Клинкетные задвижки, или клинкеты, получили свое название от клиновидной формы запорного органа. Клинкеты применяют обычно для трубопроводов диаметром 50—900 мм при давлении жидкости и газов 20—25 МПа. С помощью клинкетных задвижек обеспечиваются достаточная герметичность и минимальное местное сопротивление при проходе среды через запорный орган. Малое сопротивление потоку среды в клинкетах по сравнению с сопротивлением в клапанах (в 30—40 раз меньше) достигается в результате того, что при полном открытии клин (диск) полностью выходит из потока среды в верхнюю часть корпуса.
Клинкеты по сравнению с клапанами имеют меньшие габариты и массу, что облегчает их размещение и монтаж на судне, особенно в труднодоступных местах. Для их открытия требуется меньше усилий, они допускают протекание среды в обоих направлениях и могут устанавливаться при любом положении запорного органа.
К недостаткам клинкетов следует отнести их большую высоту (3dy), и малую скорость открытия. Клинкеты больших проходов (300—900 мм) уступают клапанам в плотности запирания трубопроводов. Это объясняется тем, что клин трудно пригнать к уплотнительным поверхностям корпуса клинкета, а также тем, что возможна деформация корпуса от давления среды.
Ватерлиния. Подводные лодки в World of Warships: вопросы и ответы.
Клинкетные задвижки широко применяются в грузовых системах танкеров. На рис. 2.17 изображен клинкет с дистанционным управлением, оборудованный сервомотором. В корпусе клинкета 8 находятся цилиндр 2 с крышкой 1 и поршень 3, надетый на гладкий шток 6 с уплотнением 5 задвижки 7. Буферная пружина 4 компенсирует массу подвижных частей при подходе поршня к крайнему нижнему положению. Управление клинкетом осуществляется через каналы рабочего масла 9, к которым присоединены масляные трубопроводы небольшого диаметра от центрального поста управления грузовой системы.
Схема работы дистанционной системы управления клйнкетом с гидравлическим сервомотором показана на рис. 2.18.
Масло подается в систему насосом 7 из цистерны 8. Чтобы давление в системе автоматически поддерживалось в заданных пределах, к напорному трубопроводу подключен гидроаккумулятор б, снабженный реле давления 5. Гидроаккумулятор представляет собой баллон, внутри которого помещена эластичная емкость, заполненная газом (воздухом или азотом) и сообщенная трубкой с реле давления. При падении давления масла в аккумуляторе ниже установленного предела реле автоматически замыкает электроцепь и включает насос, а при повышении давления размыкает цепь и останавливает его. Открытие и закрытие клинкета 1 осуществляются поворотом переключателя 4 на пульте управления 3. Масло направляется в одну из полостей сервомотора 2, а из противоположной полости в это время открывается слив. Степень открытия клинкета контролируется по специальному указателю.
Для удобства управления системой рычаги переключателей, управляющие клинкетами, выведены на общую панель управления. На панели нанесена схема всех трубопроводов с насосами и клинкетами. Световая сигнализация панели указывает, какие клинкеты и насосы находятся в работе в данный момент. На случай повреждения масляной системы на масляном трубопроводе каждого клинкета имеются специальные патрубки, к которым подключают переносной ручной насос.
Литература
Судовые системы и трубопроводы — Овчинников И.Н., Овчинников Е.И. [1988]
- Назначение и классификация судовых трубопроводов и систем
- Трюмно-балластные судовые системы
- Судовые системы охлаждения
- Судовая топливная система
- Противопожарные судовые системы
Источник: mirmarine.net
Беляев А. Клинкет
Клинкет (от голл. klinket — заслонка ) — устройство, предназначенное для открытия, закрытия или регулирования потока воды в судовых и забортных системах.
Это случилось на завершающем этапе четвертой боевой службы ТАКР «Киев». 12 апреля 1980 года «Киев», «Адмирал Исаченков» и «Маршал Тимошенко» на полных ходах в строю кильватера форсировали Гибралтар. Атлантика встретила их тёплой, пригожей погодой: нежаркое весеннее солнце в лёгкой дымке, полный штиль и водная океанская гладь, подобная зеркалу.
После перестроения в походный порядок корабли лёгли на курс 330 градусов, имея ход в 12 узлов. Торопиться было некуда. Ближайшие задачи ждали североморцев только за 60-й параллелью.
