Недавно в искусствоведении было сделано странное и необычное открытие — американская студентка расшифровала нотную запись, изображенную на ягодицах грешника с картины Босха. Получившаяся мелодия стала одной из интернет-сенсаций последнего времени.
Практически в каждом значимом произведении искусства есть загадка, «двойное дно» или тайная история, которую хочется раскрыть. Сегодня мы поделимся несколькими из них.
Музыка на ягодицах
Иероним Босх, «Сад земных наслаждений», 1500-1510.
Фрагмент правой части триптиха.
Споры о значениях и скрытых смыслах самой известной работы голландского художника не утихают с момента ее появления. На правой створке триптиха под названием «Музыкальный ад» изображены грешники, которых истязают в преисподней при помощи музыкальных инструментов. У одного из них на ягодицах оттиснуты ноты. Студентка Христианского университета Оклахомы Амелия Хэмрик, изучавшая картину, переложила нотацию XVI века на современный лад и записала «песню с задницы из ада, которой исполнилось 500 лет».
Анри Матисс «Лодка» — Библиотека мкрн Луговая
Обнаженная Мона Лиза
Знаменитая «Джоконда» существует в двух вариантах: обнаженная версия называется «Монна Ванна», ее написал малоизвестный художник Салаи, который был учеником и натурщиком великого Леонардо да Винчи. Многие искусствоведы уверены, что именно он был моделью для картин Леонардо «Иоанн Креститель» и «Бахус». Существуют также версии, что переодетый в женское платье Салаи послужил образом самой Моны Лизы.
Старый Рыбак
В 1902 году венгерский художник Тивадар Костка Чонтвари пишет картину «Старый Рыбак». Казалось бы, ничего необычного в картине нет, но Тивадар заложил в нее подтекст, при жизни художника так и нераскрытый.
Мало кому пришло в голову прикладывать зеркало к середине картины. В каждом человеке может быть как Бог (продублировано правое плечо Старика), так и Дьявол (продублировано левое плечо старика).
Двойники на «Тайной вечере»
Леонардо да Винчи, «Тайная вечеря», 1495-1498.
Когда Леонардо да Винчи писал «Тайную вечерю», он придавал особое значение двум фигурам: Христа и Иуды. Он очень долго искал натурщиков для них. Наконец, ему удалось найти модель для образа Христа среди юных певчих. Подобрать натурщика для Иуды Леонардо не удавалось в течение трех лет. Но однажды он наткнулся на улице на пьяницу, который валялся в сточной канаве.
Это был молодой мужчина, которого состарило беспробудное пьянство. Леонардо пригласил его в трактир, где сразу же начал писать с него Иуду. Когда пьяница пришел в себя, он сказал художнику, что однажды уже позировал ему. Это было несколько лет назад, когда он пел в церковном хоре, Леонардо писал с него Христа.
Невинная история «Готики»
Грант Вуд, «Американская готика», 1930.
Работа Гранта Вуда считается одной из самых странных и угнетающих в истории американской живописи. Картина с мрачными отцом и дочерью переполнена деталями, которые указывают на суровость, пуританство и ретроградство изображенных людей. На самом деле художник не задумывал изображать никаких ужасов: во время поездки по штату Айова и он заметил небольшой дом в готическом стиле и решил изобразить тех людей, которые, по его мнению, идеально подошли бы в качестве обитателей. В виде персонажей, на которых так обиделись жители Айовы, увековечены сестра Гранта и его дантист.
Анри Матисс …и его страсти #ещенепознер
«Ночной дозор» или «Дневной»?
Рембрандт, «Ночной дозор», 1642.
Одна из самых известных картин Рембрандта «Выступление стрелковой роты капитана Франса Баннинга Кока и лейтенанта Виллема ван Рёйтенбюрга» около двухсот лет провисела в разных залах и была обнаружена искусствоведами только в XIX веке. Поскольку казалось, что фигуры выступают на тёмном фоне, её назвали «Ночной дозор», и под этим названием она и вошла в сокровищницу мирового искусства. И только при реставрации, проведённой в 1947 году, обнаружилось, что в зале картина успела покрыться слоем копоти, исказившим её колорит. После расчистки оригинальной живописи окончательно выяснилось, что сцена, представленная Рембрандтом, на самом деле происходит днём. Положение тени от левой руки капитана Кока показывает, что время действия — не более 14 часов.
Перевернутая лодка
Анри Матисс, «Лодка», 1937.
