После многооборотных прыжков и вращений голова кружится настолько сильно, что шаги в дорожках после делаются практически на автопилоте. Об этом в интервью RT рассказали фигуристы Наталья Хабибуллина и Илья Княжук, в прошлом сезоне дебютировавшие на взрослом уровне. Чтобы не потерять синхронность, партнёры говорят друг другу определённые слова-сигналы при смене позиций. Они также рассказали, чем интересна их новая короткая программа, вспомнили, как тренировались на даче во время пандемии, и поделились нюансами заточки коньков.
Наш разговор после контрольного тренировочного проката короткой программы начался не с темы парного катания как таковой, а с тройного акселя. Несколько попыток этого прыжка Наташа выполнила на удочке в самом конце тренировки.
— Заинтриговали. Вы всерьёз намереваетесь когда-нибудь включить этот прыжок в программу?
Наталья Хабибуллина: Может быть, да.
— Со стороны мне показалось, что для удачного исполнения Наташе пока ещё не хватает скорости.
Забыл одеть парашют? Весь видос в комментариях
Илья Княжук: Дело не в скорости. При начальной стадии обучения она и не требуется. Важно почувствовать себя в этом вращении, привыкнуть к новым ощущениям. В конце прошлого сезона Наташа пробовала прыгать тройной аксель без страховки, и были очень неплохие попытки. Рабочие, выражаясь на нашем жаргоне.
Н. Х.: Мне, наверное, не хватает уверенности в себе, чтобы выполнить этот прыжок. В голове сидит какой-то страх, который мешает правильно вкрутиться во вращение и, соответственно, правильно приземлиться. Под конец прошлого сезона начали над этим работать, но у меня случилась небольшая травма, из-за чего мы были вынуждены приостановить попытки. А сейчас только-только возобновили работу.
Также по теме
«Просто встали и поехали»: Морозов и Ерёменко — о решении кататься вместе, тренировках в США и переходе к Крыловой
Если не попробовать запрыгнуть в последний вагон, можно сильно об этом пожалеть. Так в интервью RT объяснил решение вернуться на лёд.
— Считается, что сложные элементы нужно учить в детском возрасте, когда спортсмен почти не испытывает страха.
Н. Х.: Это на 100% так. Я пробовала прыгать тройной аксель, когда была маленькой. Могла легко зайти на этот прыжок на последних минутах тренировки, мне было не страшно вкручиваться, не страшно падать, я вообще не думала о том, что можно сильно удариться, получить травму. Сейчас же всё это постоянно сидит в голове.
— А тогда, в детстве, выезжать с прыжка удавалось?
Н. Х.: Нет. Да я толком и не учила аксель, просто пробовала иногда — вдруг получится? Но всё это было давно, а после перехода в парное катание нам с Ильёй точно было не до этого прыжка.
— Многие одиночники считают переход в парное катание своего рода игрой на понижение. В точности как в известной поговорке: не умеешь прыгать — вставай в пару.
И. К.: Вот сейчас, работая в паре, я вообще не понимаю пренебрежительного отношения к этой дисциплине. Хотя раньше, в бытность одиночником, примерно так и думал, как вы сказали. Какое парное? Да никогда в жизни!
парашют не раскрылся
Н. Х.: В одиночном катании, как ни крути, во все времена наиболее важной составляющей были сложные прыжки, поэтому, возможно, со стороны кажется, что парам проще. Из серии: прыгнул тройной тулуп, тройной сальхов — и дело сделано. Между тем и в парном катании сейчас всё очень сильно усложняется.
— У той поговорки, кстати, было продолжение: не получается в парном катании — иди в танцы.
И. К.: Тоже большое заблуждение, кстати. Танцы — это о-о-очень тяжело. Я бы не смог.
Н. Х.: Посмотреть любую тренировку — танцоры два часа, а то и больше, просто скользят, отрабатывают каждый шаг. Я бы так тоже не смогла, наверное.
— Мне иногда кажется, что девочки в парном катании переживают период взросления гораздо легче, чем в одиночном. Как удаётся держать себя в одном весе?
И. К.: Не всем удаётся, кстати.
