Медведь, услышав крики приближающихся людей, бросил старика и скачками рванул вниз по ключу. Пробежав с километр, раненый зверь остановился, прислушался — погони не было.
Сильно болел левый бок, рана кровоточила, оставляя кровавый след на чистом снегу. Взобравшись на сопку, медведь забрался в густой ельник и лег зализывать рану. Прошли сутки, рана оказалась не смертельной, боль потихоньку прошла и медведь стал думать про оставленную на поляне пищу. На вторые сутки с колхоза выехала бригада охотников-промысловиков.
Загрузив останки мальчика на нарты, часть охотников поехала обратно в колхоз. А трое промысловиков стали рассматривать место трагедии. Кровавый след медведя-шатуна шел вниз по ключу. Собаки, почуяв зверя, повизгивали от нетерпения. Стоял морозный день. Шатун-людоед услышал лай собак. Путая след, он уходил все дальше и дальше.
Охотники, взяв собак на поводки, пошли по кровавому следу зверя. Дойдя до лежки, они увидели следы медведя, уходящего скачками вниз по распадку. К вечеру подул сильный ветер, погода стала меняться на глазах, запуржило, начался обильный снегопад, заметая следы зверя. Шатун, учуяв погоню, сильно путал следы, уходя в непролазные гари и чапыгу.
🐻 🐻 МЕДВЕДЬ-ШАТУН ЗЛОБНЫЙ И ОПАСНЫЙ ХИЩНИК
На третьи сутки продукты у охотников подошли к концу, обильный снегопад к тому же засыпал след зверя. Посовещавшись, охотники прекратили преследование и вернулись назад. А шатун уходил все дальше и дальше, пересек междуречье реки Амги и стал спускаться по притоку Кумахы к реке Алдан.
Отощавший зверь в поисках пищи осматривал вывороченные и старые пни – искал бурундуков и мышей, но ничего не находил. Замерзшая земля скрывала и мышей, и спящих бурундуков, и муравьев — основную пищу медведей. Шатун пробовал откапывать корни растений, но смерзшаяся земля мешала ему.
Медведь-шатун в поисках пищи проводил целые дни, бродя по ключам, надеясь поймать рыбу, но все ключи вскоре тоже сковал толстый лед. Наконец обессиленный, злой и голодный шатун вышел на след нарт охотников-промысловиков. Помутившийся от голода разум погнал шатуна к стоянке кочующих охотников-эвенков. Шатун начал преследование охотников. Погода установилась, начали давить морозы.
К ноябрьским праздникам шатун добрел к стойбищу эвенков Николаевых. Это были Николаев Николай Михайлович — мой дед и ее дочь Мария – моя мать. В тот год умерла бабушка, похоронили ее в селе Лягинцы Амгинского района. Младших детей, сестру Матрену и брата Ивана оставили там же у знакомых, так как они учились в школе. Мария, как старшая в семье, выехала с отцом на промысел белки.
Так как они были предупреждены о медведе-людоеде в нашем районе, мой дед выехал на промысел со старшими братьями – Эиэкеем и Ньукууской с сыном Василием. Решили охотиться недалеко друг от друга, опасаясь нападения шатуна. Старшие братья поставили палатки в 15 км от стоянки моего деда и начали промысел белки.
Шатун медленно брел по следу охотников. Вдруг он учуял запах дыма и жилья, услышал звон колокольчиков на шее оленей. Обойдя стойбище охотников, шатун в 500 м от стоянки устроил засаду на людей. В тот день Мария осталась в палатке одна, готовила пищу для охотников. Ничего не подозревавшая девушка ходила около палатки, подкармливая оленей.
🐻Кто такой МЕДВЕДЬ ШАТУН и почему он ОПАСЕН?
Все это время шатун наблюдал за ней из засады и не решался напасть на девушку. Дрова были уже заготовлены отцом, поэтому Мария далеко от палатки не отлучалась, занималась по хозяйству, стряпала лепешки. Дед вечером приехал пораньше напарника, отпустил верхового оленя.
Напарник деда, друг моего деда Скрябин Василий, крупный мужчина, только что вернулся с фронта подъехал попозже, когда начало смеркаться. Поужинали. Василий пошел отпускать своего верхового оленя. Закинул за плечо «мелкашку», взял оленя на поводок и отправился, чтобы по пути отпустить в стадо своего оленя.
Шатун вдруг весь напрягся. От стоянки отошел человек с оленем и шел в его сторону по дороге. Василий вдруг услышал на бровке в ельнике шорох кустов и оглянувшись увидел в нескольких шагах от себя большущего медведя. В мгновение ока медведь оказался рядом с человеком.
Встав на задние лапы, шатун грозно рыча, приближался к Василию. Верховой олень встал как вкопанный. Сняв с плеча винтовку и сильно крича, Василий стал бить медведя винтовкой по морде. Услыхав крик напарника дед раздетый выскочил на улицу, но темень уже опустилась на тайгу. Все произошло в считанные секунды. Шатун схватил зубами за приклад винтовки и с треском перекусил ружье.
В руках у Василия остался ствол винтовки, и он громко крича изо всех сил стал колотить им зверя по морде.
«Слюни и пена с окровавленной пасти долетали до моего лица», — вспоминает Василий. Размахивая стволом от винтовки он не подпускал зверя к себе. Зверь, почуяв, что это был не подросток, которого он недавно задавил и чувствуя, что этот ему не по силам, отступил и грозно рыча, растворился в темноте. От перенесенного шока у Василия неудержно тряслись руки и ноги.
Вокруг воцарилась зловещая, обманчивая тишина. Но шатун мог вернуться. И Василий вглядываясь в темноту, вытащил из ножен охотничий нож. Зверь, хоть и порыкивал из ельника, не выходил. Василий быстро развернулся, поспешил на стоянку.
Шатун пошел следом, не решаясь напасть на человека.
«Что случилось?» — спросил дед напарника.
«Шатун», — невнятно пробормотал Василий охрипшим голосом.
В это время раздалось грозное рычание медведя.
Потерявший разум от голода шатун ходил вокруг палатки, грозно рыча. В темноте ничего нельзя было различить. Напуганные люди стали стрелять из берданки вверх, но медведь не обращал на это внимания. Натаскав сухостоя, развели большой костей. При свете костра стали рубить жерди и начали строить изгородь вокруг палатки. Закончив работу, немного успокоились, попили чаю.