Быть может для того, чтобы пощекотать нервы «супостату», флаг-штурман походного штаба капитан 3 ранга Савченко проложил маршрут отряда через Кадисский залив. В глубине залива располагалась военно-морская база НАТО – Рота. Все знали, недалеко от этого небольшого испанского городка базировались американские ПЛАРБ, сведённые в 16-ю эскадру ВМС США, а также эскадрилья самолётов базовой патрульной авиации ВМС США «Орион» (Р-3С).
Когда отряд был на подходе к траверзу Роты, ходовой пост крейсера хлестанул обескураживающий доклад ПЭЖ: «Во второй энергоотсек поступает забортная вода! Энергоотсек затапливает!» После секундной паузы корабль наполнили звонки аврала, после которых по всем линиям боевой трансляции прогремело: «Аварийная тревога! Осмотреться по отсекам! Аварийным партиям в энергоотсек!»
Информация из ПЭЖ (пост энергетики и живучести — КП командира БЧ-5 — главного инженер-механика корабля) командиру, а от него по кораблю, была скудна и неопределённа. Но все без исключения поняли – произошло нечто неординарное. Связанное, быть может, если не с жизнью, то уж точно с боеспособностью крейсера! Энергоотсек — огромное помещение в корабельном чреве высотой с многоэтажный дом. Здесь установлены мощные турбо- и дизельгенераторы, другие жизненно важные механизмы корабля, составляющие энергетический фундамент его боеспособности и живучести.
Время… Для кого-то оно потянулось мучительно медленно, а для кого-то понеслось подобно сверхзвуковому ракетоносцу!
…Шло поэтапное обследование аварийного и смежных отсеков. Постепенно прояснялось, — вода пробивается внутрь корабля через донный клинкет. Течь, поначалу едва заметная, вскоре стала напоминать бурлящий поток, заливающий палубу аварийного помещения. Судя по всему, причиной поступления воды было нарушение герметизации уплотнительных приспособлений клинкета.
То было огромное даже по меркам ТАКР устройство. Более метра в диаметре, оно располагалось в самом днище корабля и, соответственно, подвергалось большому давлению забортной воды. Даже оптимистам было ясно, если не принимать экстренных мер, затопление энергоотсека и выход из строя его оборудования станут трагической реальностью. Но корабельный маховик борьбы за живучесть набирал обороты.
В низах под руководством нового корабельного «деда» (корабельный сленг: командир БЧ-5) — капитана 2 ранга Синицы и молодого ещё, но упрямого и ухватистого в деле командира дивизиона живучести старшего лейтенанта Червоного самоотверженно действовал весь личный состав БЧ-5. На самом верху их действия отслеживались и направлялись командиром, ответственным на корабле ЗА ВСЁ. Координация и связь с внешним миром были за комбригом, так же ЗА ВСЁ ответственным на соединении…
Корабли сбросили ход до самого малого. На ТАКР под текущий клинкет начали заводку временных подпор. Это должно было уменьшить ток поступления воды и обеспечить начало работ по осушению отсека. Однако местоположение клинкета для использования этой аварийной арматуры было крайне неудобным.
Быстро стало понятно, при их использовании надёжный с точки последующей эксплуатации результат невозможен. Альтернативный путь — цементная заглушка на клинкет. Однако без полного осушения отсека её ставить нельзя!
Пока руководители продумывали варианты устранения протечки, личный состав аварийных партий, действуя слаженно, без суеты и паники, всё-таки установил на клинкет временные подпоры. И водотечность через клинкет заметно уменьшилась. Опасность заливания токоведущих частей сложнейших боевых механизмов отступила! Однако в понимании того, что этой полумерой ограничиваться нельзя, исподволь вызревал новый замысел: используя водолазов, чем-то законопатить со стороны днища корабля приёмную часть клинкета. Но для этого требовалась постановка крейсера на якорь.
…Наверно, Пыков и Скворцов подсознательно благодарили флаг-штурмана, настоявшего на том, чтобы маршрут отряда проходил ближе обычного к береговой черте Испании. Здесь, у Роты, уже на границе территориальных вод глубины и грунт были вполне подходящими для якорной стоянки. Спору нет, — вероятно, соображал в те обжигающие сознание минуты каждый из них, — место это, строго охраняемое, находится в непосредственной близости от территориальных вод Испании. Для советских кораблей оно, образно выражаясь, чрезвычайно кляузное. Можно нарваться на серьёзные неприятности международного масштаба…
Однако выбора не было, и решение командира после недолгих колебаний было утверждено комбригом.