Н. Х.: Применительно к себе я таких проблем вообще не вспомню. Был очень непродолжительный период, когда мы с Ильёй только встали в пару. Я выглядела чуть крупнее, чем сейчас, но это я сама понимала. Со стороны та прибавка в весе вообще не бросалась в глаза.
Но мне, во-первых, повезло с наследственностью, а во-вторых, тоже ведь всё идёт из головы.
— Но ограничения в вашей нынешней жизни присутствуют?
Н. Х.: Если я вдруг захочу съесть конфету или что-то вкусное, я не стану терзать себя мыслями, что после шести вечера этого лучше не делать и так далее. Я просто эту конфету съем. Да и родители никогда мне ничего не запрещали в этом плане. Надо просто понимать, что и зачем ты делаешь.
— А как же разговоры о том, что в «Хрустальном», где вы начинали карьеру одиночницы, детей взвешивают по несколько раз в день и даже на соревнования многие возят с собой весы?
Н. Х.: В «Хрустальном» я каталась совсем маленькой, поэтому меня это не коснулось. Помню, как пришла на взвешивание один раз, потом другой и мне сказали: «Иди отсюда, что тебя взвешивать? Одни кости…»
Также по теме
«Я человек очень сильный»: Крылова — о своей сущности, олимпийских «трагедиях», современных танцах и конфликтных средах
Спорт в целом и работа тренером в частности — это тяжёлый, а иногда просто адский труд, если выкладываться полностью. Об этом в.
— Прошлый сезон получился у вас необычайно ярким. Можете сейчас сказать, что за время летнего межсезонья сделали шаг вперёд? И если да, то в чём именно?
И. К.: Я бы сказал, что изменилось наше внутреннее состояние на льду. На мой взгляд, появилось совсем другое понимание движений и, соответственно, катания в целом. Более взрослое, что ли. Кроме этого, пришло ощущение удовольствия.
Когда тренируешься потому, что хочешь, а не потому, что так сказал тренер.
Н. Х.: Плюс появилась уверенность. Если вспоминать прошлый год, то в это же самое время за месяц до открытых прокатов мы вообще не были готовы к тому, чтобы выступать на взрослом уровне. Ни морально, ни физически. Сейчас уже делаем много прокатов, стараемся, чтобы они были целиковыми, то есть близость сезона воспринимается совершенно спокойно.
Абсолютно по-рабочему.
— Знаю, что год назад вы очень ждали момента, когда окажетесь на взрослом льду. Положа руку на сердце, было страшно?
Н. Х.: Страшно было перед открытыми прокатами. Заходишь в раздевалку, а там олимпийские чемпионы. Взрослые даже ведут себя по-другому. На юниорском уровне ты абсолютно со всеми общаешься на равных независимо от разницы в возрасте.
А здесь смотришь со стороны, до какой степени люди собраны, как серьёзно они настраиваются на выступление, и понимаешь, что ни в коем случае не должен никому из них помешать.
— В прошлом сезоне вы, помимо высоких результатов, показали наиболее высокую техническую сложность прыжков. Что-то меняли в своих нынешних программах в этом плане?
И. К.: Пока мы находимся в раздумьях. Не готовы сказать наверняка, какие прыжки и в каком сочетании поставим в ту или иную программу.
— Насколько велик диапазон выбора?
Н. Х.: Варианта три у нас точно имеется.
— Илья, что для вас, как для партнёра, является элементами первостепенной важности в программах?
И. К.: Подкрутка и поддержки. На них я не могу заходить с расслабленной головой, всегда держу максимальную концентрацию, даже на тренировках. Прыжки или выбросы в этом плане даются значительно проще.
— У вас очень высокая тройная подкрутка, кстати.
Н. Х.: Мы очень много над ней работали, когда переучивали этот элемент на взрослом уровне. В юниорах мы могли спокойно делать подкрутку третьего уровня на плюсы, и это не мешало выигрывать. Сейчас так нельзя. Нужен максимальный уровень сложности и желательно максимальные плюсы. Подкрутка вообще сложный элемент.
В юниорах хочется поскорее его освоить, показать, что умеешь. Из-за этого у многих заучивается неправильная техника, исправлять которую со временем очень сложно.
— Сколько подкруток подряд вы способны выполнить чисто физически?