В Нью-Йоркском Музее современного искусства в 1961 году была выставлена картина Анри Матисса «Лодка». Только через 47 дней кто-то обратил внимание на то, что картина висит вверх ногами. На полотне изображены 10 фиолетовых линий и два голубых паруса на белом фоне. Два паруса художник нарисовал не просто так, второй парус — это отражение первого на глади воды.
Для того, чтобы не ошибиться в том, как должна висеть картина, нужно обратить внимание на детали. Больший парус должен быть верхом картины, а пик паруса картины должен быть направлен в правый верхний угол.
Обман в автопортрете
Винсент ван Гог, «Автопортрет с трубкой», 1889.
О том, что ван Гог якобы сам отрезал себе ухо, ходят легенды. Сейчас наиболее достоверной считается версия о том, что ухо ван Гог повредил в небольшой потасовке с участием другого художника — Поля Гогена. Автопортрет же интересен тем, что отражает реальность в искаженном виде: художник изображен с перевязанным правым ухом, потому что он при работе использовал зеркало. На самом деле пострадало левое ухо.
Два «Завтрака на траве»
Эдуард Мане, «Завтрак на траве», 1863.
Клод Моне, «Завтрак на траве», 1865.
Художников Эдуарда Мане и Клода Моне иногда путают — ведь они оба были французами, жили в одно время и творили в стиле импрессионизма. Даже название одной из самых известных картин Мане «Завтрак на траве» Моне позаимствовал и написал свой «Завтрак на траве».
Чужие мишки
Иван Шишкин, «Утро в Сосновом лесу», 1889.
Знаменитая картина принадлежит не только кисти Шишкина. Многие художники, дружившие между собой, частенько прибегали к «помощи друга», а Иван Иванович, всю жизнь рисовавший пейзажи, опасался, что трогательные медведи не получатся у него так, как нужно. Поэтому Шишкин обратился к знакомому художнику-анималисту Константину Савицкому.
Савицкий нарисовал едва ли не лучших мишек в истории российской живописи, а Третьяков повелел смыть его фамилию с холста, поскольку все в картине «начиная от замысла и кончая исполнением, все говорит о манере живописи, о творческом методе, свойственных именно Шишкину».
Источник: 101.livejournal.com
Сочинение по картине Лодка — Анри Матисс
Матисс изобразил лодку под парусом и то отражение, которое можно увидеть в воде. Сначала, никто не мог понять, что здесь изображено. Дошло до курьезного случая.
Работа живописца была выставлена в музее Нью-Йорка — разместили ее вверх ногами. Прошло больше месяца, и только потом ошибку устранили.
Все дело в том, что картина симметрична лишь на первый взгляд. Если присмотреться, то можно заметить левый приподнятый конец. Именно он и есть достаточно схематичное изображение носа лодки, даже не самой лодки, а лишь ее паруса.
У отражения в воде приподнятый конец уже отсутствует. Кроме паруса, Матисс изобразил облака и линию горизонта. Это и есть те самые линии розового цвета.
Фовисты, ярким представителем которых был Матисс, ценили цвет. Содержание они полностью отрицали.
Талант художника выражался в меньшем количестве мазков. Работа гениальна своей простотой. Это творение способно разбудить фантазию и воображение. Зрителю приходится думать о том, что хотел сказать автор этой картиной.
Она похожа на детский рисунок. Но это лишь на первый взгляд. На самом деле, она гениальна.
Скорее всего, Матисс стремился удивить не только своих современников, но и тех, кто будет смотреть на его картину в будущем.
Сочинения по картинам:
- Открытое окно в Коллиуре — Анри Матисс Открытое окно или дверь, сквозь которую художник начинает свое повествование, встречались в творчестве Анри Матисса не единожды. Однако «Окно в Коллиуре» — первая подобная работа. Проникнутая светом, воздушной свободой, необыкновенной ликующей красотой Средиземноморья, картина не сразу получилась у Матисса. Сохранилось свидетельство Рауля Дюфи, который видел, как живописец завершал работу над этой необычной мариной. Открытое окно, […].
Источник: kartiny.rus-lit.com
Эволюция цвета Анри
Матисса. Часть 1
Французский художник Анри Матисс (Henri Matisse) вошел в историю как признанный гений мировой живописи, во многом определивший развитие искусства XX века. В поисках своего художественного «я» он успел попробовать силы сразу в нескольких стилях и направлениях, перерос каждое из них и основал собственную школу живописи, получившую название «Фовизм» (франц. fauve — «дикий»).