Злобное рычание шатуна на время прекратилось.
Обессиленный от голода зверь ушел за оленями. Разогнав их, вернулся к стойбищу. Вскоре вновь раздалось грозное рычание шатуна. Напуганные медведем мои родные в ту ночь не сомкнули глаз. «Ох, и долгая была ночь», — вспоминает моя мать.
Наутро решили уйти, не собрав даже вещи, к старшим братьям. Посадив мою мать верхом на оленя, дед наказал смотреть внимательно по сторонам. С рассветом тронулись в путь. Дед шел впереди с берданкой, а Василий следом вел на поводу оленя.
Шатун проводил голодным злобным взглядом людей, не решаясь напасть, и медленно побрел к стойбищу охотников. Печка была еще теплой. Разорвав в клочья палатку, шатун сломал печь, выбросил ее на улицу и стал доедать остатки пищи охотников.
Закончив трапезу, зверь разорвал постельные принадлежности. Вышел из палатки и подошел к нартам с продуктами. Изодрав шкуры, он добрался до муки и крупы, стал медленно поедать продукты. На одной из нарт оказалось мясо. Утолив голод, зверь разлегся у рассыпанных продуктов.
Но, немного отдохнув, снова и снова принимался за пищу, быстро поедая их.
Тем временем мой дед с напарником и дочерью дошли до стоянки старших братьев, рассказали им страшную историю, которая случилась с ними.
Наутро захватив зверовых собак у старших братьев, выехали на оленях к стоянке моего деда. Вчетвером, дед с напарником и старший брат Ньуккуска с сыном Василием, вооруженные охотничьим карабином и двумя берданками, подъехали к табору.
Здесь их ждала картина полного погрома – шатун разорвал все, что мог, съел часть продуктов и, услышав приближение людей, ушел на сопку.
Старший брат моего деда предложил оставить засаду, а остальным с оленями отъехать на 3 км и ставить палатку. Дело было к вечеру. Ньукууска с сыном Василием остались караулить шатуна. Был морозный день. Тепло одевшись в кухлянки и теплые собачьи рукавицы, стали поджидать зверя.
«Шатун обязательно придет», — сказал он своему сыну. Начало смеркаться. Взяв в руки берданку, дед Ньукууска предупредил сына, что первым стрелять будет он сам. Сыну же отдал охотничий карабин.
Уже стемнело, но шатуна все не было.
В чистом небе сверкали звезды, переливаясь разноцветными огоньками. Мороз все крепчал – начали замерзать ноги и руки.
Наконец, из-за горизонта показалась луна, осветив поляну с нартами, на которых лежали недоеденные продукты.
Вдруг со стороны леса раздался скрип снега – это шатун осторожно подходил к брошенной стоянке охотников. Подойдя к нартам с продуктами, он стал принюхиваться к морозному воздуху. Учуяв людей в засаде, он повернул к ним свою громадную голову. Медведь стоял в 50 м от охотников и был виден как на ладони – на фоне лунного неба проглядывался крупный силуэт огромного медведя.
Дедушка Ньукууска прицелился в корпус шатуна, но он ничего не видел в прицел мушки, все сливалось воедино и было как в тумане.
Опустив берданку, он шепнул сыну Василию: «Стреляй!». Василий медленно поднес приклад карабина к плечу и, поймав в прицел лопатку шатуна, плавно нажал на спуск ружья.
Морозный воздух разорвал громкий выстрел и эхом прокатился по распадку.
Ослепленные на мгновение вспышкой от выстрела охотники ничего не успели заметить. Эхо от выстрела еще катилось по сопкам, а зверя уже не было на поляне.
Немного подождав, охотники вышли из засады. Отекшие ноги не слушались, освещенная луной поляна была пуста.
Они осторожно стали подходить к тому месту, где только что стоял шатун. Подойдя к следу шатуна, дедушка Ньукууска попросил сына зажечь спичку. Старик заметил крупные капли крови, оставленные шатуном.
«Рана тяжелая», — сказал старик.
И они быстро пошли в сторону палатки своих братьев, которые ждали их в 3 км от брошенной стоянки.
Наутро, прихватив с собой двух зверовых собак, они на оленях выехали к месту, где вечером ранили шатуна.
На стоянке, привязав оленей, они пустили по кровавому следу шатуна собак. Через некоторое время собаки залились злобным лаем и охотники услыхали на сопке грозный рев раненого зверя.
Они начали скрадывать шатуна. Напарник деда охрипшим голосом попросил карабин, чтобы рассчитаться со «своим знакомым», который накануне напугал его до смерти. Его просьбу поняли с полуслова — дед передал ему карабин. Но сквозь густые заросли ельника ничего не было видно. В это время шатун выскочил из чащи, гоняясь за собаками.
Напарник деда навскидку выстрелил в шатуна, но рука дрогнула от пережитого волнения, и пуля перебила шатуну нижнюю челюсть.
Зверь вновь скрылся в чаще и больше не выходил на поляну – собаки злобно держали его на месте.
Шатун, истекая кровью, грозно ревел. От его рева становилось не по себе и волосы вставали дыбом. Обождав немного, дед забрал у Василия карабин.
Шатун словно чуял, что за загубленную молодую жизнь подростка и искалеченного дедушку Миитэрэя его ждет расплата, поэтому оглушительно ревя забивался все глубже.
Мой дед, взяв на изготовку карабин, молча зашел в чапыгу. В 5 шагах от себя он заметил шатуна, отбивавшегося от наседавших на него собак, и вскинув карабин, поймал в прицел голову зверя и плавно нажал на спуск. Выпущенная дедом пуля пробила череп шатуна навылет и навсегда усыпила шатуна-людоеда.
Осмотрев добытого зверя, заметили перебитую левую переднюю ногу, которую отстрелил вчера Василий из засады.
Так был добыт охотниками-промысловиками Николаевыми из Алданског района медведь-людоед, нагонявший страх на весь район.
Мой дед, Николаев Николай Михайлович (Диктан, 1902-1975 гг.) похоронен в поселке Верхняя Амга. Он и рассказал мне эту историю.
Источник: www.hunting.ru
Медведь- шатун
Случилось это на крайнем севере Иркутской области в селе, которое расположилось на берегу реки Нижняя Тунгуска. В этом селе я родился, здесь прошли мои детские годы-годы, в которые человек чист и звонок, как лесной ручей. В это время мир кажется огромной интересной книгой, открытой на первой странице, а тебе так хочется быстрее заглянуть дальше, сразу пропустив несколько. В том далеком детском возрасте всё что, окружает тебя воспринимается намного тоньше, эмоциональней и восторженней, нежели в зрелые годы.