Н. Х.: Раз 15—16 точно. Мы как-то делали в зале выбрасывания наверх каждые 30 секунд. А после этого ещё на лёд пошли.
— Про спор Марка Кондратюка и Евгения Плющенко слышали в фигурном катании, наверное, все. Это реально сложно — выполнить десять тройных акселей с промежутком в 15 секунд?
И. К.: Это не совсем то же самое, что прыгнуть десять акселей подряд, но всё равно очень сложно. 15 секунд — это не так много, кстати. После многооборотных прыжков сильно кружится голова, даже когда выполняешь подряд всего две попытки. Сразу начинаешь «плыть».
Так что Марк — просто красавчик.
Также по теме
«Конфетно-букетный период давно закончился»: Росляков — о партнёрше Ходыкина, фанатизме Косторной и элементах ультра-си
Четверные подкрутки могут стать рядовым элементом парного катания, но в приоритете у судей по-прежнему остаётся чистота исполнения.
— На вращениях, получается, можно «поплыть» ещё сильнее?
Н. Х.: На самом деле, да. У нас, например, после вращения в программе идёт дорожка шагов, темп очень быстрый, и нужно не просто не упасть на этих шагах, но и чётко показать все повороты.
И. К.: В процессе вращения мы практически ничего не видим, поэтому последующие шаги делаются практически на автопилоте. На мышечной памяти.
— Если вращение выполняется вслепую, как удаётся добиваться идеального взаимодействия с партнёром?
Н. Х.: Есть определённые слова-сигналы, которые говорятся при смене позиций, и как раз в этот момент можно что-то скорректировать. Ускорить вращение или, наоборот, замедлить его.
— Кто, кстати, контролирует синхронность элементов в вашей паре?
Н. Х.: Смотря в чём. Когда мы заходим на тренировке на те или иные прыжки, всегда говорю я, делаем мы двойной или тройной. В поддержках и вращениях процессом руководит Илья.
— А бывает так, что во время выступлений вы начинаете разговаривать друг с другом на отвлечённые темы?
Н. Х.: На этапе юниорского Гран-при в Австрии было. Мы катали короткую программу, сделали первые три элемента, и на выезде с поддержки я говорю Илье: «Я уже так устала…» К чему я это сказала, зачем — объяснить невозможно.
И. К.: Это был довольно экстремальный момент, да. Но сразу появилось настроение, и мы поехали ещё лучше.
— Про вашу новую короткую программу уже много сказано, в том числе Ильёй Авербухом, который её ставил. В какой момент начинаешь понимать, что программа реально классная?
И. К.: Когда исполняешь её на тренировках целиком и с элементами. Сразу становится понятно, где и как можно прибавить. Классная программа — та, в которой ты можешь прибавлять до бесконечности.
— Мне бросилось в глаза, насколько сильно ваша постановка музыкально акцентирована.
Н. Х.: В этом и заключается сложность. Нужно не просто выполнить все элементы, но попасть при этом во все акценты. Условно говоря, ты чуть замедлился во вращении, не попал в музыку на дорожке шагов — и общее впечатление тут же смазывается.
— Темы постановок вы пока не озвучиваете?
И. К.: Нет. Тем более что в произвольной программе у нас довольно узнаваемый саундтрек и, соответственно, сюжет. Не хочется раньше времени его раскрывать.
— Насколько сильно давит на вас отсутствие международных стартов?
И. К.: Российское парное катание настолько сильное, что интерес не пропадёт, даже если соревноваться друг с другом придётся долго.
Н. Х.: Когда мы только начали кататься на взрослом уровне, понимали, что у нас куча работы, которую надо успеть сделать, прежде чем задумываться о международных стартах. Поэтому вообще не было обиды из-за того, что нас куда-то не допускают. В этом плане нам пришлось сложнее в последнем юниорском сезоне. Мы понимали, что он последний, поэтому хотелось выступить и на юниорском первенстве мира, и в финале Гран-при.
И. К.: Но случилась пандемия, и все планы накрылись. Вот это было по-настоящему обидно. Но даже при этом нам грех жаловаться: за тот сезон мы успели проехаться по многим турнирам, причём успешно.
