.
О возвращении с боевой службы большой атомной подводной лодки Б-138 «Обнинск» («Полярные зори») ( * ) неделю назад сообщила на своей странице ВКонтакте группа «Подводники России» ( ссылку 1 любезно предоставил Mikhail Bushuev ). Могу ошибаться, но не будь этого, не было бы и официального сообщения Военного ведомства, последовавшего трое суток спустя ( ссылка 2 ) (точно так же, в режиме «эха», вела себя пресс-служба Минобороны во время неожиданного захода Б-237 в Кронштадт и в целом ряде аналогичных случаев). . Как бы то ни было, . но заурядная на первый взгляд автономка многоцелевого атомохода в контексте многократно поднимавшейся в блоге темы острого дефицита корабельного состава атомных подводных сил приобретает черты значимого события.
Швартовка ПЛАБ Б-138 «Обнинск» – возможно, после БС, но не сейчас, а 23.04.2005 (фото от Mihazol , forums . airbase . ru )
» Где тебя носило? «
О продолжительности и географии боевой службы Б-138, разумеется, ничего не известно, однако есть основания полагать, что развёртывание «Обнинска» было связано с военной операцией РФ в Сирии. Информация к размышлению : в 2011-2014 г.г. лодка прошла ВТГ в СРЗ «Нерпа» ; крайнее (перед возвращением в ППБ) появление на публике датировано 26.07.2015 (погружение-всплытие в День ВМФ) ; проектная автономность ПЛАБ пр. 671РТМК – 80 суток ; первый авиаудар ВКС РФ по ДАИШ – 30.09 ; время в пути от Заозёрска до Тартуса (немногим более 5000 миль вокруг Ирландии) в подводном положении на более-менее малошумном (и экономическом по ресурсу ГТЗА) 12-узловом ходу – 17 суток.
Одна автономка АПКР «К-500»
На основе приведённых данных можно составить возможный график возможного дальнего похода «Обнинска» : 13.09 – выход из Заозёрска, 30.09 – прибытие в восточную часть Средиземного моря, 30.11 – убытие из восточной части СЗМ, 17.12 – прибытие в Заозёрск. Если дело было действительно так (или почти так), лодка прошла в подводном положении не менее 10000 миль только по маршруту перехода с превышением автономности на 15 суток (с пополнением запасов в Тартусе или в открытом море). При этом, она должна была так или иначе пересечься с «Трумэном» (находился в Средиземке с 29.11 по 15.12) и «Ростовом-на-Дону» (19?.11-13.12).
Новый взгляд на ноябрьские пуски
17 ноября газета Le Monde со ссылкой на источник в минобороны Франции сообщила, что «утром русские произвели пуски крылатых ракет со своих кораблей в Средиземном море по целям в Ракке» ( ссылка 3 ). В тот же день агентство Reuters , ссылаясь на официального представителя Пентагона, фактически подтвердило эту информацию, опубликовав короткое сообщение : . ‘согласно взаимным договорённостям, Москва заранее (ahead of the attacks) уведомила Вашингтон о том, что удары по целям на территории Сирии (в том числе и по Ракке) будут произведены как со стратегических бомбардировщиков, так и крылатыми ракетами морского базирования (sea-launched cruise missiles)’ ( ссылка 4 ). Добросовестно процитировав своих зарубежных коллег, РБК решил добавить конкретики ( ссылка 5 ) и сел в лужу.
