Северо-Восток России огромнейшая территория, практически лишённая дорог, зато здесь очень развита речная сеть. Не сказал бы, что реки с успехом заменяют дороги, но в таком качестве точно используются. Причём не только летом, во время навигации, но и зимой, когда продолжительные и довольно сильные морозы сковывают эти реки льдом.
Вот тогда по льду этих рек прокладывают зимники или зимние дороги, которые существуют только зимой. Причём зачастую используются реки, на которых как раз летняя навигация и невозможна вовсе. То есть зимой в плане транспортного использования, реки даже более востребованы.
Не исключение в этом смысле и река Индигирка, на берегах которой расположено несколько довольно крупных и не очень крупных, посёлков. Ключевой посёлок здесь, конечно, Усть-Нера, которая стоит на пересечении сухопутной и круглогодичной Колымской трассы с Индигиркой. Здесь даже мост есть через реку.
Отсюда и начинается зимник по Индигирке, по которому можно доехать вплоть до Чокурдаха, крупного посёлка в самых низовьях Индигирки, от Усть-Неры до него 1120 километров. Кстати, по Индигирке летом существует и навигация, правда, лишь отдельными участками. От Усть-Неры можно доехать по воде не ниже Тюбеляха.
с. Русское Устье
Дальше река входит в тесное горное ущелье хребта Черского и здесь уже откровенно спортивная река, с порогами и всеми прочими атрибутами. Эту часть реки иногда называют «Индигирской трубой» не только за её узость, но и за то, что тут не редкость сильные ветра. В нижней части Индигирка судоходна от устья и вплоть до Хонуу, правда, здесь навигация тоже очень зависит от уровня воды в реке. Но это летняя тема и по летней Индигирке мне ходить приходилось на спортивном катамаране, а вот теперь пришлось пройти там же, но уже по зимнику на грузовиках с дальнобойщиками. Как мы добирались от Якутска до Усть-Неры рассказал в прошлый раз, теперь расскажу о дальнейшей дороге по индигирскому зимнику от Усть-Неры до Хонуу.
В начале индигирского зимника.
В Усть-Неру мы прибыли лишь на четвёртый день после старта в Якутске, проехав за это время с большими приключениями тысячу километров. От Усть-Неры до Хонуу нам осталось всего 320 километров, но ещё подъезжая к Усть-Нере мы знали, что пока что вряд ли уедем дальше. Колымская трасса дорога длинная, но дальнобойщики народ сплочённый и информация по дороге расходится без проблем.
Так что мы уже знали, что зимник по Индигирке закрыт на неопределённое время из-за очередной «наледи», вот как раз там, в «Индигирской трубе». Что такое здесь наледь? Это вполне заурядное явление, которое на подобных зимниках очень отравляет жизнь. Наледь здесь, этот когда поверх льда начинает выходить вода, причём это не зависит от того, насколько низкие температуры в это время.
Да хоть минус шестьдесят. Сложность ситуации зависит от того, насколько много воды вышло, какой глубины и какие площади занимают эти наледи. На момент нашего прибытия в Усть-Неру, кроме наших двух, в посёлке болталось ещё несколько грузовиков, не знающих что же предпринять, новости с реки приходили неутешительные.
Русская Аляска. Почему её продали США
Кроме того, по слухам, в Тюбеляхе, посёлке, расположенном ниже по реке прямо на подступах к тому самому проблемному месту, скопилось уже приличное количество машин. Некоторые из них возвращались обратно, принося крайне неутешительные новости. Наледь местами хотя и замерзает, но продолжает занимать всё большие площади.
Прошла и пара отчаянных транспортов, пробившихся таки через эту наледь. На дисках их колёс и рамах можно было видеть толстый слой льда. Но это были не гружёные машины и без прицепов. Нам они чётко сказали — не суйтесь, не пройдёте. Так что остались мы в тот день ночевать на окраине Усть-Неры, коротая очередную ночь в ставших уже привычными кабинах наших Уралов.
И весь следующий день провели тут же. Да, был ещё один вариант. Есть тут дорога в обход, через Сасыр. Она гораздо более длинная, чем по Индигирке и многие решили ехать по ней. Но наши водители, да и все, кто в теме, глядя на наши машины с прицепами, кивали в сомнениях головой и в один голос утверждали, что уж лучше ждать здесь, чем ехать через Сасыр, там такое.
Да уж, ещё раз уронить вездеход нам совсем не хотелось и кран по той дороге уж точно не найти, в случае чего. Так что ещё день мы в Усть-Нере проторчали, здесь хоть мобильная связь есть. Но другим утром всё же решили ехать в Тюбелях, несмотря на безрадостные новости, чтобы быть поближе к основному месту событий.
Трудно было поверить, что вот теперь я еду по реке, по которой менее двух лет назад плыл. Тогда всё выглядело совсем не так. Просто до неузнаваемости.
Но вот это местечко трудно не узнать. Это вход в Подкову, большую петлю на реке. Снимал летом вот с той горушки впереди. Как оно оттуда выглядит летом можно посмотреть по ссылке.
Однако ситуация впереди нас очень беспокоила. Обнадёживала, конечно, пока ещё достаточно низкая температура по ночам. Когда стояли в Усть-Нере градусник показывал к утру до минус сорока. Это давало надежду, что вышедшая на поверхность вода замёрзнет достаточно для того, чтобы образовать слой льда, способный выдерживать тяжёлые грузовики. Но пока новости не радовали.
Особо беспокоил вездеход. Этот груз мешал больше всего. Если провалимся всерьёз где-то в наледи или завалимся набок, то можем потерять ценный груз насовсем. Вмёрзнет где-нибудь в лёд наш новенький вездеход и пиши пропало. Как его потом вытаскивать в этом труднодоступном месте?
Вот поэтому и решили один риск сменить на другой. То есть снять вездеход с грузовика и ехать на нём дальше своим ходом. Нашим водилам существенное облегчение, а вездеходу лёд уже не такой толстый требуется. Но для того, чтобы поставить вездеход на землю, опять же требуется кран. В Тюбеляхе, куда мы сейчас едем, вроде бы такой техники нет.