Также по теме
Вопрос желания: Щербакова не цепляется за спорт, но и не торопится сжигать мосты
Если Анна Щербакова захочет вернуть прежние физические кондиции, то непременно сделает это. Она не приучена работать небрежно и не.
— Читала в каком-то интервью, что во время пандемии вы тренировались в Ижевске, когда в Москве уже было всё закрыто, и вспомнила историю о пловце, который тайком приходил в бассейн, открывал дверь своим ключом и плавал в полном одиночестве.
И. К.: Нам повезло меньше — льда у нас, считайте, не было. Успели провести в Ижевске только три тренировки, после чего каток закрыли. Мы стали ездить на стадион, но вскоре закрыли и его.
— И вы перебрались на огород на дачном участке Наташиных родителей?
И. К.: Да. Март месяц, грязь кругом, а мы поддержки тренируем между грядок. Вечером шли в баню. Классное время было, несмотря на пандемию.
Н. Х.: На тот момент мы катались в паре всего год, только начинали учить парные элементы, Сергей Владимирович (Доброскоков. — RT) скидывал нам видео разных танцев, и мы их разучивали. Было очень интересно и весело.
— Сложно возвращаться на лёд после столь длительного перерыва?
И. К.: У нас такой вид спорта, где нужно кататься каждый день, чтобы сохранить определённые ощущения. Баланса конька, положения тела. Иногда не покатаешься всего пару-тройку дней — и ощущения уходят. Но самое удивительное, что короткий перерыв в тренировках зачастую бывает более критичен, чем две или три недели.
Н. Х.: Ещё после перерыва очень сильно начинают болеть стопы. У меня болели, хотя во время пандемии я периодически ходила по дому в коньках, чтобы не отвыкать от ощущений.
— Максим Траньков сказал однажды, что предпочитает кататься босиком, чтобы лучше чувствовать конёк.
И. К.: Я тоже катаюсь босиком. Использую только силиконовую защиту. С детства так привык и комфортно себя чувствую.
— И чтобы обязательно были хорошо наточены лезвия?
И. К.: Как раз наоборот. Кататься на свежезаточенных лезвиях для меня катастрофа. Новые коньки мы получаем всегда заточенными, и я, когда их раскатываю, начинаю даже специально тупить лезвия — ходить по резиновому коврику, скрести лёд, а иногда и борт. Иногда вообще обхожусь без заточки до конца сезона — подправляю лезвия, если только на что-то жёсткое наступил.
А вот Наташа привыкла кататься на наточенных. У всех по-разному бывает.
Н. Х.: Я точу свои коньки где-то раз в полтора месяца. Иначе мне начинает казаться, что могу слететь с ребра. Понятно, что это чистая психология, но тем не менее.
— Наверное, дело в том, что даже обычные ботинки снашиваются очень индивидуально. У кого-то сильно стёсывается каблук, из-за чего приходится чаще менять или ремонтировать обувь.
Н. Х.: С коньками, мне кажется, происходит то же самое. У меня на одной паре как-то почти полностью стесалось внутреннее ребро. Если, допустим, у человека плоскостопие, смещается центр тяжести. Соответственно, и конёк начинает стачиваться иначе.
— Чего вы хотите добиться в этом сезоне? И ставите ли вообще перед собой задачу кого-то обыграть, например?
Н. Х.: Пока мы по-прежнему полностью сосредоточены не на соперниках, а на себе. На том, чтобы показать, что мы уже не вчерашние юниоры, а совершенно взрослая пара.
И. К.: Хорошо сказано. Мне даже добавить нечего.
Ошибка в тексте? Выделите её и нажмите «Ctrl + Enter»
- Кондратюк заявил о желании выступить на Олимпиаде-2026
- Загитова рассказала о преследовании взрослого мужчины, когда ей было 16 лет
- Туктамышева: хотела бы попробовать себя в роли телеведущей по окончании карьеры
- Трусова провела в московском парке «Зарядье» открытую тренировку
- Фигурист Галлямов — о дебюте в медиафутболе за команду «Чисто Питер»: начало положено
- Ерёменко — о теме для ритм-танца: рекомендации ISU продиктованы ностальгией по 80-м
- Усачёва объяснила, почему не пошла в парное катание
Источник: russian.rt.com
Какова скорость лодки после прыжка мальчика
Компания уже начала поставлять первые образцы своим клиента, а выход первых продуктов на её основе должен состояться в следующем году
реклама
В понедельник SK Hynix заявила, что завершила работу над своими первыми модулями памяти HBM3E и теперь предоставляет образцы своим клиентам. Новые чипы памяти имеют скорость передачи данных 9 ГТ/с, что на целых 40% превышает скорость HBM3 компании.