Как подводники обходятся без женщин в автономке
ДЭПЛ Б-237 «Ростов-на-Дону», с лёгкой руки РБК ставшая 17 ноября героем дня, на тот момент ещё даже не прошла Гибралтарский пролив (скорее всего – ссылка 6 ), а других кораблей ВМФ РФ, вооружённых ракетами 3М14, в Средиземном море не было и быть не могло. Точнее – надводных кораблей, т. к. крайне малочисленные на сегодняшний день атомные подводные силы располагали-таки четырьмя (всего четырьмя) подходящими лодками, которые теоретически могли оказаться в нужное время в нужном месте : «Пантера», «Нижний Новгород», «Даниил Московский» (маловероятно) и «Обнинск» ( ссылка 7 ), причём последний был единственным, гарантированно вооружённым «Калибром-ПЛ» и имевшим не столь давний опыт учебно-боевого применения КР 3М14 ( ссылка 8 ). . Другими словами, . если в нашумевшем сообщении ИА «РосБизнесКонсалтинг» заменить Б-237 на Б-138, всё встаёт на свои места (**).
В бой идут одни «старики»
Факт пребывания и активного использования «Обнинска» в составе сил постоянной готовности СФ (ВМФ РФ) безусловно радует, однако есть в этой радости и толика грусти, которую никак не получится оставить за кадром (спрятать в подсознании). Как уже говорилось, Б-138 принадлежит к проекту 671РТМК «Щука» – самому старому в наших атомных подводных силах, разработанному в середине 1974 г. и являющемуся переходным от второго к третьему поколениям отечественных АПЛ. Как известно, революционным по части снижения шумности стал пр. 971 («Щука-Б») с двухкаскадной системой амортизации (подробнее – по ссылке 9 ), по сравнению с которыми лодки пр. 671РТМК – не то, чтобы «ревущие коровы», но почти. Вот что пишет по этому поводу Илья Курганов ( ruspodplav ), который знает, о чём говорит :
«[Разрыв] по шумности . по отдельным диапазонам и дискретам – в разы. Помню, в 1998 отрабатывались вместе с «Западной Лицей» (Б-524 – А.Ш.), она тогда ещё была в хорошем техническом состоянии. Гоняли её как слепого котёнка по комнате. Только после демаскирующих посылок она нас («Вепрь») обнаруживала.
Может, против НК ртмки ещё и пойдут, но вот для противолодочных задач они не годятся» ( ссылка 11 ). И ещё : «При использовании . приставки к штатному ГАК дальность «выпаски» ртмок, соответсвенно, увеличивается в разы. Нужно понимать, что с началом применения нештатной приставки «Рица-2000» мы по возможностям своих ГАК лишь достигли тех возможностей, которые уже были у «Лосей» [АПЛ типа «Лос-Анджелес» – А.Ш.] в штатной комплектации акустики. И что будет делать ртмка при встрече с 3-й серией «лося», не говоря уже о последующих «си вулфах» и прочих «вирджиниях». » ( ссылка 12 ).
Разбираться в причинах сложившегося положения вещей с целью назначения виновных – бессмысленно и контрпродуктивно, поэтому ограничимся констатацией факта : российским подводникам приходится выходить в море и выполнять боевые задачи на морально и физически устаревших кораблях (эпитеты «древних» или «ветхих» тут, конечно же, не к месту), в то время как гораздо более современные АПЛ третьего поколения толпятся в акваториях судоремонтных предприятий и прикованы к причалам в своих базах в ожидании ВТГ, а единственный многоцелевой АПКР четвёртого поколения вот уже два года ( ! ) не может стать полноценной боевой единицей. Будем надеяться, что с недавно переданного флоту «Гепарда» начнётся наконец ломка неприемлемого более статус-кво – путём ритмичного перевода «Щук-Б» из резерва 2-й категории в состав СПГ СФ и ТОФ ( оригинал ). ■
( * ) В атомном подводном флоте ВМФ СССР и РФ с целью повышения КОН практиковалась и, насколько известно автору, практикуется ротация экипажей подводных лодок за счёт формирования основного и нескольких сменных номерных экипажей, обученных управлению АПЛ определённого проекта . (в частности: 322-й, 485-й, 505-й, 603-й – пр. 671РТМ(К) . и 266-й, 281-й, 608-й – пр. 971). В тяжёлые для флота 1990-е 505-й и 603-й экипажи, наладившие шефские связи с Ленинградской и Кольской АЭС соответственно, стали неофициально именовать себя «Сосновым Бором» и «Полярными Зорями». Когда эти экипажи принимали и «держали» какую-либо лодку, они вывешивали на сходнях (трапах) брезентовые обвесы со своими наименованиями ( ссылка 13 ), откуда (как правило, с фото) . и пошли недоразумения с действительными наименованиями АПЛ, перекочевавшие в СМИ и некоторые справочники по ВМФ РФ.