Те неповторимые картины детства и запахи нет-нет, да проникают сквозь годы и навевают воспоминания. Воспоминания приятные и дорогие моему сердцу.
Родители мои в то время находились, кто где. Мама училась в Иркутске, а отец работал в экспедиции в Заполярье. Мне же судьбой было предначертано оставаться в селе с бабушкой и ждать их возвращения.
В пятидесятые годы, народ в северной сибирской глубинке жил, мягко сказать, очень скромно, не говоря уже о селениях, которые находились в непроходимой тайге. Связи с внешним миром практически не было. Но наше село все же кое-какие преимущества имело. В период навигации, это около двух месяцев, сюда заглядывали по Тунгуске маленькие латаные, потертые суденышки.
Они доставляли почту и продукты в сельмаг с так называемой Большой земли. Эти небольшие речные посудины привозили мне и бабушке письма от мамы, которые мы всегда очень ждали. С появлением их село оживлялось. Было ощущение какого-то праздника.
Магазин сразу преображался. На прилавках появлялись консервы, селедка бочковая и радость местных охотников-спирт в поллитровках с сургучовыми пробками. Завозились сахар, соль, спички и крупы. Из конфет я запомнил подушечки- вкусней их, казалось, ничего не было.
Бабушка моя была очень энергичной и неугомонной женщиной. Она всегда успевала одной из первых закупить вновь привезенный в магазин товар.
-Во, Дуська уже нахватала, — ворчали женщины, стоя в очереди.
-Ша, бабы, -говорила моя бабуля, выходя из сельмага.
В руках она держала сетку- авоську полную продуктов. Через крупную ячейку я видел, что в ней лежало. Конечно же, там были и конфеты. Они выглядывали из бумажного кулька.
-Углядел, — говорила моя бабуля, останавливаясь, — на уж.
Получив конфеты, я бежал за ней вприпрыжку. Дорога наша к дому проходила вдоль реки, берега, которого я тогда боялся- он был очень обрывистым. Посмотрю с него, и сердце замирает. Внизу, в метрах двадцати-двадцати пяти шумит быстроводная Тунгуска. Вижу, как мимо проплывают огромные бревна, коряги, уносясь куда-то вдаль, в тайгу. Река меня просто завораживала.
Я забывал о дрожи в коленях, стоя на обрывистом берегу. Поражала красота высоких стройных сосен по ту сторону Тунгуски, казалось, я чувствовал их хвойный запах. Этот запах чистой речной воды, замешанный с ароматами тайги, часто доходил до меня, даже когда я находился очень далеко от тех родных и красивых мест. Он из моего детства и останется со мной, видимо, до конца моего пути.
Жили мы на окраине села, у самого леса. Дом был небольшой, но добротный, рубленный из бревен. Избы в сибирских селах, они и по сей день те же самые или точно такие же, что были в те годы. За пятьдесят лет, ушедшего в историю времени, ничего практически не изменилось в лучшую сторону в северной глубинке.
Все те же почерневшие да покосившиеся от многолетия небольшие, бревенчатые дома, испускающие дымок из своих труб, занесенные снегом по самые окна. Несмотря ни на что, бабушкина изба мне нравилась и врезалась в память на всю жизнь. У деда моего, судя по этому дому, руки были на своем месте, особенно запомнились резные наличники на окнах. Ни у кого из соседей таких не было.
Уже учась в классе пятом и находясь, волею судьбы, в Казахстане, я посмотрел какой-то фильм про Сибирь, где увидел копию дома моих бабушки и дедушки. Тогда детское сердечко екнуло, он показался в фильме до того родным и близким, что даже подумалось в тот момент: «Будет ли ещё когда у меня на этой земле дом ближе, родней и дороже?!» Деда своего, срубившего этот дом, я и не видел, погиб он сентябре 1941 года. В горнице висит его портрет, который бабушка нежно протирает от невидимой пыли, при этом крестится, что-то шепчет и вздыхает.
Много мужиков из села не вернулось с войны, и это было очень заметно.
Соотношение мужчин и женщин примерно было один к пяти. А те, кого пощадила или миновала война, почти круглый год находились в тайге, охотясь на пушного зверя. Даже в баню приходилось ходить с бабусей.
Это женское население лихо справлялось с любой работой по дому и в огороде. Женщины сами запасали дрова на зиму, пахали землю, ходили на охоту, ловили рыбу. Зимой улов хранили прямо в огороде, натыкав в сугроб и присыпав снегом.
Вот как раз эта рыба и привлекла к нам ранним морозным утром нежданного гостя.
Снегу в тот год навалило, как никогда. Сугробы скрыли заборы, дверь в избу то и дело приходилось откапывать: если снег не откидывать, то в один прекрасный момент просто невозможно будет выйти из дому. Ночь была морозной, ниже сорока градусов, это точно.
Спал я на бабушкином сундуке, в котором она хранила, как мне тогда казалось, самые дорогие и очень ценные вещи. Сундук был большой, стоял у печи. На него была накинута большая оленья шкура, поэтому я чувствовал себя на нем очень уютно и мне было тепло. Но в тот день под утро я замерз и от холода проснулся.
Протерев глаза, увидел, что дверь в избу открыта, при таком морозе и открытой настежь двери не мудрено замерзнуть и под пуховым одеялом. Наспех накинув на плечи полушубок, я выглянул во двор.
Картина, которую увидел, навсегда осталась у меня в памяти со всеми подробностями: стоящий на задних лапах огромный медведь с большой рыбиной в пасти и рядом с ним — моя бабушка, наспех укутанная в шаль, да в чунях на босу ногу. Одной рукой она придерживает у горла пуховый платок, а в другой — я вижу полено, которым бабуля моя машет, устрашая незваного гостя.
-Пошел отсюда, лешай, чучело лесное,-раздался ее грозный голос.
Медведь некоторое время удивленно смотрел на женщину, не двигаясь с места.
-Иди, милай, иди с миром,-слышу я уже совсем в другой тональности нежно поющий голос моей бабули.
Медведь встал на все четыре лапы, еще раз посмотрел в ее сторону и резко метнулся к лесу, унося с собой мерзлую рыбину.