Единственная возможность найти кран есть в Хатыннахе, нежилом уже старательском посёлке, где всё же базируется артель. От Хатыннаха до Хонуу остаётся ещё примерно 180 километров, которые придётся нашему тягачу пройти своим ходом. И старатели на самом деле помогли. Спасибо им.
Хатыннах.
Вот только техника эта новая, не объезженная, сюрпризы могли быть любые. К тому же, кто его поведёт? Я человек совершенно не технический, одна надежда на Михаила, который к технике расположен, но на вездеходах тоже не работал, однако был небольшой опыт работы на трелёвщике.
Пришлось осваивать технику на ходу. Немного почитали книгу, которую нашли в бардачке, разобрались вроде куда какое масло заливать и куда тосол, за какие рычаги дёргать. Хорошо ещё, что все баки были заправлены в Якутске и масло было куплено там же. Да так вдвоём и поехали, а весь остальной груз уже без нас. Не обошлось и без сюрпризов.
Техника ведь российская, постоянно что-то приходилось подтягивать, что-то всё время хотело отвалиться. Но самое неприятное, обнаружили откровенный брак, насос который гонит масло к вентилятору оказался с трещиной. Ехать можно, но двигатель греется и надо иногда делать остановки, чтобы остывать. Но пока едем только до Тюбеляха, дальше может быть завтра.
Ночевали мы в Тюбеляхе, он же Чумпу-Кытыл.
Деревня совсем небольшая, но на удивление тут неплохая столовая. Понятное дело, практически единственный клиент это дальнобойщик. А их тут сейчас скопилось немало.
Тюбелях.
Вот и лошадки мохнатые, настоящие якутские.
Машин в Тюбеляхе действительно скопилось немало, все едут в Хонуу или дальше в Белую Гору, а кто-то даже в Чокурдах. Вернее, мечтают ехать, но чуть дальше по реке разлилась наледь и теперь все ждут какого-то улучшения ситуации. А наступит ли оно?
Ночевали на окраине Тюбеляха. На этот раз даже прямо в вездеходе. Вебаста — система обогрева, оказалась вполне на уровне, ночью совершенно не замёрзли.
Утром мимо проследовала большая колонна лёгких машин на Хонуу. Настроены люди были вполне оптимистично, вроде наросло там 15 сантиметров льда, должен выдержать лёгкую технику. Вот интересно, может быть и наш вездеход выдержит? Вес его всего лишь пять тонн.
Немного погодя, к наледи поехали и мы, то есть мы на вездеходе и наши два грузовика. Нужно на месте посмотреть ситуацию.
Однако даже ещё не дойдя до основного препятствия наши грузовики влезли в незапланированную, тренировочную наледь. Можно сказать, для разминки. Здесь, правда, под слоем льда воды было совсем немного.
Чуть позднее подъехали к тому самому месту, где река входит в тесное ущелье хребта Черского или к началу Индигирской трубы. Это место, то есть сам вход в ущелье, в народе почему-то называют Анка. Когда проходил тут летом, не знал об этом названии, но именно здесь нас застало начало наводнения.
Тогда мы встали на стоянку на высокой и обширной косе, которая потом превратилась в остров, а на другой день и этот остров начал уходить под воду. Пришлось срочно отсюда уходить. Но теперь зима, хотя уже всё таки весна и здесь как раз начинается участок с наледью. В начале наледи застали несколько грузовиков, проходящих участок открытой воды.
Температура воздуха на тот момент была около двадцати минус. С наледями можно бороться двумя способами, пассивным и активным. В первом случае нужно ждать ровно столько, сколько потребуется для того, чтобы вышедшая над коренным льдом вода замёрзла настолько, чтобы слой льда выдерживал вес транспорта.
Но обычно терпения людям не хватает, да и времени тоже и народ начинает ломать лёд. То есть находится кто-то, кто своей машиной ломает образовавшийся на наледи слой льда, а за ним уже быстренько едут другие, пока на этом участке вновь не образовался лёд.
Здесь очень важно не только то, насколько мощный слой льда приходится ломать, но и насколько глубока вода между верхним слоем льда и коренным льдом. Если слишком глубоко, то остаётся только ждать. Довольно часто случается, что машина проваливается так, что уже и не выехать. Тогда её начинают вымораживать.
То есть ждут, когда она окончательно вмёрзнет в лёд и потихоньку начинают этот лёд вокруг долбить. Так образуется глубокая яма во льду, из которой потом машину достанут. Может быть. Здесь главное опять же проявить терпение и не пустить в эту яму снова воду. Такие вымораживания занимают обычно много-много дней.
А ещё бывает, что под слоем льда образуются воздушные пустоты, куда тоже проваливаются машины. Такие уж тут страсти и транспорта здесь погибло немало и вместе с грузом тоже.
Здесь уже лёд продолбили и грузовики спешат уйти дальше. Но впереди ещё много таких участков. Тут ещё полынья не такая большая и вода совсем не глубокая.
Эта лужа быстро вновь замёрзнет, хотя течение довольно шустрое.
Местами лёд очень даже красивый.
Вот куда-то туда, где теснятся горки, река и уходит, значит туда нам и ехать.
Чуть позднее подъехали и наши грузовики. Бакунов старший — водитель опытный и осторожный. Пока он не спешит соваться и решил ещё ждать какое-то время, пока лёд не прирастёт. А нашему вездеходу пятнадцати сантиметров льда оказывается вполне достаточно. Поэтому здесь решили разделиться.
Мы едем дальше, наши грузовики будут смотреть на обстоятельства и дожидаться более крепкого льда.
Чуть ниже Анки мы подошли к очень приметному месту, где в Индигирку впадает левый приток Мольджогойдох. Тогда в летней экспедиции мы очень плодотворно поработали на Мольджогойдохе. Но теперь всё выглядело совсем не так. Как здесь всё выглядит летом можно увидеть здесь и здесь.
Вершинка этой скалы была одной из съёмочных точек в летней экспедиции 2013-го года.
Тогда летом здесь всё было заполнено мутной водой наводнения, а теперь вот такой симпатичный ледопад.