( ** ) Отсутствие каких-либо официальных сообщений о возможных пусках КРБД 3М14 из подводного положения 17.11.15 могло быть вызвано по крайней мере тремя причинами : 1 ) обеспечением секретности развёртывания атомной подводной лодки в Средиземном море; 2 ) неудовлетворительными результатами пусков; 3 ) возможностью достижения большего военно-политического и военно-экономического ( ВТС ) эффекта в случае широкого (показного) освещения в СМИ уже запланированного боевого применения 3М14 с борта «Ростова-на-Дону».
Источник: navy-korabel.livejournal.com
«Автономка» Виталий Викторов
Итак. Февраль 1968 года. Год 50-летия Вооруженных Сил СССР. Армия и Флот исполнены желанием, отрапортовать партии и правительству о своих успехах в боевой и политической подготовке. В бригаде подводных лодок также идет напряженная работа по совершенствованию боевой выучки.
Есть в соединении и свои маяки — это подводная лодка «С-295». Именно ей и поставлена задача, — участвовать в дальнем походе в честь юбилея Вооруженных Сил. Лодка носит звание «отличный корабль», по многим показателям экипаж ПЛ превосходит другие ему подобные в составе соединения.
Замполит Овсянников захлебывается от восторга, узнав о предстоящем походе. Не испытывают восторга командир лодки капитан 2-го ранга Боровков и, особенно, инженер-механик капитан 3-го ранга Четвериков. Мнение механика — лодка не сможет участвовать в походе по техническим причинам, ее нужно отправлять в средний ремонт и чем раньше, тем лучше.
У замполита началась истерика. — «Нам выпала такая большая честь, — визжал он, — а вы со своей технической готовностью пытаетесь все сорвать и перечеркнуть. Ничего с лодкой не случится. Вот вернемся из автономки, тогда и пойдем ремонтироваться. Нам нельзя отказываться.
Там, наверху, в штабе флота, все могут неправильно истолковать и обвинить нас в малодушии и политической незрелости. Если вы будете и дальше гнуть свою линию, то я вас отправлю на парткомиссию, А ведь Вы, Четвериков, являетесь у нас на лодке к тому же секретарем партийной организации. Где же Ваша партийная совесть?»
Взаимные нападки продолжались еще какое-то время, но воля политработника оказалась сильнее разума нормальных людей, оппоненты вынуждены согласиться с доводами комиссара. Лодку стали спешно готовить, снаряжать. Что же мог успеть сделать командир БЧ-5 в этой предпоходовой суматохе за оставшиеся 2-3 недели? Да почти ничего.
В назначенный срок лодка вышла из базы и взяла курс на Атлантику. В случае успеха можно было расчитывать на ордена, медали, досрочные присвоения воинских званий.
Среди соискателей славы был и начальник штаба бригады Волков, он был назначен старшим в походе. Я не знаю точно, сам он вызвался, или его назначили в приказном порядке. История об этом умалчивает. Поначалу поход складывался удачно. Благополучно миновав проливную зону, лодка в назначенный срок оказалась в Атлантическом океане, в точке погружения. А дальше начались неприятности.
Выяснилось, что глубже 60 метров, лодка погружаться не может. Стоило чуть-чуть углубиться, вода начинала поступать в отсеки. Некоторые цистерны на глубине начинали подтравливать. Неизвестно на какие сутки обнаружилась еще одна беда, пропало масло, его выдавило из цистерн в одном из погружений. Теперь эксплуатация дизелей становилась весьма проблематичной.