Однако в отличие от коллег по цеху, сам Матисс не обнаруживал никакой «дикости», а был человеком скромным и умиротворенным. И если другие авангардисты в буквальном смысле слова вершили революцию, стремясь отразить на своих полотнах мятежный дух времени, Матисс искал «покоя и наслаждения», постоянно экспериментируя с красками и переосмысливая значение цвета.
«Я мечтаю об уравновешенном искусстве, полном чистоты и спокойствия, искусстве без суетных и беспокойных сюжетов,… которое могло быть дать отдых уму,… как удобное кресло дает отдых усталому человеку», — говорил Матисс.
Многие до сих пор удивляются, как человеку с таким безмятежным творческим кредо удалось стать одной из ключевых фигур в искусстве XX века. Как ни странно, подобные вопросы начали волновать Матисса далеко не сразу, ведь история великого художника начиналась далеко не с мира живописи.
Юному Анри — сыну преуспевающего торговца зерном — пророчили карьеру юриста, и, будучи послушным сыном, Матисс принялся изучать право в одной из престижных школ Парижа. Окончив учебу, он вернулся в родной город, где вскоре устроился на службу клерком у присяжного поверенного. Казалось, будущее юноши было уже решено, но тут в жизнь его вмешалась судьба, кардинально изменив все планы.
Матисс оказался на операционном столе. Приступ острого аппендицита надолго приковал молодого человека к постели, оставив его без каких-либо развлечений. Желая хоть как-то скрасить «больничные» будни сына, любящая мать подарила ему принадлежности для рисования, открыв перед юным Матиссом новый и неизведанный мир. Занятия живописью настолько увлекли юношу, что, вопреки воле отца, он решил навсегда оставить юриспруденцию и вернулся в столицу, чтобы стать художником.
Первый учитель Матисса, французский художник Гюстав Моро (Gustave Moreau) — символист до мозга костей и признанный мастер игры цвета — любил отправлять учеников в Лувр — копировать работы заслуженных мастеров, оттачивая приемы и техники классической живописи. «О цвете нужно мечтать», — повторял он своим подопечным, и Матисс, как никто другой, проникся этим высказыванием, превратив свою жизнь в поиски идеального способа передачи эмоций посредством цвета.
Уже позже Матисс писал:
«Я воспринимаю экспрессивную сторону цвета чисто интуитивно. Передавая осенний пейзаж, я не стану припоминать, какие оттенки цвета подходят к этому времени года, меня будут вдохновлять только ощущения осени… Я выбираю цвета не по какой-нибудь научной теории, но по чувству, наблюдению и опыту»
Интерес к цвету заметен уже в ранних работах Матисса. Как правило, это попытки молодого художника писать в духе признанных мастеров живописи. Одна из таких работ — натюрморт под названием «Бутылка схидама» (Nature Morte à la Bouteille de Schiedam): классическая композиция, темные и неоднородные оттенки, особое внимание к полутонам выдают сходство с полотнами Шардена. Между тем, богатство черного и серебристого цветов и широта мазков говорят о знакомстве Матисса с творчеством Мане.
За годы учебы Матисс последовательно прошел все этапы эволюции классического искусства, попробовал свои силы в каждом из них. Тем не менее, при всей значимости традиций прошлых эпох в формировании стиля художника, Матисс чувствовал, что все это не для него. Лувр казался ему огромной библиотекой, полной старых книг, что наводят на усталого студента сон и тоску. Матисс же жаждал чего-то нового, необычного, непохожего на то, что было создано до него.
«Мне казалось, что, вступив в Лувр, я потерял ощущение своей эпохи, и что картины, которые я писал под прямым влиянием старых мастеров, не выражают того, что я чувствую», — вспоминал художник.
Одним из важнейших этапов становления Матисса как художника стало его знакомство с работами импрессионистов, в частности с малоизвестным в то время творчеством Винсента ван Гога. Этим Матисс был обязан австралийскому художнику Джону Расселу (John Russell) — своему другу и наставнику, который впервые после Моро заставил Матисса всерьез задуматься о смысле и значении цвета в живописи.
«Расселл был моим учителем, он разъяснил мне теорию цвета», — признавался Матисс.
Импрессионизм и собственные эксперименты с цветовыми контрастами сильно повлияли на первые «самостоятельные» произведения художника. Таковы, к примеру, натюрморты «Посуда и фрукты» (Vaisselle et Fruits), «Фрукты и кофейник» (Fruits et Cafetière). Сюда также относятся и первые пейзажи Матисса — «Булонский лес» (Bois du Boulogne) и «Люксембургский сад» (Jardin du Luxembourg).