«Киев» встал на якорь с ювелирной точностью. Так, что даже в самом неблагоприятном случае, если внезапно поднимется ветер, от его кормы до территориальных вод останется не менее трех кабельтов. …Обеспечивая аварийные действия флагмана, «Исаченков» и «Тимошенко» кружили рядом, немного мористее, самыми малыми ходами. С них внимательно отслеживались манёвры чужих кораблей. Испанский фрегат и подошедший ему на смену португальский сторожевик в явном недоумении пристопорили ходы до самых малых. Ждали — что будет дальше.
Минут через десять после постановки крейсера на якорь над отрядом прожужжал патрульный «Орион». Других признаков внимания со стороны НАТОвской базы не было. Похоже, военно-морское командование Роты не торопилось с выводами. Несомненно, у него были причины для беспокойства, но была и уверенность — Всё под контролем. Никуда не денутся, если что!
…Наконец, барказ с водолазами был спущен на воду и через минуту начались их погружения. Найти среди многих отверстий забортной арматуры днища крейсера аварийный клинкет большой трудности не составило. Это сделала уже первая пара водолазов.
Можно было начинать работу.
Для руководителей её условия выглядели, как минимум, непростыми. Клинкет был как бы утоплен в нише корпуса, и уходящий вовнутрь корабля ток воды мог засосать водолаза. А это серьёзный риск возможной гибели личного состава.
Поэтому ещё до посадки в барказ подчинённым капитан-лейтенанта Данилова ( в то время командир группы БЧ-6, в которую входило подразделение легководолазов) об этом было объявлено открыто. Добровольцам предложили сделать шаг вперёд. И вперёд шагнуло всё подразделение!
Отобрали самых опытных и физически крепких моряков. После осмотра места протечки ими же был предложен и возможный способ устранения течи: законопатить клинкет матросскими постельными матрасами.
Более десятка этих совершенно не аварийных принадлежностей вошло в ту своеобразную «чёрную дыру», прежде чем водотечность клинкета снизилась до уровня, позволяющего начать осушение энергоотсека. После этого уже в энергоотсеке начали ставить на клинкет бетонную заглушку.
Работа была сделана быстро и безупречно. Тяжёлое происшествие, мрачная тень которого задела «Киев» краем своего крыла, было предотвращено! Это был результат чётких, хладнокровных действий экипажа ТАКР. Прежде всего, моряков из состава аварийных партий, подразделения легководолазов БЧ-6, а также командования БЧ-5.
Пережить в эти тягостные часы всем, конечно, пришлось немало. Когда под воду уходили два водолаза, с надеждой и тревогой за их работой следило полторы тысячи моряков и авиаторов, не считая экипажей кораблей охранения! «Адмирал Исаченков» и «Маршал Тимошенко» были оповещены о случившемся и находились в готовности прийти на помощь флагману в любую минуту. Однако дело было сделано, надёжность перехода через океан обеспечена, боеспособность ТАКР и отряда кораблей КСФ не пострадала. Ну, а пять часов на ликвидацию предпосылок к тяжёлому происшествию – потеря, можно считать, плёвая.
…Адмирал Скворцов в горячке того события и по его не остывшим еще следам докладывать «наверх» ничего не стал. Он представил возможный переполох, скажем, на командном пункте Средиземноморской
эскадры или ЦКП ВМФ (центральный командный пункт)! И, понимая, что его доклад кроме эмоционального взрыва, выражаемого словами — «Киев» тонет. », ничего не вызовет, — всю полноту ответственности за последствия взял на себя.
Сделай он такой доклад, переговоров с противоречащими одно другому указаниями «сверху», объяснений и уточнений разного рода хватило бы до постановки ТАКР на родную бочку в главной базе КСФ.
Фрагмент из книги «Краснознаменный «Киев». Хроники авианесущего крейсера»
Post scriptum
Вскоре после возвращения «Киева» из дальнего похода флотская газета «На страже Заполярья» опубликовала небольшую заметку следующего содержания:
Служат Родине матросы
Североморцам сегодняшнего поколения в полной мере присущи такие качества, как мужество и самоотверженность. Это еще раз подтвердили недавние тренировки легководолазов.