Но деваться было некуда, о досрочном возвращении не могло быть и речи.
Чтобы добыть злосчастное масло лодка гонялась по всему океану за нашими гражданскими судами, а те, естественно, от нее удирали. Кое-как заветный ГСМ удалось получить на одном из проходящих в том районе океана нефтеналивных судов. Совершенно случайно лодка оказалась в районе артиллерийских стрельб и бомбометаний, которые производили корабли НАТО.
Покинуть полигон «С-295» уже не успевала, пришлось затаиться на глубине и надеяться, что пронесет. Так оно и вышло. Пронесло.
Учения кораблей НАТО продолжались, а наша лодка нежданно-негаданно оказалась в самом эпицентре маневров британских ВМС. Сверху были надводные корабли, а по-соседству, на глубине, курсировали английские подводные лодки. Стало очень тревожно, но в то же время все понимали, какая невероятная удача вдруг подвернулась. О таком развитии событий никто даже и мечтать не мог.
Только бы удержаться незамеченными. Но сохранить скрытность не удалось, надводные силы противника обнаружили своими акустическими станциями «лишнюю» подводную лодку на глубине.
Система опознавания существует, как известно, не только в авиации, но и на флоте. Дав команду своим подводным силам на всплытие по системе звукоподводной связи, англичане обнаружили, что под водой еще кто-то копошится. И это, конечно, был кто-то «чужой». Нашу субмарину стали гонять, но сначала попытались плотно за нее зацепиться всеми своими акустическими средствами.
Поначалу надежного контакта с лодкой у англичан не получилось. У подводников появилась надежда, что удастся вырваться из железных объятий нашего вероятного противника и уйти незамеченными. Уверенность постепенно переросла в самоуверенность. И вновь на авансцену вышел замполит Овсянников, который в этот напряженный момент предложил провести запланированное еще в начале похода партийное собрание.
Возражения о неуместности данного мероприятия в столь неподходящее время, оказались бесполезны. Партейцы собрались во втором отсеке и приступили к обсуждению повестки дня собрания.
Пока шло заседание, управление подводной лодкой было доверено командиру БЧ-3, который был комсомольцем (поэтому его присутствие на партийном собрание было не обязательно) и имел весьма скромное воинское звание — лейтенант. Находясь в центральном посту, минный офицер внимательно вникал в обстановку, права на ошибку у него не было. При малейшем подозрении на контакт с «супостатом», он должен был немедленно бежать во 2-й отсек и информировать командира лодки и начальника штаба. И вот стали обнаруживаться какие-то писклявые звуки, следовавшие через равномерные промежутки времени. Лейтенант помчался докладывать в кают-компанию отцам-командирам.
— Товарищ капитан 2-го ранга! Прослушиваются слабые звуковые сигналы. Предполагаю, что это посылки гидролокатора.
Начальник штаба бригады без особого удовольствия отправился в 3-й отсек, где после прослушивания неизвестных сигналов сделал заключение.
— Никакой это не гидролакатор, это косатки.
Произнеся эту многозначительную фразу, начальник штаба удалился во второй отсек, где снова погрузился в решение вопросов партийного строительства. Но настырные «китообразные» продолжали и дальше сопровождать советскую подлодку, только звуки типа «дзынь» стали более отчетливы и напоминали какие-то легкие «щелбанцы» по корпусу. Лейтенант вновь пошел докладывать начальству о своих предположениях. Но реакция старшего морского начальника была столь же уверенной и категоричной, даже с какими-то нотками раздражения.
— Я повторяю, это косатки. Ну, что Вам, лейтенант, не ясно?