-Быстро в избу!- услышал далеко не певучий строгий голос и понял, что это уже в мой адрес. Я пулей влетел в дом, скинув полушубок, быстренько залез под одеяло. Бабушка медленно вошла, плотно закрыла дверь, подошла к иконам, стоящим на полочке в углу, и стала креститься, что-то приговаривая. На этот раз голос ее дрожал.
Медведи-шатуны появлялись в деревнях по вине нерадивых охотников. Спугнут те по своей неосторожности бедолагу, вот он и шатается в поисках пищи, покинув свою берлогу. Каждый раз, вспоминая этот случай из моего детства, думаю о том, что только взмахни он тогда лапой, и лишился бы я своей отчаянной бабушки, но, видимо, женская решительность поразила и медведя.
Здравствуйте, Валерий.
Очень понравились Ваши рассказы о медведях. Непредсказуемое животное.
Бывала и я в сибирской тайге, воспоминаний — на всю жизнь. С мишками, правда, не встречалась.
Надеюсь, Вы не против, что я разместила ссылки на два Ваших рассказа в своей публикации http://www.proza.ru/2016/04/01/2504.
С уважением и благодарностью за доставленное удовольствие
Спасибо за отзыв,Наталья!За ссылки только могу вам сказать спасибо!
С уважением!
На это произведение написано 15 рецензий, здесь отображается последняя, остальные — в полном списке.
Портал Проза.ру предоставляет авторам возможность свободной публикации своих литературных произведений в сети Интернет на основании пользовательского договора. Все авторские права на произведения принадлежат авторам и охраняются законом. Перепечатка произведений возможна только с согласия его автора, к которому вы можете обратиться на его авторской странице.
Ответственность за тексты произведений авторы несут самостоятельно на основании правил публикации и законодательства Российской Федерации. Данные пользователей обрабатываются на основании Политики обработки персональных данных. Вы также можете посмотреть более подробную информацию о портале и связаться с администрацией.
Ежедневная аудитория портала Проза.ру – порядка 100 тысяч посетителей, которые в общей сумме просматривают более полумиллиона страниц по данным счетчика посещаемости, который расположен справа от этого текста. В каждой графе указано по две цифры: количество просмотров и количество посетителей.
Источник: proza.ru
Рассказ «Медведь — шатун»
Скоро, буквально через неделю, праздник Новый год. Сегодня пятница, дел никаких, кроме предпраздничной суеты. Спозаранок позвонил старинный приятель.
— Привет. Говорить удобно? — Паша как всегда краток… В шесть утра.
— Привет! Конечно, я птичка ранняя.
— На охоту поедешь? Сегодня.
— Паш, я за всё, кроме голодовки… Где и когда? — я тоже могу быть краток.
— В час. Встречаемся на кольцевой дороге, перед съездом на Ленинградское шоссе. В Вышний Волочок на все выходные.
— Только, в воскресенье, с утра, мне нужно уехать — сын прилетит на каникулы. Надо его встретить в «Шереметьево-2».
— Без проблем. Если всё удачно сложится, мы все в воскресенье обратно помчимся.
— Давай друг, до встречи!
Ну, как тут не запеть! Был бы голос как у Баскова, то во всё горло, нежно, с утра, пропел бы любимой женщине песню о любви… к охоте.
«Сборы были недолги, сборы были недолги…» — напевая себе под нос эту старую, забытую песенку, я находился в наипрекраснейшем расположении духа. Собираюсь на охоту. Всё складывается отлично!
…Итак, пошли по списку. Пробежался глазами: документы, деньги, оружие. Так снаряжение… Вроде всё. В машину ничего не забыл уложить. Поехали!
Прощальный поцелуй жене.
— Ни пуха, ни пера! Охотник! — в её глазах грустинка застыла.
— К чёрту!
В машине тепло и уютно. Из приёмника льётся: «Охота, охота, блин охота. Охота, охота на охоту… Возьму свою двустволочку…» Ну, всё в масть катит! Даже песня.
Встретились. Поздоровались, обнялись. Давно не виделись. Компания старая, на охоте не раз обкатанная. Новичков и чужаков нет.
Замечательно!
Мчимся по шоссе…
Конец декабря. Темнеть начинает рано — ночи самые длинные в году. Въезжаем в городок. На пути магазин — местный супермаркет. Все около витрин сразу засуетились. Советуются, немного спорят, вкусы у всех разные.
А мне по барабану, я в еде неприхотлив, тем более на охоте. В этот раз меня интересует только одна покупка.
То ли я растерянно выглядел, то ли наоборот, слишком брутальным… Только менеджер — девчушка симпатичная — вмиг около меня оказалась.
— Могу я вам чем-нибудь помочь? — смотрю на неё — вся в соку, яблочко наливное — по возрасту в дочки мне годится.
— Можете, — радостно улыбаюсь её распахнутым глазам, — Подскажите, пожалуйста, — сам немного смущаюсь, но не теряю присутствие духа, спасает опыт прожитых лет, — Какие в продаже у вас есть самые большие, нет самые длинные женские гигиенические прокладки?
— ? – провинциалочка имеет растерянный вид, — Вот… Эти… — видимо ожидая подвох, неуверенно перебирает на полке разноцветные упаковки.
Красивые и симпатичные девчонки всегда привлекают внимание моих друзей-охотников. Да я и сам грешен. А кто без греха? Никто мимо красоты равнодушно пройдёт?
— А это тебе для чего?- ехидно так, спрашивает Павлик.
Оказывается, все уже за моей спиной собрались. Вот я погорел! Сейчас начнётся! Ребятам на язык лучше не попадать.
— Простатит не спит! Для обогрева наших достоинств, — делаю простодушный вид, — Ну, всякое в лесу случается, — меня голыми руками не возьмёшь, но хохма уже пошла, — Завтра нам всем может пригодиться. Быт — забота общая! — пытаюсь выйти из ситуации с достоинством, не теряя лицо, как говорят в Японии.
— Лучше памперсы для взрослых возьми — они удобнее, — включается в разговор Игорь. Он человек военный, в запасе. Он — очень серьёзен.
— Нет, прокладки на охоте практичней — их менять удобно, — подхватывает с ходу эстафету Женя. Самый старший в нашей компании, профессор, уважаемый человек. Он — очень практичен.
Все исключительно серьёзны, но в глазах! В глазах у них весёлые огоньки пляшут. С шуточками у нас всегда порядок, только зевни чуток!