Поступила вводная — «прорвало кингстон».
Быстро одеты гидрокостюмы, тщательно проверены акваланги. Один за другим скрываются в неспокойное море старшина 1 статьи Б. Романов, старшина 2 статьи В. Вертилецкий, старший матрос Г. Литвинов. Спустя некоторое время поступают их первые доклады. Теперь работу можно вести более целенаправленно.
Под воду уходит старшина 2 статьи Владимир Мохов. Для тех, кто обеспечивал безопасность погружения, казалось, что время идет слишком медленно: так долго не появлялся легководолаз. Но вот, наконец, он устало поднимается по трапу. Его тут же подхватывают заботливые руки товарищей.
—Нашёл «неисправность»,- приподняв маску, докладывает он.
Теперь наступает второй, не менее ответственный этап — завести и установить пластырь.
Под воду снова уходит Владимир Мохов и с ним матрос С. Попов. Они уверенно плывут к месту «аварии». Но одной пробки оказалось недостаточно. Немного отдохнув, В. Мохов в С. Попов вновь скрываются под водой.
Нелегко пришлось им на этот раз. Сильное точение вырывало пластырь из рук, мешал груз, но воины успешно справились с заданием.
—Действия старшины 2 статья В. Мохова и его товарищей можно с полным правом назвать мужественным, — сказал на подведении итогов командир подразделения. Они действовала решительно, грамотно, инициативно, сделав все возможное для быстрейшего и качественного выполнения поставленной задачи.
Простим автору заметки и эзопов язык, и значительные неточности в пересказе события: где это на самом деле было, в какой обстановке и т.д. Не будем исключать и варианта, когда товарищ корреспондент или его первоисточник «военную тайну хранить умеют, потому, что не знают».
Не в этом ведь суть. Главное в том, что самоотверженные действия моряков в том происшествии были достойно отмечены — почетными грамотами, краткосрочными отпусками с выездом на родину.
Ну а капитан-лейтенанту В. Данилову, в частности, были отпущены вольные и невольные прегрешения, испокон веков сопровождающие корабельную службу. В скором времени он получил карт-бланш на перевод к новому месту службы. Вроде бы даже с повышением и поближе к берегу.
Источник: voenflot.ru
Клинкеты на подводной лодке что это
Надо сказать, что погружение – хоть и ответственное мероприятие, но не Бог весть какое событие в жизни моряка-подводника. Иногда, если, скажем, серьёзные учения или отработка специальных задач, то за сутки приходится нырять и всплывать не один десяток раз. И если подводная лодка ходовая, то есть не стоит месяцами у пирса ржавой тушей, а постоянно бегает в море туда-сюда, как велосипед, то действия экипажа по погружению-всплытию обычно отработаны до автоматизма.
Некоторая нервозность может возникать после долгого нахождения в базе, особенно если лодка стояла в заводе, где работяги её до половины разобрали, а потом, чтобы получить в конце года премию, наскоро собрали. Так же не совсем приятно, когда произошла большая замена экипажа (если сменяется больше 40% личного состава, то кораблю до сдачи специальных задач вообще запрещён выход в море).
Если же всего этого в обозримом прошлом не наблюдалось, то и мандражировать вроде бы незачем. А между тем известно, что именно во время погружения, в первые секунды после перехода корабля в новое, так сказать, состояние, происходит основная масса неприятных инцидентов или даже катастроф. И виной тому – банальный человеческий фактор.
То какой-то баран заслонку важную забудет закрыть, то, наоборот, открыть что-нибудь не посчитает нужным. А на подводном флоте мелочей не бывает, из-за ошибки одного идиота может пострадать сотня других. Поэтому, что ни говори, а вполне объяснимо и простительно состояние небольшого волнения, возникающее перед погружением даже у старых и опытных подводников. А что поделаешь? Пусть ты на сто процентов уверен за лично свои действия и хотел бы так же быть уверенным за действия других, но тут, к сожалению, от тебя уже ничего не зависит.
Таким образом, в результате воздействия на хрупкую психику человека целого комплекса противоречивых чувств каждый раз перед погружением, перед этим, в общем-то, несложным действием, среди членов экипажа наблюдается некоторая тщательно скрываемая друг от друга нервозность и даже лёгкое беспокойство.