Ещё несколько ниже Мольджогойдоха нам встретилась большая группа грузовиков, скопившихся перед очередной полыньёй. Здесь лужа была гораздо более серьёзная и здесь машины перетаскивал через водяную яму мощный тягач.
На трассе народ тусуется, в основном, знакомый друг другу. К Мише подошли момские ребята, пожаловались что уже третий день бьются в этом месте, да ещё несколько дней потратили на дорогу от Якутска, так что еда уже закончилась. Миша тогда достал из мешка сосиски, которые вёз для своего магазина и поделился с голодающими.
Дорожники, конечно, обслуживают эту трассу, но их возможности далеко отстают от реальных условий.
И всё же для нашего вездехода река в тот день оказалась проходимой, мы нигде почти не провалились и уже по темноте вышли из гор к местечку Тыллах, что означает ветреный. Здесь дорога уходит от реки и дальше идёт по суше. И почти тут же, будто салют в честь нашего выхода из опасного участка дороги на небе полыхнуло полярное сияние. Слабенькое, но всё же. Мы в тот момент как раз ехали по льду замёрзшего озера и естественно остановились, чтобы поснимать, хотя откровенно было совсем уже не до того, да и морозец придавил.
Лишь только к утру мы наконец-то доехали до Хонуу. И лишь только через двое суток мы дождались наши грузовики и весь остальной груз.
PS. Эта трудная дорога закончилась, но когда заканчивается одна дорога, обязательно начинается другая. И теперь нам предстоит доставить уже другой груз туда, куда нет дорог вообще.
Источник: sergeyorlow.livejournal.com
Русские старожилы Сибири: Социальные и символические аспекты самосознания
Первые русские появились на Индигирке в 1640-е годы: отряд под командованием Ивана Реброва пришел на Индигирку с моря. В верховьях Индигирки в 1640 году побывал отряд Ивана Постника, а в 1645 году Иван Ерастов уже собирал ясак в низовьях Индигирки. В 1646 году Андрей Горелый, Колобов и Федор Чюкичев совершили плаванье из устья Индигирки в устье Алазеи (Открытия 1951: 99–102, 129—135, 143).
Вслед за первопроходцами постепенно стало появляться и постоянное русское население. На рукописной карте Дмитрия Лаптева (1739), составленной по результатам экспедиции, в дельте Индигирки обозначено только одно село – Русское Устье, где было «пять зимовий русских и разных родов новокрещеные и якуты» (цит. по: Биркенгоф 1972: 93). А.Л. Биркенгоф отмечает, что в «Атласе российском» (1745) селений в устье Индигирки не обозначено вовсе, но зато значатся села Шанское (на карте Манское) и Ожогино.
Предание о том, что предки русскоустьинцев прибыли в низовья Индигирки морем и поселились здесь чуть ли не во времена Ивана Грозного (впервые зафиксировано В.М. Зензиновым [914в: 11—12]), вероятно, возникло как попытка индигирского старожильческого населения утвердить свое право на охоту и рыболовство в этих местах и явилось реакцией на жалобу индигирских якутов в 1831 году по поводу охотничьих и рыболовецких угодий (там же, 18).
Исследователи (Биркенгоф 1972: 81—98; Гурвич 1966: 193—194) неоднократно указывали на легендарный характер этой версии, не имеющей никакого отношения к реальным историческим событиям. Однако в более поздних работах, написанных не столько в рамках академического, сколько местнопатриотического дискурса (см., например: Чикачев 1990 ), это утверждение стало повторяться вновь и вновь. Интересно, что другое предание, в котором утверждается, что предками русскоустьинцев были выходцы с Анадыря (Биркенгоф 1972: 91), в такого рода работах вообще не упоминается, вероятно, из-за своей «невыгодности»: если бы это было так, то из этого следовала бы вторичность происхождения, неисконность и недостаточная древность индигирщиков. Похожие рассказы существуют и среди колымчан (они рисуют себя прямыми потомками Ивана Кольца, спутника Ермака), и среди усть-янских крестьян (Гурвич 1966: 193). Появление их не случайно; в следующей главе мы вернемся к этой интересной теме.
В том же ряду стоит и использование ссылок на якобы достоверные исторические факты. Так, например, дата основания Русского Устья представляется как 1638 год.
В уже упомянутых работах Биркенгофа и Гурвича отмечено, что, хотя Иван Ребров действительно пришел на Индигирку с моря в 1638 году, никаких свидетельств того, что именно он основал поселение на месте современного Русского Устья, не существует. Смутные упоминания о том, что он поставил два «острожка», во-первых, не привязаны ни к какому конкретному месту, а во-вторых, неизвестно, были ли оставлены в этих острожках люди. Главное же обстоятельство заключается в том, что никто из путешествующих в тех местах в последующие годы (Иван Постник, Иван Ерастов, Вандрей Горелый и др. – см. выше) не встретил в этих местах никаких русских поселений. Основательным кажется мнение Б.П. Полевого (1990), считающего, что «селение Русское Устье возникло лишь в самом конце XVII века, когда, спасаясь от оспы, сюда отселилась группа русских со среднего течения Индигирки».
Несмотря на некоторую противоречивость в фиксации населенных пунктов дельты Индигирки на различных картах и в различных документах (см. подробнее: Биркенгоф 1972; Гурвич 1966), несомненным кажется тот факт, что заселение шло с верховьев реки к ее низовьям. По мнению И.С. Гурвича (1963: 91), численность русских в низовьях Индигирки к концу XVII века может быть определена в несколько семей.
Все население Севера Якутии, как и население всей России, делилось по сословному принципу. Русские, жившие в низовьях Лены, Оленека, Яны, были записаны крестьянами. В середине XVII века Зашиверский острог был преобразован в город, и все индигирские промышленники были приписаны к зашиверскому мещанству.
В 1805 году Зашиверск был упразднен, вся администрация была переведена в Верхоянск, а индигирские промышленники из зашиверских мещан превратились в мещан верхоянских. Общее количество русских жителей Индигирки в XVII—XX веках было подвержено незначительным колебаниям, но никогда не превышало 500 человек. По подсчетам А.Г. Чикачева (1990: 25), опирающегося на различные архивные и опубликованные материалы, динамика численности русского населения на Индигирке выглядит следующим образом:
Таблица 1.1.