Через несколько лет Матисс оставил увлечение импрессионизмом и погрузился в исследования работ его последователей. В этот период у художника появилась семья, но, несмотря на стесненное финансовое положение, он продолжил поиски собственного стиля. Его картины практически не продавались, тем не менее, Матисс не прекращал экспериментов с цветом, анализируя значимость различных оттенков и их сочетаний.
«Очарование, легкость, свежесть — это все мимолетные ощущения… У художников-импрессионистов… тонкие ощущения были близкими друг другу, поэтому их полотна похожи одно на другое. Я предпочитаю, рискуя лишить пейзаж очарования, подчеркнуть в нем характерное и добиться большего постоянства», — писал Матисс спустя много лет.
Свою будущую жену Амели Парейр Матисс встретил на свадьбе друга. Амели была подружкой невесты, и их с Матиссом случайно посадили рядом. Девушка без памяти влюбилась в высокого бородача, бережно засушивая каждый букет фиалок, что он дарил ей при встречах. В тот период Матисса терзали сомнения и он никак не мог решить, стоит ли окончательно посвящать свою жизнь искусству.
Амели же стала тем человеком, который поверил в художника, поверил по-настоящему, на долгое время став его верным другом и первой музой. И все же, несмотря на чувства Матисса к девушке, он уже тогда понимал, что никто и ничто не сможет пленить его сердце больше, чем живопись. Набравшись смелости, он признался:
«Мадемуазель, я нежно люблю Вас, но живопись я всегда буду любить больше»
Первая персональная выставка художника прошла без особого успеха, не вызвав должного отклика у критиков. Тогда Матисс решил уехать из столицы на юг Франции в компании пуантилиста Поля Синьяка (Paul Signac). Под впечатлением от его полотен Матисс начал работать в схожей технике точечных мазков, и, спустя некоторое время, из-под кисти вышел первый шедевр под названием «Роскошь, покой и наслаждение» (Luxe, Calme at Volupté).
Картина была противоречива и по-своему не укладывалась в заданные пуантилистами рамки. В отличие от своих коллег, отказавшихся от физического смешения красок в пользу раздельных мазков, Матисс снова сконцентрировался на цвете. Намеренно выбрав яркую гамму — красный, фиолетовый, оранжевый — художник отошел от реалистичной трактовки сюжета. Насыщенные оттенки казались неестественными, создавая напряженность и нарушая привычный «покой» классических элементов. Однако именно за счет этой противоречивости — сочетания классических и новаторских форм — Матиссу впервые по-настоящему удалось показать зрителю собственное видение реальности.
Картина имела успех и была положительно встречена критиками. Тем не менее, очень скоро Матисс оставил и пуантилизм, поняв, что этот путь тоже не для него.
1905 год стал переломным в творчестве Матисса. После долгих поисков и экспериментов с цветом, художнику удалось максимально воплотить в жизнь свое «чувство природы». Вместе с группой единомышленников он принял участие в Осеннем салоне, представив на выставке две новых работы — «Открытое окно» (La Fenêtre Ouverte) и «Женщина в шляпе» (La Femme au Chapeau).
Картины, написанные с полным пренебрежением ко всем правилам, вызвали много шума, возмутив даже привычных к экзотике парижан. Критики окрестили их «горшком краски, брошенным в лицо общественности», а авторов и вовсе прозвали «фовистами» или «дикарями».
Несмотря на резкую критику и возмущение публики, «Женщина в шляпе» была приобретена известной писательницей и ценительницей искусства Гертрудой Стайн (Gertruda Stein). По рассказам одного из очевидцев, «посетители фыркали, глядя на картину, и даже пытались ее сорвать». Гертруда Стайн не могла понять, почему ей картина кажется совершенно естественной.
Так в живописи появилось новое направление, вошедшее в историю искусства под названием «фовизм». Матисс был признан лидером фовистов, в числе которых были и бывшие однокашники из класса Моро. Отказавшись от традиционных методов изображения предметов и построения картины, эти художники стали писать чистым открытым цветом, упрощая и схематизируя форму. Яркий, порой агрессивный колорит и высокая контрастность легли в основу построения композиции и стали главным приемом «выражения чувств» художников.
«Раздробление цвета привело к раздроблению формы, контура. Результат: вибрирующая поверхность… Я стал писать красочными плоскостями, стараясь достичь гармонии соотношением всех цветовых плоскостей», — вспоминал Матисс полвека спустя.
Источник: artifex.ru