его может пробить только взрыв взрывчатого вещества.
Да и зачем американцам атаковать АПЛ «Курск»? Даже во времена Карибского кризиса, когда мир стоял на грани ядерной войны, американцы не бомбили наши подводные лодки в Атлантике и Карибском море боевыми глубинными бомбами. На все обнаруженные наши ПЛ они сбрасывали взрывные источники звука, которые не могли причинить ПЛ боевые повреждения, а принуждали их всплыть в надводное положение. Все рассуждения господина Илюшкина о торпедировании АПЛ «Курск» не больше и не меньше как элементарное невежество в вопросах морской службы. Это второй неоспоримый факт.
Для журналиста Г.А. Назарову сообщаю. Американские торпеды МК-48 имеют калибр 533 мм, а не 480 мм, как утверждаете Вы в своей статье. На АПЛ «Курск» никто не находил хвостовой части торпеды с клеймом «Made in USA». Это Ваш вымысел. АПЛ «Курск» не «лежал на дне под углом примерно 20 градусов».
Это опять Ваш вымысел. АПЛ «Курск» находилась на дне на ровном киле с дифферентом 1,5° на нос.
Оставьте в покое американцев, они никакого отношения к гибели АПЛ «Курск» не имеют. Гибель «Курска» произошла из-за обычного российского разгильдяйства и конструкторских недостатков в проектировании и строительстве атомных подводных лодок и торпедного оружия на перекиси водорода.
Уважаемый Алексей Алексеевич! Мне хотелось бы, что бы эта статья увидела свет в вашей газете. Газета опубликовала бредовые версии гибели АПЛ «Курск» господ Илюшкина и Акименко. Страшно не то, что они высказывают, страшно то, что им верят наши граждане. А им верить нельзя.
С уважением,
В. РЯЗАНЦЕВ
От редакции. Редакция проконсультировалась о проблемах, поднятых автором письма, со специалистами, которые подтвердили важность публикации письма.
Источник: www.rv.ru