SK Hynix намерена начать массовое производство своих новых чипов памяти HBM3E в первой половине следующего года. Однако компания никогда не раскрывала емкость модулей, а также то, используют ли они архитектуру 12-Hi или 8-Hi, или когда именно они будут доступны. Исследовательская компания TrendForce недавно заявила, что SK Hynix планирует выпустить продукты HBM3E емкостью 24 ГБ в первом квартале 2024 года, а затем в первом квартале 2025 года выпустить модели с емкостью 36 ГБ.
реклама
Если информация от TrendForce верна, то новые модули HBM3E от SK Hynix поступят как раз в то время, когда они понадобятся рынку. Например, Nvidia собирается начать поставки своей платформы Grace Hopper GH200 со 141 ГБ памяти HBM3E для приложений искусственного интеллекта и высокопроизводительных вычислений во втором квартале 2024 года. Хотя это не означает, что Nvidia будет использовать HBM3E от SK Hynix. Массовое производство HBM3E в первой половине 2024 года укрепит позицию SK Hynix как ведущего поставщика памяти HBM по объемам.
Однако, компания не сможет взять корону по производительности. Новые модули SK Hynix обеспечивают скорость передачи данных 9 ГТ/с, что чуть медленнее, чем у Micron со скоростью 9,2 ГТ/с. В то время как модули Micron HBM3 Gen2 обещают пропускную способность до 1,2 ТБ/с на стек, максимальная пропускная способность SK Hynix составляет 1,15 ТБ/с.
Хотя SK Hynix воздерживается от раскрытия емкости своих чиповHBM3E, в компании говорят, что они используют технологию Advanced Mass Reflow Molded Underfill (MR-RUF). Этот подход сокращает пространство между блоками памяти в стеке HBM, что улучшает рассеивание тепла на 10% и позволяет втиснуть конфигурацию 12-Hi HBM в ту же высоту, что и модуль 8-Hi HBM.
Одна из интригующих особенностей массового производства памяти HBM3E в первой половине 2024 года компаниями Micron и SK Hynix заключается в том, что этот новый стандарт до сих пор официально не опубликован JEDEC. Возможно, спрос на память с более высокой пропускной способностью со стороны приложений ИИ и высокопроизводительных вычислений настолько высок, что компании торопятся с массовым производством, чтобы удовлетворить его.
Источник: overclockers.ru
Мама погибшего в ОДКБ 10-летнего мальчика пришла на повторный прием к Владимиру Путину
Ситуацию взяли на контроль Генеральная прокуратура и Следственный комитет России.
22 августа, 20:35
Ольга Метревели, мама погибшего в ОДКБ 10-летнего мальчика, пришла на повторный прием к президенту России Владимиру Путину. Встреча прошла в присутствии Генеральной прокуратуры и Следственного комитета страны, сообщил журналист Сергей Трубкин во вторник, 22 августа.
На личной встрече приняли все обращения и жалобы Ольги, а также выслушали все ее доводы. Далее девушка поехала в Генеральную прокуратуру и Следственный комитет России, где ее уже ждали. Ольга объяснила, что недовольна ведением уголовного дела, привела аргументы и предъявила доказательства. Ситуацию взяли на контроль и скоро дадут ответ.
Теперь у Ольги есть необходимые номера телефонов. В случае обмана по материалам дела или попытки ввести в заблуждение, девушка сообщит напрямую в Генеральную прокуратуру.
Также Ольга должна была встретиться с областным прокурором Иваном Грибовым. Но он ушел в отпуск. Прием назначили на сентябрь, где будут решаться проблемы уголовного дела.
Ранее состоялся первый визит Ольги в приемную Владимира Путина. На встрече девушка рассказала историю погибшего сына, назвала фамилии врачей и объяснила, как проходит уголовное дело.
Источник: vladday.ru