Но добраться до своего места в президиуме Волков не успел, так как долбящие звуки стали слышны настолько отчетливо, что уже у самого молодого матроса на корабле не осталось и капли сомнений в их происхождении. Это, конечно же, был гидролокатор английских противолодочных сил, который прочно ухватился за подводную цель, и ни в какую не хотел ее упускать. Партийное мероприятие пришлось срочно свернуть и направить все силы военно-тактической мысли на спасение положения.
Нужно было оторваться от англичан. Но было уже слишком поздно. Удары гидролокатора по корпусу лодки не только не ослабевали, а, напротив, становились все сильнее. Лодка неоднократно меняла свой курс движения, то ускорялась, то снижала скорость, переходя на экономход (при скорости подводного хода 0,5 узла лодка наиболее недосягаема для обнаружения). Но не помогло и это.
Стало ясно, что вырваться на свободу не удастся. Еще какое-то время «С-295» бегала туда и сюда, но уже всем стало ясно, что, как это ни позорно, но всплывать придется.
Плотность электролита в аккумуляторных батареях приближалось к критической отметке, требовалась их зарядка. Безуспешно промаявшись на глубине еще какое-то время, наша лодка всплыла в окружении кораблей чуждого нам Северо-Атлантического блока. Это было сокрушительное поражение. Пришлось обозначить свою принадлежность к великой морской державе, поднять советский военно-морской флаг и лечь на курс к родным берегам. Возвращение домой было тягостным.
Волков очень переживал за свою непростительную ошибку. Он оказался главным стрелочником, творцом этой чудовищной оплошности, возникшей, казалось бы, на ровном месте. Всеми фибрами своей души Борис Григорьевич чувствовал неминуемость расплаты и чем ближе был родной берег, тем сильнее становились его душевные муки. Он весь осунулся, почернел, стал апатичен. И организм не выдержал, дал трещину.
Болезненное состояние начальника проявилось неожиданным образом и в неожиданном месте. Слабым звеном в организме Волкова оказался пищеварительный тракт. Расстройство желудка переросло в самую настоящую «медвежью болезнь». Вплоть до самого прибытия в Балтийск старший морской начальник бегал «до ветру» как подстреленный.
Как нарочно, последние дни плаванья сопровождались отвратительной погодой, штормило так сильно, что посещение надводного гальюна в ограждении боевой рубки стало невыполнимой задачей. Но охота была пуще неволи, болезнь не хотела отступать и наш герой, некогда уверенный в себе и грозный, стал жалок как никогда. Для удовлетворения животных инстинктов начальника штаба требовались особые условия, надо было как-то спасать его престиж.
Корабельные умельцы смастерили специальное приспособление (сплели весьма незамысловатое сооружение-беседку из корабельных концов) и в эту людьку садился со спущенными штанами начальник штаба бригады. В минуты острой необходимости беседку эту вместе с начальственным телом бережно опускали на канатах по борту боевой рубки несколько дюжих моряков, и висящий над седыми бурунами волн страдалец нещадно гадил в морскую зыбь, издавая при этом болезненные стоны.
Наверное, он напоминал в эти минуты птицу-буревестника. Вспомним строки из произведения А. М. Горького «над седой равниной моря ветер тучи собирает….». Хотя, вполне возможно, такое сравнение кому-то покажется не вполне удачным и даже не этичным. К концу похода начальник штаба совсем ослабел, скис, на него было просто жалко смотреть.
Он, наверное, сошел бы с ума, затянись это плаванье хоть на неделю. Все шло к этому.
Но всякая дорога, как известно, в том числе и морская, имеет свое завершение. И вот наступила развязка всей этой истории. Военно-морская база Балтийск. Командование флота встречает на причале возвратившуюся из похода подводную лодку «С-295». Лицо командующего Балтийским флотом непроницаемо и сурово как никогда.