Численность русского населения на Индигирке.
В целом, как уже отмечалось, в XVII—XIX веках имело место движение старожильческого населения по Индигирке с юга на север. Это было связано с несколькими факторами: бегством от оспы, особенно свирепствовавшей в XIX веке; истощением охотничьих угодий (со временем была почти полностью уничтожена популяция соболя), закрытием Зашиверска.
В XIX – начале XX века на Индигирке помимо Зашиверска было 29 селений, в каждом из которых было от двух до семи дворов. Три селения – Ожогино, Полоусное и Шанское – находились в лесной зоне. В этих трех верхних селениях жившие там мещане назывались ожогинцами . Они принадлежали к одному с русскоустьинцами мещанскому обществу, но к другому церковному приходу – Полоуснинскому.
Верховские (как их называли) долгое время сохраняли черты русской культуры и русский язык. Однако, в отличие от русскоустьинцев, среди ожогинцев, особенно в районах, граничащих с местами расселения якутов на юге и в районе Аллаихи, было сильным якутское влияние.
Практически все верховские в той или иной степени владели якутским языком наряду с русским; большинство, в первую очередь все без исключения мужчины, говорили по-якутски абсолютно свободно. Нередко якутским пользовались и в беседах между собой, русская речь ожогинцев изобиловала якутизмами (Биркенгоф 1972: 48—49). Обе группы – и ожогинская и русскоустьинская, – несмотря на относительную географическую близость, всегда были достаточно обособлены друг от друга. Русскоустьинская группа занимала помимо Русского Устья следующие селения: Косухино, Лобазно, Стариково, Кузьмичево, Осколково, Марково, Косово, Федоровское, Станчик и др. Фактически, как и в случае с Походском и Марковом, под Русским Устьем следует понимать не одно конкретное селение, а всю совокупность маленьких поселков, разбросанных в дельте.
Местная традиция разделяет все фамилии на «досельные», т. е. коренные, и некоренные (появившиеся позднее). К самым старым фамилиям можно отнести Чихачевых (Чикачевых), Стрюковых, Голыженских, Киселевых, Шелоховских, Антоновых, Щелкановых, Шкулевых, Рожиных, а также, возможно, некоторые другие. Кроме мещанского сословия в районе Русского Устья представлены и казаки.
Так, из упомянутых выше фамилий Антоновы и Шкулевы ведут свое происхождение от казаков. Часть фамилий принесена в регион ссыльными в XVIII—XIX веках: Портнягины, Скопины-Гуськовы, Шаховы (Биркенгоф 1972: 86—87; Гурвич 1966: 197). Хотя русские, которые сосредоточились в низовьях Индигирки, жили довольно обособленно, трудно согласиться с И.С. Гурвичем в том, что «они сравнительно редко роднились с якутами и юкагирами» (Гурвич 1966: 198). Надо полагать, что особенно часто смешанные браки заключались на более ранних стадиях освоения территории.
Смешанные браки не могли не отразиться на фенотипе потомков. Очень многие современные индигирцы имеют ярко выраженные монголоидные черты лица и сами утверждают, что имеют родственные связи прежде всего с юкагирами, а также эвенами
и якутами. Можно допустить, что связи с окружающим коренным населением были у русскоустьинцев не такими тесными, как в случае с Марковом или Походском, однако какие-то контакты были всегда. Сам Гурвич (1966: 198) со ссылкой на статистические данные С.К. Патканова отмечает, что среди «старожилов», согласно переписи 1897 года, жили юкагиры (11 мужчин и 12 женщин), эвены (16 мужчин и 12 женщин), якуты (39 мужчин и 50 женщин). Совместно якуты и индигирщики жили в Ерче, Станчике, Шевелеве.
Контакты пришедших на Индигирку в XVII веке русских, разумеется, имели результатом не только смешанные браки. Русские принесли с собой промысловый инвентарь и способы передвижения, неизвестные коренному населению, одежду, способы приготовления пищи, различные культурные навыки, а также православие. В свою очередь колонисты заимствовали у коренного населения прежде всего то, что облегчало жизнь в суровых климатических условиях: многое из пищи, одежды, способов постройки жилья.
Со второй половины 1920-х годов начинается качественно новый этап в формировании русскоустьинской группы. В 1931 году в регионе появились первые колхозы.
Как и на всей территории СССР, они ничего не изменили по существу в занятиях коренного населения , но при этом принесли на смену саморегулирующейся хозяйственной деятельности организованную неразбериху, систему бессмысленных запретов и ограничений, а также непомерных поборов в пользу государства. Еще одним следствием коллективизации было так называемое укрупнение поселков, т. е. сосредоточение населения в нескольких населенных пунктах. В том же 1931 году в Русском Устье была построена школа. Началась борьба с религией: в здании церкви был открыт клуб, все иконы велено было утопить. «Новую жизнь» строили под руководством тут же возникшей «коммунистической ячейки» и под присмотром представителя ЧК (см.: Чикачев 1990: 36).
На сегодняшний день в Русском Устье насчитывается 242 человека. 1990-е годы, принесшие с собой резкие социально-экономические изменения, в общем не отразились на составе и численности населения, ср. данные архива администрации в пос. Чокурдах (административный центр Аллаиховского района, куда входит и Русское Устье): 1989 – 240 человек, 1992 – 261, 1998 – 240. В 1990-е годы, когда появилась возможность покупать жилье, многие русскоустьинцы стали покупать квартиры в Чокурдахе. При этом немногие действительно переехали в Чокурдах на постоянное жительство: в основном купленные квартиры используются для временного проживания, когда кто-то едет в Чокурдах по делам, или переезд (часто временный) происходит тогда, когда дети отправляются доучиваться в Чокурдах в школу: русскоустьинская школа дает только неполное среднее образование.