— Бери и прокладки, и памперсы, ещё и пелёнки для больных прихвати — это для особо одарённых, им может пригодиться, тогда точно не прогадаешь, — подбивает итог Пашка под наш общий одобрительный хохот.
Вот охотничья братия, им лишь бы поржать! Но я тоже не вчера родился. Мы это уже в школе проходили: третий класс вторая четверть!
Беру с полки три, задумчивая пауза, и тянусь за четвертой упаковкой прокладок — нас четверо. Создаю интригу. Ребята знают, я парень серьёзный. Для чего мне столько? Мысленно улыбаюсь, глядя в их удивлённые глаза.
— Запас кое-что не жмёт! Поехали? – оправдываю количество прокладок.
Закупили провиант, сделав магазин богаче на несколько долларов, с шутками-прибаутками грузимся по машинам. До места ещё ехать километров двадцать-тридцать…
С асфальта свернули в лес. Через несколько километров по ухабам грунтовой дороги, въехали на территорию охотничьей базы.
Разместившись в номерах, подсели к накрытому столу ужинать.
За чаем продолжение следует. Юмор у нас в чести. Мужская фантазия не имеет границ. Путём построения логичных рассуждений, сошлись на том, что использовать в лесу памперсы для взрослых предпочтительней прокладок. Договорились даже до того, что в армии без этих аксессуаров вообще невозможно.
Памперсы и пелёнки для больных, солдатам жизненно необходимы, особенно в полевых условиях. Одни по причине отсутствия биотуалета в индивидуальном окопе, другие в качестве одноразовых портянок можно использовать. Как только коснулись вопроса о минимальном количестве прокладок, я каждому презент преподнёс.
Что ж рассуждали люди бывалые, тёртые жизнью. Их мнение имеет право на жизнь. Мне так кажется.
Я на ребят не в обиде за шуточки в мой адрес — на обиженных воду возят. Наоборот, даже рад, что моя покупка дала повод для разговоров на весь вечер. Смеялись весело, легко, от души.
Сколько лет прошло, а шуточки-прибауточки по этому поводу до сих пор продолжаются. И что характерно! Теперь все их пользуют на охоте. Приезжают с самыми длинными… Ха-ха-ха… и большими… женскими гигиеническими прокладками…
Смех смехом, но практичность превыше всего. Ногам действительно комфортней, если вместе со стелькой в обувь прокладку положить. Рекомендую опробовать.
Утром у меня возникла проблема — забыл охотничий билет. Вот тебе и «…сборы были недолги…», неувязочка вышла.
Отдаю должное местному охотоведу. Он занял принципиальную позицию и был неумолим к нашим просьбам. Охотиться без билета нельзя. Убедить его нам стоило немалых усилий. И только благодаря железной логике, он, в конце концов, скрепя сердце, дал мне добро.
Суть заключалась примерно в следующем. Разрешение на нарезное оружие, которое у меня имеется, власти выдают только после пятилетнего владения гладким стволом. Лицензию на нарезной ствол выдают на хранение и ношение, при наличии охотничьего билета, следовательно, билет по определению у меня имеется, тем более, его номер я помню.
К слову сказать, моё членство в охотничьем коллективе более двадцати лет. В те времена предстояло год пробыть кандидатом в члены охотобщества, и каждый год необходимо было потрудиться на отработке в охотугодьях.
Откровенно говоря, мне была по душе его принципиальность. Охота дело ответственное и серьёзное. Профессионализм, всегда вызывает неподдельное уважение. Мне даже тогда подумалось, что нам здорово повезло — Анатолий Викторович, мужчина серьёзный и охоту организует на должном уровне.
Три загона прошли безрезультатно. Зверя не видели и даже не слышали. Ничего особенного, бывает и так, но редко. У ребят в запасе ещё один день есть. Зверя должны добыть!
Просто мне не повезло в этот раз. Завтра я с утра уезжаю.
День почти прошёл. Ещё час-полтора и начнёт смеркаться. Настроение у всех неважнецкое. Но руководитель не унывает. Он предлагает сделать ещё один загон, вселяя в нас надежду на удачу и веру в благополучный исход сегодняшней охоты.
— Успеем, загон-то провести? — у меня настрой скептический, — Дело к вечеру, а в сумерках охотиться нельзя! — считаю уместным высказаться.
— Да тут недалече. Ничего, должны поспеть засветло, если поспешим, — бодро и уверенно заявляет он, рассеивая мой скепсис на корню, — Поехали!
Ему видней, командует парадом он.
Действительно, ехали недолго. Быстро рассредоточились по номерам.
Я стою на последнем номере. По моим прикидкам загон должен быть коротким. Но прошло уже около получаса, а загонщиков не слыхать. Тишина.
Вечереет. Мороз ощутимо крепчает. Стираются краски дня. Сгущаются сумерки, и всё вокруг становится чужим, неузнаваемым и сказочно зловещим. Оглядываюсь по сторонам, запоминая расположение кустов и деревьев.
С каждой минутой они теряют чёткие очертания, становятся расплывчатыми силуэтами, превращаясь в тёмные пятна на фоне светлого снега. Под вечер сказывается физическая усталость трудового дня. Прислушиваюсь к шорохам, вглядываюсь в темноту, расслабляться нельзя. Ночной лес всегда полон неожиданных сюрпризов.
Вдруг, краем глаза замечаю движение, точнее даже почувствовал. Возможно, что-то услышал. Не знаю, как описать это ощущение. Опыт? Интуиция? Где-то в подсознании, шестое или седьмое чувство… Резкий поворот головы влево. Метрах в двадцати — тридцати тёмное пятно зашло за дерево. Почудилось что ли?
За этим деревом, метров на пять, тянется трёхметровый ольшаник… Да нет, хруст ветки отчётливо услышал! Тихо разворачиваюсь в сторону звука и одновременно встаю на одно колено. Приклад карабина в плечо, локоть упирается в согнутую ногу. Мушка направлена на выход из кустов.
Мысли проносятся вихрем. Пятно высокое было. Что за зверь? Медведь? Неужели шатун? Только он может тихо пройти в лесу! Сквозь кусты идёт!
Неторопясь, спокойно… Сейчас уже явно слышу его! Встал! Что-то долго не выходит из кустов! Принюхивается? Нервы намотаны на кулак… Меня должен учуять! У него нюх в сто раз тоньше, чем у собаки!