После заслушивания рапорта командира лодки адмирал Михайлин молвил такие слова: «После Великой Отечественной войны большей трагедии в истории Балтийского флота не было». Начальник штаба бригады и командир лодки были предупреждены командующим о неполном служебном соответствии занимаемым должностям, на флотском жаргоне это наказание называют «НСС». Вместо ожидаемой «виктории» приключилась «конфузия».
Служебное взыскание, прозвучавшее из уст командующего флотом, показалось Волкову сладкоголосой музыкой, несказанно приятной и блаженной, как поцелуй прекрасной девушки, настолько оно было несоизмеримо с той карой, которую начштаба сам себе примерял за те кошмарные и тягостные дни своего возвращения с маневров. Он ясно осознавал свою вину и мысленно был готов к чему угодно: снятию с должности, снижению в воинском звании, досрочному увольнению в запас, даже к военному трибуналу.
Но чтобы так с ним мягко и нежно обошлись — этого Борис Григорьевич, уж точно, никак не ожидал. А уж, он-то, как переживал, чуть с ума не сошел от горя. Чуть весь на говно не изошел. Переход от Балтийска до Палдиски Волков перенес в бодром состоянии духа. Болезнь отступила. Жизнь снова была прекрасна. А НСС, да что за пустяки, — это, тьфу!
Ерунда!
Год спустя Волков вновь отправился в автономку, на этот раз на подводной лодке «С-166». Поход завершился успешно. Командующий флотом снял ранее наложенное взыскание с начальника штаба и последний получил очередное воинское звание капитана 1-го ранга. Так ратным трудом Волкову Б. Г. удалось реабилитировать себя и смыть позор со своей репутации.
Источник: podplav.ru
«Автономка» во льдах
У туристов, посещающих «С-56» — героическую подводную лодку, ставшую в 1975 году музеем во владивостокской бухте Золотой Рог, есть традиция: потереть нос бронзового бюста Сергея Пастухова, военного комиссара другой героической подлодки «Щ-117». На счастье. Сергей Иванович — наш земляк, много лет проживший в Крыму, служивший на Черноморском флоте, а «Щ-117» — первая в мире подлодка, больше месяца пробывшая в автономном плавании, да ещё во льдах.
От моториста до военкома
Сергей Пастухов родился 8 ок- тября 1904 года в многодетной семье Ларисы Фроловны и Ивана Егоровича из деревни Шешма в Татарстане. В революционном 1917-м семья перебралась на Кубань. 13-летний паренёк работал в кузнице, потом окончил школу фабрично-заводского ученичества, а осенью 1926-го призван в Военно-Морские Силы Рабоче-Крестьянской Красной Армии.
Окончил школу подводного плавания в Ленинграде и служил в Севастополе мотористом на подводных лодках «Политработник» («А-4») и «Якобинец» («Д-6»). В Севастополе встретил и любовь — учительницу Ольгу Полинскую. Затем старшину-подводника вновь направили в Ленинград — на курсы политруков. Вернувшись в Севастополь, служил на крейсере «Красный Кавказ», а в 1933-м переведён на службу в Морские силы Дальнего Востока (с 1935 года — Тихоокеанский флот). В ноябре 1935-го Сергей Пастухов, инструктор политотдела бригады подлодок ТОФ, назначен военным комиссаром подводной лодки «Щ-117».
Сергей Пастухов, 1936 год.
«Среди наших политработников он был, пожалуй, самым опытным подводником, начинавшим службу на лодках краснофлотцем-мотористом, — вспоминал бывший командир бригады подлодок Тихоокеанского флота Георгий Холостяков. — Когда я сообщил, что есть намерение перевести его комиссаром к Николаю Египко (командир «Щ-117»), Сергей Иванович ответил коротко: «Назначение сочту почётным, ответственность сознаю». О том, что ему уже не удастся поступить в том году в военно-политическую академию, как собирался, не стал и упоминать». Через два месяца подлодка вышла в океан, чтобы доказать: рекорды, подобные тому, что совершил под землёй шахтёр Алексей Стаханов, возможны и под водой.