Трудно говорить о динамике численности населения в отношении конкретного поселка Русское Устье. В разных источниках приводятся довольно сильно различающиеся цифры. Очевидно, что подсчеты в каких-то случаях делались для одного поселка, а в каких-то – для совокупности всех поселков, где проживают индигирцы (см. табл. 1.1).
Так, Зензинов (1914в: 26) указывает, что один из сподвижников Врангеля провел лето 1823 года в Русском Устье и насчитал в трех поселках (Русское Устье, Едомка, Елонское Устье) 108 мужчин (все русские). Далее Зензинов (там же, 27) сообщает, что по переписи 1750 года население Русского Устья составляло 493 человека – очевидно, что здесь имеются в виду все поселки региона.
С 1822 года, по сообщению Зензинова, численность населения колебалась от 200 до 400 человек – ясно, что речь опять же идет о целом районе. В работе Н.М. Алексеева (1948: 61) приводятся данные на 1946 год по русскоустьинскому наслегу: 332 человека. В работе И.И.
Агафонова и др. (1933: 90) приводятся некоторые сведения на конец 1920-х годов и между прочим сообщается, что дельту Индигирки (протоки Русскую, Среднюю и Колымскую) занимают около 300 русских. Биркенгоф (1972: 29—30) также приводит данные о численности населения на конец 1920-х – начало 1930-х годов. Его данные интересны прежде всего тем, что представляют население по отдельным населенным пунктам, расположенным на разных протоках Индигирки (см. табл. 1.2).
В отношении национального состава все авторы единодушно утверждают, что практически все население (за исключением ничтожного числа хозяйств) – русское. По данным на 1998 год администрации Аллаиховского улуса, в Русском Устье из «народов Севера» в 1990-е годы числится один юкагир и одна эвенка.
Таблица 1.2.
Численность русского населения на Индигирке, конец 1920-х – начало 1930-х.
Показательно, что древнее происхождение русскоустьинцев пропагандируется в работах автора, который и сам является выходцем из Русского Устья.
Здесь же стоит упомянуть о русском населении в низовьях рек Лена и Оленек: там проживало около десятка русских семей. Сразу же скажем, что уже к XIX веку усть-оленекские, приленские и усть-янские русские полностью объякутились. Их жизнь и быт перестали чем-либо отличаться от жизни якутов. Важно и то, что они полностью перешли на якутский язык. По многочисленным сообщениям (см. подробно: Гурвич 1966: 196—197), единственным, что в некоторых случаях отличало их от якутов, была характерная внешность – русые волосы и голубые глаза.
Помимо этих трех основных сел ожогинцы жили также в совсем небольших селениях, часто состоящих из одного дома и занимаемых одной семьей (см.: Биркенгоф 1972: 25–230). Со временем, особенно в XX веке, многие из них были брошены или стали использоваться как «участки», т. е. сезонно для рыболовства и охоты.
Как и в районе Ожогино, абсолютное большинство этих мелких поселений оказались покинутыми в XX веке, в настоящее время некоторые из них используются в летнее время как охотничье-промысловые участки.
Это происходило несмотря на то, что крещение инородцев в XVII веке считалось нежелательным – с крещеных уже нельзя было брать ясак (см. подробнее выше). Сожительство же с некрещеной запрещалось, за это накладывался штраф, в 16 раз превышающий годовой налог (Гурвич 1963: 79).
Следует заметить, что до относительно недавнего времени (до середины ХХ века) русскоустьинцы не делали различия между юкагирами и эвенами и называли эвенов юкагирами (Чикачев 1990: 110). Названия «ламуты» и, позднее, «эвены» появились уже при советской власти, когда предпринимались попытки введения единой «номенклатуры» для «малых народностей Севера».
Хотя, как и везде, не обошлось без экзотических нововведений – например, была попытка, разумеется по инициативе сверху, научить русскоустьинцев оленеводству.
Мы не учитываем все остальные национальности, которые обнаруживаются в Русском Устье: здесь, например, есть один табасаранец (один из народов Дагестана).
Источник: www.livelib.ru
Русское устье — заповедник старинной северо-русской культуры. Интересно.
Русское Устье — своеобразный заповедник старинной северо-русской культуры. Здесь вдали от торговых путей законсервировался северно-великорусский язык XVI века.
Русскоустьинцы в большинстве своём были неграмотны, но были среди них и грамотеи, хранившие церковные книги, которые передавали по наследству, и учившие по ним своих детей чтению.
Жители села знали шахматы и умели играть в них, об этом свидетельствуют древние находки, сделанные в наше время.
По преданиям жителей села, Русское Устье было основано в конце XVI века русскими поморами, выходцами из старых владений Новгорода Великого (предположительно около 1570 года), бежавшими от преследований опричников Ивана Грозного. Однако первое упоминание о селе относится к 1638 году, именно в этом году казацкий отряд под руководством тобольского казака Ивана Реброва открыл морской путь на Индигирку и построил в низовьях реки два острожка. Август 1638 года считается датой основания села. Одновременно с «морским ходом» русские достигли Индигирки сухопутным путём и основали город Зашиверск, просуществовавший до начала XIX века. К концу XVII века в устьях северных рек появляются постоянные русские села — Булун (на Лене), Казачье (на Яне), Русское Устье (на Индигирке), Походск (на Колыме) и другие.
По сохранившемуся преданию, спасаясь от «горя-злосчастия» около четырёхсот лет назад, жители разных русских городов двинулись на кочах по Ледовитому морю на восток, достигли Индигирки, поселились здесь и назвали свою деревню Русским Устьем. Находится оно на 71 градусе северной широты. Среднегодовая температура воздуха −15 градусов. Основное занятие населения — рыболовство и охота на белого песца. В настоящее время русскоустьинцев выделяют в отдельную культурно-этнографическую группу русских.
Жители Русского Устья и Походска, живя в окружении местных народностей, отчасти смешиваясь с ними, тем не менее сохранили почти в неприкосновенности родной язык, устное народное творчество и, главное, истинно русское самосознание. Видимо, поэтому многих путешественников удивляла одна, на первый взгляд, странная особенность: чем дальше на север едешь по Якутии, тем большее распространение имеет знание русского языка среди аборигенов.