Окружающая обстановка, интерьеры, так сказать, также не располагают к умиротворению и расслабленной созерцательности. Сводчатый потолок над головой делает отсек похожим на узкий мрачный каземат. Мутные чашки плафонов в защитных решётках источают грязноватый неровный свет. В углах и дальних закоулках, переплетаясь, грудятся таинственные тени.
Бледные полуголые фигуры моряков, замершие на своих боевых постах, напоминают кладбищенские мраморные изваяния. В душу вползает липкое ощущение затхлости и заброшенности.
А между тем подготовка к погружению продолжается. Вот уже остановлены дизеля. Для экономии электроэнергии и для соблюдения режима тишины выключен единственный наш инвалид-кондиционер. Обесточены вентиляторы, задраены клинкеты на трубопроводах. Закрыты и плотно обжаты переборочные двери – отсеки полностью загерметизированы и готовы к погружению.
Жар раскалённого на солнце железа корпуса постепенно начинает проникать внутрь лодки. Выключенный кондициионер хоть и считался давно умершим, но, как видно, дело своё неплохо знал. Молотя безостановочно неделями, а то и месяцами, он держал в помещениях стабильные тридцать градусов, и сейчас после его остановки столбик термометра резко полез вверх.
Духота становится невыносимой. Остро-солёные капли пота скатываются в глаза. У механика опять какие-то неполадки. С выпученными глазами он носится по отсекам, пытаясь разобраться, куда девается давление в системе гидравлики, но пока безуспешно. Вот уже полчаса в ожидании погружения мы сидим в закупоренных отсеках и от нечего делать старательно потеем.
Примостившись на своём колченогом кресле в самой корме, я мужественно потею вместе со всеми. Солёные струйки бегут по лицу, шее, стекают по груди, рёбрам и, неприятно щекоча, струятся между лопаток по позвоночнику. Дойдя до самого низа спины, ручейками растекаются по липкому дерматину сиденья, сбегают по ногам и образуют на полу грязноватую лужицу.
Каждые пять минут потемневшую от пота разуху приходится отжимать. Установленный для этой цели посредине отсека обрез[1] 25 уже на четверть наполнен зловонной жижей. До чего же все вокруг мокрые, скользкие и противные! А ведь не далее как пару часов назад мы вполне походили на нормальных людей.
Но вот вроде бы разобрались: по обрывкам фраз, доносящихся из центрального поста, можно понять, что неисправность устранена. Мокрый, чумазый механик в трусах и пилотке с чудовищных размеров гаечным ключом наперевес вновь пробежал из носа в корму и обратно, собственными руками дёргая клапана и маховики, проверяя отсеки на готовность к погружению.
Дребезжащие зовущие звонки тревоги разносятся по кораблю. Вмиг всё вокруг преображается и оживает! В отсеках становится как будто светлее и просторнее. Нет уже того гнетущего ощущения затхлости и заброшенности.
– По местам стоять, к погружению! – голос старпома из центрального поста звучит беззаботно и почти радостно.
– Есть седьмой, по местам стоять к погружению! – в тон ему отзываюсь я и по очереди все остальные отсеки.
– А ну быстро разбежались по местам! Это кто там на койке валяется? – кричу я в глубину отсека замешкавшимся бойцам.
Если честно, то нам здесь, в седьмом, при погружении особо и делать-то нечего. Все манипуляции и необходимые действия мы уже выполнили. Сняли со стопоров гидравлические машинки приводов клапанов вентиляции, подготовили к работе такую же машинку кормового кингстона, открыли необходимые клапаны, закрыли ненужные. Сейчас надо просто следить за находящимися в отсеке механизмами и, если какой-то из них вовремя не сработает от действия гидравлики, тут же бежать и помогать ему специальным ключом вручную.
– Отвалить носовые горизонтальные рули!
Шипение гидравлики, цоканье перепускных клапанов: горизонтальные рули плавно выезжают из специальных ниш в корпусе лодки.
Тщательно закрыт верхний рубочный люк. Командир спускается в боевую рубку. Все находятся на своих местах, готовые к немедленному действию. Даже замполит и доктор при деле. Первый, примостившись в центральном посту за спиной у боцмана, мужественно смотрит на неподвижную стрелку глубиномера и многозначительно молчит.
Молчит не потому, что нечего сказать, а потому, что командир запретил ему открывать рот по тревоге. Доктор также сидит на своём боевом посту – на диване в кают-компании – и жестоко дрючит неряху «химона»[2] за грязные уши и шею. Будучи командиром второго отсека, Сёма тоже сегодня при деле.