Подводные стахановцы
11 января 1936 года. Шторм, 10-балльный ветер, 25-градусный мороз. «Щ-117» по пробитому во льду фарватеру вышла из бухты. Затем почти 10 миль (более 18 километров) — подо льдом. Первый подлёдный «нырок», с точно рассчитанным штурманом Михаилом Котуховым курсом и местом всплытия.
36 подводников получили боевой приказ наркома обороны Климента Ворошилова: продержаться вдали от берега в надводном и подводном положении как можно дольше. До этого срок автономного плавания для подлодок не превышал 15 суток, а для «щук» — 20 суток. «Щ-117» пробыла 40 (960 часов, из них под водой — 340 часов 35 минут), пройдя более 3 тысяч миль, под водой — 315 (почти 5560 и 583 километра соответственно).
Это не единственные рекорды экипажа. Для пополнения запасов сжатого воздуха надо было регулярно всплывать, но подводники смогли на ходу почти сутки продержаться без него, как вспоминал комиссар Сергей Пастухов, на «голодном» воздушном пайке, который не помешал «каждому уверенно нести службу». Испробовали впервые и погружение на максимальную глубину — для «Щ-117» она была 90 метров, но, по данным глубиномера, нос лодки опустился даже на 100. Постоянно проводили учения, впрочем, и без них испытаний хватало.
На сильном морозе в надвод-ном положении лодка покрывалась льдом до 70 сантиметров — все свободные от вахты выходили его скалывать. Причём ночью. Как вспоминал почти не покидавший мостик командир Николай Египко, «сдвинули распорядок дня на 12 часов. Отдыхали днём под водой и вели наблюдения в перископ, а ночью несли дозорную службу в надводном положении».
В одну из ночей порыв ветра оторвал лист надстройки и повредил лаз кормовой цистерны. Погружение стало невозможным. Всю ночь при температуре минус 25 в шторм боцман П. Шаронов и командир отделения рулевых А. Пекарский устраняли повреждение. В сильнейший шторм и мороз довелось бороться с неисправностью (возможностью срыва якоря) и матросам П. Петрову, Н. Смирнову и В. Манышкину.
Во время стахановского похода, январь 1936 г. Слева направо:
П. Петров, М. Котухов, А. Пекарский, П. Шаронов, М. Дозморов.
«Несмотря на трудности, никто не унывал, — вспоминал Сергей Пастухов. — Жизнь шла по уставному порядку. Ежедневно проводились политинформации, выпускались боевые листки, сатирический «Подвод- ный крокодил» (редактор А. Пекарский), радиогазета. В свободное время сражались любители шахмат, обсуждали прочитанные книги, играл самодеятельный джаз-оркестр.
Кок Н. Ро- мановский радовал экипаж вкусными и разнообразными блюдами, хотя, чтобы приготовить еду в условиях шторма, ему приходилось привязывать себя к плите». Да и наш земляк Сергей Пастухов своим примером воодушевлял экипаж. Как вспоминал командир подлодки, когда заболел командир БЧ-2-3 Дмитрий Горбиков, вахтенным командиром вместо него тут же заступил военком. Та вахта у Сергея Ивановича длилась с полуночи до четырёх утра.
Когда «Щ-117» пробыла в море 20 суток, к экипажу на гидросамолёте прилетал комбриг Георгий Холостяков. Через месяц после начала «автономки» подводники получили радиограмму командующего флотом Михаила Викторова: «Отважным подводникам-стахановцам — Ура!». Они просили продлить «автономку» ещё на 5 суток: чувствовали — справятся. Но поступил приказ: вернуться.
20 февраля, через 40 суток похода, «Щ-117» пришла во владивостокскую бухту Золотой Рог. С каким волнением все эти казавшиеся бесконечными 960 часов их ждали родные, друзья. С какой радостью встречали. Потом был апрель 1936-го, Москва. Председатель Всероссийского ЦИК Михаил Калинин вручал экипажу награды.