Впервые Русское Устье упоминается в научной литературе, по всей видимости, в 1739 году в рапортах участника Великой Северной экспедиции лейтенанта лейтенанта Дмитрия Лаптева. Бот «Иркутск», которым командовал Лаптев, вмерз в лед около устья Индигирки. Экипаж на зимовку перебрался в деревню. Местные жители предоставили экспедиции жилье, транспорт, подвозили топливо и продовольствие. С их помощью за зиму удалось описать морской берег от Яны до Колымы, а также спасти судно от неминуемой гибели.
С тех пор Русское Устье обозначается на всех старинных картах, где нет, к примеру, Липецка и Калуги, оно есть. И, видимо, не только потому, что в этой части карты много свободного места. Село это необычное — этнографическая неповторимость, «сколок Исландии русского быта». О нём написано пять солидных книг, много статей, снято два кинофильма.
В 1986 году Пушкинский Дом выпустил книгу «Фольклор Русского Устья», которую большой русский писатель Распутин В. Г. назвал «поэтической исповедью, самосказанием таинственной души, её вдохновенным распевом». Таким может похвалиться не каждое село. Отсюда фактически начался морской поход Семена Дежнева, завершившийся великим географическим открытием. Эти места в разное время посетили Михаил Стадухин, Дмитрий Лаптев, Н. Шалауров, М. Геденштром, П. Анжу, П. Козьмин, Г. Майдель, Яков Санников, К. Воллосович.
Первый самолет, появившийся в небе восточной Арктики в 1929 году, совершил одну из своих посадок в Русском Устье. Не исключено, что об этой деревушке знал А. С. Пушкин из рассказов лицейского друга Ф. Ф. Матюшкина, работавшего в Колымо-Индигирском крае в 1820—1824 годах. В 1912 году здесь провел ссылку В. М. Зензинов — член ЦК партии эсеров, будущий профессор одного из американских университетов. Он увез уникальных материалов на две книги, благодаря которым о Русском Устье узнали не только в России, но и в Европе.
Знаменательные даты в истории Русского Устья[править | править вики-текст]
1638 г., июль — Отряд казаков под руководством И.Реброва достиг морем устья Индигирки и основал два острожка (Один из них вероятно, Русское Устье)
1639 г. — Основание Зашиверского острога
1739 г., сентябрь — Стал на зимовку бот «Иркутск» под командой лейтенанта Д. Лаптева
1763 г., март — Местные жители спасают от неминуемой гибели отважного полярного исследователя Н. Шалаурова
1805 г. — Упразднение города Зашиверска и перенесение центра в г. Верхоянск. Зашиверские мещане (русскоустьинцы) стали именоваться Верхоянскими мещанами
1806 г. апрель — Охотники в поисках мамонтовой кости впервые достигают острова Новая Сибирь
1808—1810 гг. — Русскоустьинцы принимают активное участие в экспедиции М. Геденштрома по исследованию Новосибирских островов
1823 г., июль — август — Здесь побывали полярные исследователи П. Анжу и П. Козьмин
1866 г., январь — Русское Устье посетил известный путешественник Г. Л. Майдель, автор книги «Путешествие по северо-восточной части Якутской области»
1885 г., сентябрь — Открытие народной школы
1895 г., июнь — Начало регулярных метеорологических наблюдений (первый наблюдатель И. Архангельский)
1909 г. — Жители села помогают экспедиции К. Воллосовича производить опись морского побережья между Индигиркой и Яной[10].
1912 г., январь-ноябрь — В Русском Устье находится первый и последний политический ссыльный В. Зензинов
1914 г. — В Москве выходит книга В. Зензинова «Старинные люди у холодного океана»
1921 г. — в Берлине вышла книга В. Зензинова «Русское Устье» на русском языке
1927 г., август — На Индигирку с Колымы прибыла шхуна «Пионер» под командованием американского капитана Д. Крукса
1928 г., октябрь — Открытие первой советской школы (учитель И. Торгенсен)
1929 г., 10 августа — В Русском Устье совершил посадку самолет под командованием О. Кальвица
1929—1930 гг. — В селе базируется Индигирский гидрографический отряд под руководством Ю. Чирихина. По результатам его работы в 1935 году выпущен «Атлас Индигирки», была также восстановлена метеорологическая станция
1930 г., март — Образование колхозов «Комсомолец» и «Пионер»
1931 г., январь-март — Здесь находится известный путешественник на велосипеде Г. Травин
1933 г., 22 августа — В районе устья Индигирки затонул пароход «Революционный». Погибло 22 человека
1935 г., август — К Устью Индигирки прибыл морской пароход «Русанов» (капитан Н. Хромцов), положивший начало регулярным торговым рейсам на эту реку
1936 г., август — На Индигирку прибыл первый речной буксирный пароход «Шмидт» с двумя баржами (капитан Б. Буйлов)
1938 г., сентябрь — Установление стационарной радиостанции (в 1940 году вместе с метеорологической станцией перебазирована в местечко Воронцово)
1939 г., март — Совершил посадку самолет Н-177 под командой полярного летчика Н. Бузаева
1942 г. — Село Русское Устье перенесено на другое место и стало называться «Полярное»
1944 г., апрель — Открытие медицинского пункта (фельдшер Н. Яныгина)
1946 г., март-май — Здесь работала этнографо-лингвистическая экспедиция под руководством к.ф.н. Т. Шуба
1951 г., февраль — Два русскоустьинских колхоза объединились в один, который стал называться «Победа»
1958 г., январь — Открытие почты и сберкассы
1961 г., февраль — Колхоз «Победа» преобразован в русскоустьинское отделение совхоза «Аллаиховский»
1972 г. — В Москве вышла книга А. Биркенгоф «Потомки землепроходцев»
1981 г. — Выпущен кинофильм «Индигирские сказы»
1986 г. — В Санкт-Петербурге вышла книга «Фольклор Русского Устья»
1987 г. — Выпущен телефильм «Память о Русском Устье»
1988 г., июль — Празднование 350-летия со времени основания с. Русское Устье
1988 г. — Указом Президиума Верховного Совета РСФСР от 5 февраля 1988 года село Полярное переименовано обратно в Русское Устье
1990 г. — В Новосибирске вышла книга А. Чикачева «Русские на Индигирке»
1995 г., сентябрь — Введено в строй новое типовое здание 8-летней школы
1999 г., — Вышла книга А. Чикачёва «Индигирский следопыт», посвящённая знатному охотнику К. А. Киселёву.