Как раньше не учуял? Хорошо, что у меня карабин! Темновато стрелять… Нет, пусть на меня пойдёт! Поближе подпущу! Он меня в темноте не видит! Нюхать подойдёт, он любопытный и голодный! Прыжка не будет! Спокойно, Виталик, выдержка! Вышел из кустов, сделал шаг.
Встал! Высокий! На двух ногах стоит! Присел! На лапы встал! Превратился в тёмное расплывчатое пятно, сливается с кустами, не отличить.
Мысленно опять себе командую: «Выдержка!» В глазах всё плывёт от напряжения. Сейчас, сейчас, он на меня пойдёт…
И вдруг! Раздаётся характерный, присущий только человеку, звук смачного сморкания! Во всю мощь лёгких, по-деревенски, никого не стесняясь.
Отвожу ствол в сторону, и обессилено опускаю руки… Сказывается нечеловеческое напряжение. Азарт отпускает… Хладнокровие великое дело!
Обозначил себя, тихонько свистнув. Подхожу к человеку.
— Ты кто?
— Дак, это… Загонщик! — гордо произнёс он, увидев, что я охотник.
— А чего ж ты, олух Царя небесного, молча по лесу шёл! Как будто крался? — спрашиваю приторно, ласково, как ребёнка, едва сохраняя остатки самообладания и сдерживая себя.
Ох, и несладко ему сейчас придётся! Всю родню его помяну, вплоть до пятого колена! В стихотворной форме, в рифму, трёхэтажными выражениями! Бог меня здоровьем не обидел, могу в праведном гневе и по зубам съездить! Если сам напросится.
— Заблудился… Дак это… — с глубоким вздохом втягивая сопли в нос и размазывая их остатки по лицу рукавицей, ответил «загонщик», — Зверя спугнуть боялся!
— ? — вот клоун! Я обескуражен его ответом, — Так ты, что не егерь?
И смех и грех! Вся злость мгновенно улетучилась. На дураков разве можно обижаться?
— Нет, я пастух. Анатолий Викторович, попросил нас в загон сходить, — произнёс с важным видом, уважительно, — А я заплутал в лесу. Тёмно в нём уже…
Классика! Прямо по Чехову, — «Злоумышленник».
— А кто ж ещё из загонщиков не егерь?
Мне становится ещё веселей.
— Дак это… Все не егеря. Нет егерей — выпивают уже. Праздник ведь, — культурно мне пояснил, — Один участковый, другой — председатель колхоза, — вот деревенщина!
— Понятно, — обрываю его на полуслове, — Тебя, как звать, величать-то? — настроение меняется, в моём голосе уже добродушные нотки.
— Колька… — он поправляется и солидно произносит, — Николаем кличут.
— Колька, Коля, Николай — сиди дома не гуляй! — вспомнилось из детства, — Пошли к машине!
Мы идём молча. Каждый думает о своём. Вот смехота – я вывожу из леса заблудившегося местного пастуха! Уже выйдя на дорогу, я высказываю ему свою неожиданно родившуюся мысль:
— Слушай, Коль, а у тебя, ведь сегодня день рождения!
— Дык, это… Как? Не-ет, у меня-а не зимой, — растягивая слова, радостно сообщает он, с интонацией уличившего своего собеседника во лжи, — В марте мне сорок стукнет!
Вот дитя! Я развеселился окончательно.
— Дык, дык, это… — передразниваю его, — Сегодня у тебя второй день рожденья! Храм в вашей деревне есть?
— Дак, это… У нас нет. В соседнем селе есть.
— В выходной сходи в Церковь. Богу свечку поставь. И за меня поставь, за здравие. На мушке ты у меня был. Я-то думал, что медведь-шатун бродит. Как не выстрелил в тебя с испугу — до сих пор не пойму…
Уже на подходе к машине, наш разговор сам собой иссякает. Все ребята уже вместе собрались, нас видимо дожидаются.
— Послушай, Анатолий Викторович! Можно тебя на минутку? Разговор есть, — увлекаю его за собой, отводя подальше от компании, — Отойдем?
— Что случилось? — он напрягся.
— Викторович, — обращаюсь к нему немного фамильярно, чтобы придать доверительный тон нашему разговору, — Ты мужик принципиальный и мне это по душе. Я тоже человек прямой, поэтому из уважения к тебе, своё мнение о сегодняшней охоте выскажу…
Достаю пачку сигарет, сознательно делая паузу. Предложил ему сигарету, забыв о том, что он некурящий. Прикурил сам и, выпуская дым, видимо задумался, переживая недавние события. Он не выдержал.
— Что-нибудь произошло?
— Нет, слава Богу. Но могло. Выдержка меня не подвела, — рассказываю ему вкратце происшедшее.
— Как же так? — он растерян.
— Как, как? — начинаю злиться, — А вот так! Нас проинструктировал, а своих людей? Забыл? В чём-то, ты за букву закона цепляешься, а в загон, в темноту их повёл! Это же нарушение правил охоты! — в сердцах выкинул окурок далеко в снег, — Ладно, замяли.
Не ошибается тот, кто ничего не делает. И на старуху бывает проруха! Слава Богу, что обошлось, — добавил я уже миролюбиво.
— Спасибо, Виталь! — он протягивает мне руку. Рукопожатие крепкое, мужское, с взаимным уважением, открыто глядя в глаза, друг к другу.
Я рад, что в нём не ошибся. Толя мужик правильный оказался.
Утром я уехал в аэропорт встречать сына. Обратная дорога прошла без приключений, если не считать лукавого «гаишника», на посту ДПС, около поворота на Тверь, предложившего дунуть в трубку Раппопорта, без понятых.
Через несколько дней созвонились с Пашей. Он рассказал, что лося добыли… загонщики. Больше в это охотхозяйство съездить не пришлось. Далековато. Да и охотиться там, особого желания нет.
Источник: www.drive2.ru
Медведи-шатуны
Когда наступали летние каникулы, отец забирал нас с братом Романом из интерната в бригаду — помогать пасти оленей. Однажды в бассейне реки Омолон в густом лиственном лесу мы наткнулись на развалины странных сооружений. Кучки сгнивших толстых жердин лиственницы, срубленных когда-то топором, могли быть в свое время амбарами, лабазами или вешалами.