Николай Египко и Сергей Пастухов награждены орденами Красной Звезды, В. Воробьёв, Г. Горский, М. Котухов, А. Армантсов, В. Кондрашов, А. Пан- кратов, А. Карпов, М. Дозморов, Н. Сиваков, Н. Романовский, Н. Тропин, В. Кононов, М. Лавриненко, А. Бебеев, Г. Константинов, В. Манышкин, С. Кружалов, П. Шаронов, М. Коршунов, Д. Гор- биков, И. Столяров, И. Ракитин, Н. Смирнов, В. Тимофеев, В. Пос- пелов, К. Курыло, П. Петров, В. Ла- пун, А. Лебедев, П. Божко, В. Фе- дулов, А. Пекарский, Н. Чибисков, С. Киреев — орденами «Знак Почёта». До Великой Отечественной орденоносцы вообще были редкостью, а «Щ-117» стала первым в истории флота полностью орденоносным экипажем.
С флотом не расстался
Нашего земляка Сергея Пастухова из «автономки» ждали жена Ольга Михайловна, 5-летний сын Вадим и 2-летняя дочь Лида.
— Как папа вернулся из этого похода — не помню, — смеётся известный крымский филолог Лидия Пастухова. — А вот его возвращение из Москвы, где экипажу вручали награды, детская память сохранила. Мама всё говорила: «Скоро папа приедет». Вот открывается дверь, входит мужчина в форме. Мама, брат Вадик радуются, а я, запрокинув голову, просто смотрю на него. Никаких эмоций.
И вдруг он протягивает мне большую коробку, а там. кукла с закрывающимися ресничками. Больше для меня в тот миг никого вокруг не существовало. Куклу потом хранила много-много лет.
В годы Великой Отечественной начальник политотдела бригады подлодок, позже — бригады траления Черноморского флота Сергей Пастухов награждён орденом Отечественной войны I степени и ещё одной Красной Звездой. Потом появились и другие награды.
— В 1943 году, когда стало понятно, что Япония пока не будет вступать в войну с СССР, экипажи подлодок с Тихого океана перебросили на Черноморский флот, тогда база была в Поти, — рассказывает дочь военкома. — Конечно, отец уехал один: мы с мамой остались во Владивостоке.
Но сердцем Ольга Михайловна стремилась туда, где любимый муж, где готовится освобождение её родного Севастополя, Крыма. И, взяв детей, вместе с одним из экипажей уехала в Поти. В Грузии семья военкома встретила и 9 мая 1945-го.
В памяти Лидии Сергеевны навсегда остался счастливый миг, когда она, первой услышав слова Юрия Левитана, на рассвете разбудила весь дом звонким ликующим возгласом: «Победа, люди! Люди, победа!». Потом они вернулись в Севастополь, где уже год служил Сергей Пастухов.
Через три года по состоянию здоровья наш земляк вышел в отставку. Но связь с флотом не прервал: на общественных началах сотрудничал со всеми музеями ВМФ СССР.
Возвращал из небытия имена героев-военморов, помогал в поиске однополчан, неоднократно публиковался в «Крымской правде», собирал воспоминания, экспонаты для музеев — в экспозицию музея «С-56» передано с помощью Сергея Пастухова немало вещей. И бюст его в одном из отсеков установлен по праву. С болью воспринял Сергей Пастухов весть о том, что его родная «Щ-117» (после войны переименованная в «С-117») во время учений в Тихом океане в декабре 1952 года пропала без вести вместе с 52 членами экипажа. Самого военкома подлодки-рекордсмена не стало 6 апреля 1979 года. А снимок того бронзового бюста, чей нос на удачу потирают туристы во Владивостоке, хранит среди других семейных фотографий дочь подводника.
Источник: c-pravda.ru