2001 г., — Вышел сборник произведений В. М. Зензинова под общим названием «Старинные люди у холодного океана». С предисловием А. Г. Чикачёва, И. А. Чикачёва.
2007 г., — Вышла монография А. Г. Чикачёва «Русские в Арктике. Полярный вариант культуры».
Полный размер
От себя скажу — меня всегда манила и манит сибирь. У меня есть мечта — отправиться в долгую экспедицию в такой населенный пункт. Я уверен, что приду к этой мечте со временем!
Источник: www.drive2.ru
Глава 6
Восточносибирские мореходы
В 40–80-х годах XVII века по морскому пути между Леной и Колымой плавало много судов, перевозивших самые различные грузы как для снабжения промыслов, так и для удовлетворения запросов коренного населения в русских товарах (78).
Кормщиками (штурманами) здесь, как и всюду в Сибири, были выходцы из Русского Поморья, чаще всего крестьяне. У себя на родине они были хорошо знакомы с мореходным делом, свыклись с «морской службой» и на Лену пришли уже опытными моряками. Запрещение плавать в Мангазею оставило без промысла ту часть русских поморов, которая на протяжении веков занимались «судовым делом». Поморы, в памяти которых не изгладилось воспоминание о «мангазейском ходе», пополняли ряды служилых и промышленных людей, направлявшихся в Сибирь. Теперь, с выходом в «Студеное море», на востоке пригодились славные морские традиции, сложившиеся в свое время в Поморье
Частые походы по морю оказали сильное влияние на весь уклад жизни якутских казаков и промышленников, обогатили их новыми впечатлениями, расширили их кругозор. Плавая у берегов неизвестных земель, они все чаще задумывались над географическими вопросами, пытались определить место новых открытий в общем устройстве моря и суши. Эти представления были наивными, но вместе с тем подчас и исключительно оригинальными.
Небезынтересно в связи с этим привести один факт, свидетельствующий о том, насколько логично истолковывали простые русские люди явления, с которыми им приходилось сталкиваться на Крайнем Севере. Со слов Витсена мы знаем, что русские мореходы рассматривали появление мамонтов в Арктике в тесной связи с потеплением арктического климата, которое они относили к очень давнему времени (79). Современные научные данные подтвердили правильность этих воззрений русских людей XVII века. Кстати сказать, сам Витсен, ученый-географ, решительно возражал против такого объяснения и выдвигал вместо него библейский миф о потопе, водами которого мамонты были якобы занесены на берега Ледовитого океана из Индии.
Для географических представлений первых землепроходцев, появившихся на северо-востоке Сибири, характерен следующий факт. В конце 30-х годов XVII века существовало твердое убеждение, что позади вновь открытых рек – Алдана, Олекмы, Витима и других, а также их восточных притоков, вокруг всего восточного сибирского массива течет река Лама. Истоки этой реки помещались где-то в «Китайском царстве», а устье – на берегах «Студеного моря», так что реки Шилка, Охота, Улья и другие, по мнению служилых и промышленных людей, должны были впадать в эту огромную реку. Исходя из этого неверного представления, опровергнутого позднейшими открытиями, енисейский воевода в 1636 году послал десятника Елисея Юрьева Бузу к устью реки Ламы, убежденный, что оно расположено где-то к востоку от устья Лены. Плавание Елисея Бузы в 1636-1639 годах показало, что реки Ламы к востоку от устья реки Лены нет.
Как мы уже не раз упоминали, мореходы ходили на судах, называвшихся кочами.
В дополнение к главе II, содержащей характеристику судового дела Поморья, необходимо сказать несколько слов об особенности ленского судостроения. Оказавшись в огромном крае – на Лене и ее притоках, а затем и на побережье восточносибирских морей, казна и торговые люди должны были позаботиться о налаживании средств передвижения. Заботы о ленском судостроении возлагались на Якутское и Илимское воеводства.
Ежегодно в адрес Якутска и Тобольска перевозилось на Лену большое количество оснастки и такелажа – до 5 тысяч аршин холста на паруса, до 10 тысяч штук судовых скоб, несколько десятков железных якорей. Для верфи под Якутском с верховьев Лены сплавлялся строевой лес, причем особенно ценился тот, что шел на выделку мачт и рулевых устройств.
Со временем при воеводской канцелярии была образована специальная служба – «судный стол», в обязанности которого входило распределение судов по зимовьям и острогам, хранение снастей и палубных лодок. Илимское воеводство поставляло для реки Лены, ее притоков и для морских поездок дощаники, струги, барки и кочи.
Илимские верфи располагались на Ленском волоке и в устьях рек Купа и Кута, в районе которых имелся особенно ценный корабельный лес. К судовому делу широко привлекались крестьяне верхоленских волостей – в порядке государственной повинности их обязывали завозить на верфи щегольный (мачтовый) и собцовый (рулевой) лес, пеньку, смолу, веревки и канаты. По данным илимского воеводы Т.В. Шушерина, в 1649 году устькутские и Ленского волока плотбища построили для Якутска 8 кочей («на заморские реки») и 18 дощаников (для служб на Лене, Алдане, Олекме, Витиме, Вилюе и др.) (3, стр.198-200).
И все же основными заказчиками ленских судов являлись торговые люди, для которых, по утверждению якутского воеводы Ивана Барятинского, не в пример казенным строились «добрые кочи». По свидетельству того же воеводы, казне приходилось покупать «торговые кочи дорогою ценою».
На Северо-Востоке постройка таких сложных кораблей, как кочи, стоила очень дорого.