В настоящее время на территории России компактно проживают 40 малочисленных народов. Согласно данным Всероссийской переписи населения общая численность малочисленных народов Севера составила 244 тыс. человек, при этом численность отдельных народов колеблется от 41 тыс. человек (ненцы) до 240 человек (энцы). Эвены — сибирский тунгус-маньчжурский народ, родственный эвенкам. Общая численность — около 20 тысяч человек.
Одно из сооружений сохранилось лучше остальных. Оно походило на большую деревянную юрту. Жерди, поставленные наклонно, были скреплены друг с другом специально оставленными развилками и толстыми сучьями. Если этот деревянный конус покрыть травой, он будет напоминать большой стог сена. Толстым концом бревна уперты в землю по периметру большого круга.
Внизу у основания с внутренней стороны и снаружи стояки-бревна придавлены такими же толстыми бревнышками.
Поставленные кверху жерди были хорошо подогнаны друг к дружке. В одном месте между жердями был широкий просвет, оставленный, видимо, для лаза.
Ранее не приходилось встречать подобных строений. Слыхать — слыхивал. Отец рассказывал, что когда-то оленеводы огораживали свои юрты деревянным частоколом, защищаясь от нападения медведей-шатунов. В давние времена у оленеводов-кочевников не хватало огнестрельного оружия и боеприпасов, вся надежда была на луки, копья и топоры. И на толстые жерди.
Таежники знают, насколько дерзок и опасен медведь-шатун. Пребывающий на грани голодной и холодной смерти, он не оставит в покое и оленье стадо. Волки боятся человека, а шатун смело нападет на целое стойбище, подкрадывается к жилью человека столь тихо, что не слышат и собаки. При нападении шатуна юрта, обложенная жердями и залитая льдом у основания бревен, неуязвима.
А обычную юрту он мигом развалит. В лютую зиму медведь, не залегший в берлогу, обречен: он не может найти пропитание и тепло. В поисках муравьев валит трухлявые деревья. Да что там этих муравьев — на один зубок.
Неурожайные годы, болезни, не позволившие накопить достаточно жира за лето, высокая степень инвазированности медведей паразитами — это объективные причины массового их бродяжничества в зимнюю пору. Бывают случаи, когда желудочно-кишечный тракт застреленного больного медведя оказывается буквально набит круглыми червями длиной от 7 до 9 сантиметров. Их там столько, что извлеченные из утробы кишки и желудок перекатываются, словно выброшенный на сушу осьминог.
В пустом желудке и кишечнике залегшего в берлогу медведя активность червей возрастает. Шевелятся, разрушают целостность тканей, раздражают слизистую оболочку кишечника, вызывая неимоверную боль. А выделяемые паразитами токсичные вещества отравляют организм, зверь катастрофически худеет. Такой доходяга покидает берлогу и бродит по заснеженной тайге в поисках еды.
Бывают единичные случаи, когда зверь не залегает в берлогу по вине человека. Любой подранок — это потенциальный шатун.
Медведь — не волк, подошва голая, ступни мерзнут, трескаются и кровоточат. Зверь ищет спасения у незамерзающих открытых водоемов, жует водоросли, бродит по воде, чтобы согреть лапы. Часто зверь купается в полынье, потом валяется в снегу, по-видимому, чтобы высушить шкуру. При этом он покрывается ледяным панцирем. При ходьбе ледышки позванивают.
Старые эвены утверждают, что медведь нарочно покрывает себя льдом перед тем, как нагрянуть в стойбище пастухов. Тогда ни копье, ни пуля ему не страшны. И в самом деле сильно обледеневшего на морозе медведя пуля может не взять. Зверь, находящийся на грани жизни и смерти, ни перед чем не остановится, он хитер и жесток.
Ему не поймать лося, снежного барана или дикого оленя, но он может часами гоняться за домашними, чтобы съесть застрявшего в глубоком снегу оленя при давке скученного стада. В таких случаях добычей может стать и пастух, караулящий стадо.
195 дней длится сон бурых медведей в северных регионах России.
ВЕЛИКИЙ И УЖАСНЫЙ
В Северной Америке обитает свой подвид бурого медведя — гризли, обитающий преимущественно на Аляске и в западной Канаде. Научное название этого подвида, horribilis, переводится как «страшный, ужасный». Величина гризли, как и бурого медведя на северо-востоке России, в среднем составляет 2,2–2,5 м, и весит он до 500 кг. Плечи, шея и брюхо этого подвида покрыты темно-коричневыми, на концах более светлыми волосами, которые придают его меху седоватый оттенок; отсюда название — grizzly означает «серый, седой».
При охоте на шатуна его уязвимое место под лопаткой. Стреляя в голову, можно не достичь цели. В старину эвены предпочитали охотиться на шатуна с копьями. Огнестрельное оружие носили для подстраховки.
Однажды мне довелось видеть в заснеженном лесу место продолжительного пребывания крупного похудевшего медведя. Назову его Топтыгин. Было это в марте. Дни были уже солнечными и продолжительными, но морозы стояли крепкие, особенно по ночам. Предположительно медведь покинул снежную нору еще в январе.
Снежная берлога была устроена на берегу ручья, густо поросшего молодым лиственником, по берегам не менее плотно рос тальник. По какой-то причине медведь не стал рыть берлогу, а просто слегка сровнял мох и лег на голую землю, и его накрыло снегом. Обходиться без устройства берлоги у бурых медведей — явление обычное, так же как и у их белых собратьев в Арктике.
Пастух Николай Ханькан в начале зимы гнал стадо к палаткам. Бредущие по пушистому, свежевыпавшему снегу олени вдруг шарахнулись врассыпную. «Что это они? Теленок небось в яму провалился?» — подумал пастух, медленно шагая на лыжах. Зашевелился сугроб, из него встал медведь. Постояв немного, зверь лениво побрел на сопку.
У зверя не было берлоги, лишь моховая подстилка.
В другой раз оленье стадо разрушило снежную берлогу молодой медведицы. Было это в феврале. Два новорожденных медвежонка, весом не более килограмма каждый, замерзли в снежной норе.
Помнится, на одном из маленьких притоков реки Малая Авландя (правый приток р. Омолон) на истоке ручья, в густом ольховнике, я наткнулся на огромное гнездо из веток, построенное медведем, очевидно, для зимовки. В диаметре «гнездо» косолапого было не менее двух обхватов и высотой метра полтора. Основание гнезда было выложено из толстых кустов. В вершине было углубление, устланное ягелем вперемешку с кустиками багульника и шикши.