– Открыть кингстоны цистерн главного балласта! – звучит следующая, давно уже всеми ожидаемая команда.
Старшина команды машинистов-трюмных, знакомый нам уже физик-теоретик Затычкин Арнольд Кузьмич, перекладывает манипуляторы на пульте управления погружением-всплытием в центральном посту. Одна за другой на контрольном табло загораются сигнальные лампочки. По трубопроводам – венам – давление гидравлики разносится по всем закоулкам корабля.
Тяжело проворачиваясь, клацая и шипя, в отсеках срабатывают гидравлические машинки приводов кингстонов. Открываясь, они дают доступ забортной воде внутрь балластных цистерн. Путь свободен, но вода в цистерны не идёт: воздушная подушка не пускает.
Поэтому очередная команда звучит так:
– Открыть клапана вентиляции цистерн главного балласта, кроме средней!
Плотно прижатые к своим гнёздам полуметровые «тарелки» клапанов вентиляции медленно движутся вверх, выпуская наружу клубы спёртого, влажного воздуха. Вдоль бортов в носу и корме шумно взметаются столбы брызг и холодного пара: балластные цистерны быстро заполняются забортной водой.
– Принят главный балласт, кроме средней, осмотреться в отсеках!
Лодка погружается почти по рубку и висит, грузно покачиваясь над бездной, готовая к окончательному рывку в глубину. Сейчас, когда полностью заполнены цистерны концевых групп, на поверхности она удерживается только за счёт воздуха в средней части. Палуба едва возвышается над водой, и невысокие волны порой перекатываются через неё. Это так называемое «позиционное положение», в котором подводная лодка в районе боевого патрулирования должна быть постоянно, чтобы по сигналу тревоги иметь возможность за считанные секунды уйти на глубину.
– Акустик, прослушать горизонт!
С этого момента акустик – наше всё: глаза и уши. На боевых лодках отсутствуют иллюминаторы, и, как вы понимаете, рыбками на досуге там не полюбуешься, поэтому в подводном положении мы абсолютно слепы. Вся связь с внешним миром идёт только через акустика. Лишь он может по отражённому звуковому сигналу распознать препятствие впереди, по шуму винтов определить, где находится цель, расстояние до неё и даже что она собой приблизительно представляет – транспортную баржу или боевой корабль.
– Открыть клапана вентиляции средней группы!
Всё! Рвётся последняя ниточка, удерживающая подводную лодку на поверхности. Фонтаны пара и брызг взметаются теперь уже по обеим сторонам рубки. Шумно заполняется средняя группа цистерн, лодка получает отрицательную плавучесть и медленно проваливается в пучину. Теперь мы можем только мысленно представлять, как где-то наверху с плеском смыкаются волны над нашими головами, вода шумно заполняет свободное пространство рубки, вольготно гуляет в её коридорах, на ходовом мостике, в гальюне, там, где ещё несколько минут назад беззаботно ходили люди.
Из шпигатов и технических отверстий на палубе и в «лёгком корпусе» вырываются студенистые пузыри воздуха. На какое-то время они образуют серебристый шлейф, тянущийся за подводной лодкой на глубину.
Вокруг стремительно темнеет, очертания субмарины становятся всё более расплывчатыми. Пройдёт ещё несколько мгновений – и они растворятся полностью в густоте подводного мрака.
– Глубина десять метров, осмотреться в отсеках.
– Закрыть клапана вентиляции цистерн главного балласта.
Перемежаясь ответными докладами, команды следуют одна за другой.
– Три электромотора средний вперёд! Носовые рули на погружение. Погружаемся на глубину сорок метров! Боцман, держать дифферент три градуса на нос!
Тонко запели электромоторы, зашуршали, загудели под ногами, набирая обороты, три линии валов. В корме за торпедными аппаратами, за вогнутой нишей железной оконечности корпуса корабля лениво двинулись, провернулись и, всё быстрее и быстрее ввинчиваясь в упругую массу воды, засверкали бронзовыми плоскостями серповидные лопасти гребных винтов. Палуба качнулась, двинулась вперёд и немного вниз и с ускорением поехала из-под ног.
[2] Специалист-химик, на подводной лодке обычно исполняет обязанности санитара и вестового.
Источник: legal-alien.ru