Очевидно, в «гнезде» этом зимовал шатун. Был и другой, аналогичный случай, когда зимой мы нашли обиталище исхудавшего медведя и покинувшего снежную берлогу.
Медведь наломал тонких лиственных жердей, уложил рядками в виде плотика, под кронами нетолстых раскидистых лиственниц с густыми ветвями, потом залезал на дерево до самой верхушки и оттуда спускался, ломая мерзлые ветки, которые аккуратно складывал на жерди, и лежал на них, пока ветки не покрошатся. Затем строил себе новую постель.
Питался кустиками тальника, грыз кору, как это делает заяц. Наломанный в ручье тальник медведь перетаскивал к своей лежанке и там его обгладывал. Время от времени бегал по твердому наддуву по берегу ручья, чтобы согреться, разгребал снег и ел ягель, которым кормятся олени. Недалеко на опушке леса было озеро, он натоптал туда тропу. Выкапывал осоку.
Незадолго до нашего прихода ушел вверх по реке.
Шатун может ложиться на неделю-другую под корнями упавших деревьев под обрывом берега. Бывали случаи, когда оленеводы находили замерзшего насмерть шатуна. Один старик нашел берлогу, в которой находился ослабевший медведь, и добил его. Шатун активно ищет жилую берлогу, чтобы съесть сородича, может помнить с лета свежевыкопанную другим медведем берлогу и наведаться к спящему.
Как-то зимой оленеводы во время перекочевки наткнулись на слегка запорошенный след медведя. Назавтра спозаранку пошли с собаками по следу. К середине дня в распадке, на склоне сопки, собаки подняли медведя: большой зрелый самец шел прямиком к занятой берлоге. Разломав ее, шатун без особой возни убил спящую там медведицу.
Защищаясь, она сумела нанести шатуну лишь неглубокую рваную рану на груди и покусала ступню правой передней конечности. Убитая была упитанной, шатун половину туши успел съесть, поселился в ее берлоге, спал на теплой мягкой подстилке хозяйки.
Начиная со школьных лет, мне долгие годы пришлось работать в оленеводческих бригадах. Поэтому не раз приходилось быть непосредственным очевидцем нападения зверей, в частности бурых медведей, на оленье стадо, в том числе и во время отела.
Хотя хищничество не является основной стратегией бурых медведей, они добывают и копытных животных.
После удачной охоты полгода пустовавшие и бездействовавшие желудки медведей работают как мясорубки. Неподалеку от места кровавой трапезы на чистом снегу можно обнаружить их кишечные пробки. Пробки были из затвердевшей наподобие цемента глины.
Однородно бурая глина распространена на территории Северо-Эвенского района. Эту глину едят (преимущественно с начала и до середины лета) снежные бараны, лоси, олени. Но мне не приходилось видеть ранее, чтобы ее ели бурые медведи. Однако кишечные пробки аналогичного состава встречаются часто.
Попадается еще светло-голубая глина тестообразной консистенции. Вот ее-то, кроме вышеуказанных парнокопытных, с удовольствием едят и медведи. Попадается светло-голубая глина и в составе экскрементов волка, иногда в чистом виде. Белую глину любили поесть некоторые оленеводы-кочевники.
Интересно, почему некоторые медведи оставляют пробки на длительную зимовку? И не внутри прямой кишки, а с выходом наружу. Это в то время, когда весь желудочно-кишечный тракт пуст и стерильно чист. Перед залеганием в берлогу после очищения желудка и кишечника медведь съедает глину и при испражнении последнюю «порцию» содержимого кишечника задерживает на выходе из толстой кишки.
Получается своеобразный запор на весь период спячки. При берложной охоте у добытого медведя со значительным усилием удается извлечь выступающую пробку.
С незапамятных времен эвены слыли хорошими охотниками на бурого медведя, добывали его преимущественно в берлоге. В тонкостях зная повадки зверя, охотились в начале зимы, после накопления жира, соблюдая традиционную технику безопасности и сложившиеся в давние годы старинные правила охоты. Эвены охотились на медведя не ради забавы, а чтобы обеспечить себя мясом и жиром.
Шкура использовалась преимущественно в качестве дождевика, особенно в начале лета и поздней осенью во время холодных ливней. Через хорошо выделанную шкуру, легкую и теплую, капли воды не проникают в медвежий мех, а скатываются с поверхности. В медвежьем дождевике (нэгдэкэс) можно спать на холодной земле.
Голод делает медведей-шатунов беспощадными хищниками — они нападают на любого, кто встретится им на пути, даже на человека.
Мне много раз приходилось удивляться опыту и терпению бывалых охотников-эвенов, умеющих находить берлогу без всякого следа медведя даже уже глубокой зимой.
Прекрасными охотниками на медведя в берлоге были мои дед и отец. Благодаря им я многому научился, с юношеских лет принимая участие в этом виде охоты.
Медведь — удивительное животное, умен, хитер. Идя к берлоге, перед лежкой петляет порой похлеще зайца. Как живой барометр, чувствует приближение непогоды. Часто перед самым снегопадом уходит к берлоге, чтобы занесло следы, обычно залегает в берлогу по снегопаду.
Когда-то мне не верилось, что медведь, идущий к берлоге по снегу, не доходя до логова, может остановиться и пойти «задним» ходом до нужного места, чтобы снова проделать петлю. Он может пятиться задом сотни метров, ступая след в след, а потом прыгнуть в сторону на залегший стланик или выступающие камни или кочки и пойти по их верхушкам. В моей практике несколько раз приходилось сталкиваться с подобной медвежьей тактикой.
Часто медведь приготавливает своеобразный указатель, чтобы не потерять свою загодя приготовленную берлогу, если ее занесет снегом. Не доходя до берлоги 50−150 метров, обычно ломает верхушку молодого деревца или куста и направляет не до конца сломанную верхушку строго по направлению к берлоге — получается своеобразный деревянный указатель.
Многие мне рассказывали, что часто зимой опытный охотник по такому «указателю» обнаруживал медвежью берлогу, скрытую под толстым слоем снега. Если ветка-указатель свежая, значит, берлога вырыта этим летом. Я встречал такие указатели, но уже высохшие, прошлогодние. Естественно, и берлоги попадались мне тоже старые.
mk.ru
Понравилась статья? Подпишитесь на канал, чтобы быть в курсе самых интересных материалов
Источник: handf.mirtesen.ru