Кроме Ленского волока, Якутска и рек таежной зоны кочи изготовлялись и в северо-восточных бассейнах – Колымы, Индигирки и Яны. В перечнях товаров, перевозимых на эти реки, всегда присутствуют судовые инструменты – топоры, сверла, долоты, без чего немыслимо было не только построить, но и починить ледовое судно.
Что касается архитектуры и оснастки полярных кораблей северо-восточных мореходов, то по сравнению с поморскими в них не было внесено сколько-нибудь существенных изменений. Море Лаптевых, Восточно-Сибирское и Чукотское моря бороздили такие же корабли, которые можно было встретить в Обской и Тазовской губе, на путях к Шпицбергену и Новой Земле. Это были кочи большой грузоподъемности, поднимавшие от тысячи до двух тысяч пудов кроме 20-30 человек. На путях между дельтой Лены и Колымы почти не ходили «малые кочи». Ввиду небольшой их осадки, а следовательно, и малой остойчивости им запрещалось выходить в море.
Плававшие на северо-востоке Сибири крестьяне из Мезени и Пустоозера, Холмогор и Пинеги, Кевролы и Устюга – северо-восточные мореходы были щедро наделены самообладанием и отвагой. Об их походах рассказывают ветхие, пожелтевшие от времени документы архива Якутской приказной избы. Вот некоторые цифры: за время от появления первого русского судна в водах северо-восточных морей и до спада мореплавания, наступившего в конце XVII века, в течение больше пятидесяти лет ими совершено 177 крупных морских экспедиций между Леной, Колымой и Анадырем по трассе протяженностью, по меньшей мере, в шесть тысяч километров, то есть примерно равной полпути из Европы в Америку. Но по трудности и опасности этот морской путь несравним с атлантическим.
Здесь царствует ледяная стихия. Ледяные поля, нагромождаясь друг на друга, передвигаются вдоль всего побережья, и каждый миг может стать роковым для судна и его экипажа. Переменчивые ветры то нагоняют, то отжимают массы морского льда. Моря полны подводных банок и мелей. Особенно опасно заходить в устья рек, протоки которых, незаметно переходя в море, имеют мелкое неровное дно.
Но это все не испугало мореходов. Они научились преодолевать трудности ледового мореплавания. Так, например, дождавшись отжимных ветров, они успешно проходили в проливах, а в случае нагона крупного льда шли заберегой – полосой чистой воды, образовавшейся между берегом и сидящими на мели стамухами. Выли случаи, когда сквозь лед «прорубались» и «просекались», то есть применяли активные методы борьбы со льдом. Конечно, средства, употреблявшиеся в этой борьбе, были еще очень несовершенны, и люди часто отступали перед слепыми силами природы.
Бесспорной заслугой русских мореходов является установление постоянного сообщения между устьями рек северо-востока Сибири. Им удалось наладить связь между отрезанными от мира районами Колымы и Чукотки и центром воеводства – Якутском.
Благодаря налаженному полярному мореплаванию стали развиваться морские и лесные промыслы, велась оживленная торговля, втягивавшая в обороты всероссийского рынка коренное население Сибири. Мореплавание обеспечило дальнейшее быстрое продвижение русских к берегам Чукотки, Камчатки и Аляски. Судьба этих отдаленных окраин России могла быть иной, если бы русским не удалось наладить развитого мореплавания, проложив пути в океане-море.
Летопись морской истории сохранила имена людей, совершивших этот величественный подвиг. Их сотни.
Наиболее прославился смелыми морскими переходами упоминавшийся казак Иван Ребров. Он ходил на кочах на Оленек, на Алазею и Колыму. Например, летом 1652 года он совершил плавание от устья Лены до Алазеи. Через два года он снова вышел в море, теперь уже от устья реки Колымы, стремясь достичь Жиганска, куда прибыл поздней осенью. В 1663 году он снова предпринял морскую поездку с Лены на Колыму (80).
Его товарищ Тимофей Булдаков одним из первых водил караваны судов от устья Лены на Колыму. В 1650 году он предпринял выдающееся, полное героизма плавание по морю Лаптевых. Несколько раз его суда были отброшены льдами к исходному пункту путешествия, к дельте Лены, но настойчивость Булдакова и мужество его товарищей победили.
Достигнув устья реки Индигирки, кочи Булдакова попали в лед и с ним отдрейфовали в «голомя» [1] [Голомя – открытое море]. Предвидя неизбежную гибель судов, Булдаков отправился на нартах по льду к населенным пунктам реки Индигирки, откуда по суше достиг места назначения – реки Колымы. Летом 1653 года он с группой промышленных людей предпринял не менее тяжелое обратное плавание.
«Морем идучи, – рассказывает Булдаков, – ветры были страшные и прижимные, большое море чисто, не ледяно, зыбь большая, не можно никак отстоятца, коч весь розбило и шеймы прирвало и якори приломало – четыре якоря». Пять раз буря выбрасывала судно на мель. «Сымались долгое время и ход опоздало, все лето на море мучилися и голод терпели, ели постели оленьи и ровдуги и дошли в осень поздно, уже на море губы стали».
На Яне мореходы застали пустое зимовье. Голод и холод угнали отсюда людей. «А у нас, – пишет Булдаков, – с собою с Колымы сетей и мереж не было, рыбы добывать ловить нечем». Только после годового скитания в тундре отважные люди вышли наконец на Лену, а оттуда доехали до Якутска (81).
За год до Булдакова другой мореход, Василий Бурлак, на коче пытался пройти от Лены к Колыме. Из-за ветров коч простоял в устье Лены до 17 августа. Бурлак успел в оставшиеся до наступления морозов дни (до 7 сентября) пройти к устью Индигирки, где его коч «относною погодою отнесло со льдом на море и носило в море четверо суток в великих льдах». С «великой нужею» мореходы провели свой коч к материку, но за четыре версты от берега им встретились такие «великие льды», что пришлось оставить судно и продолжать путь на нартах (82).
В том же году, немногим раньше Бурлака, от Лены до Алазеи прошел новый приказчик по реке Хроме Третьяк Алексеев вместе с караваном торговых и промышленных людей. Алексеев потратил несколько дней на поиски устья реки Хромы. Тем временем погода изменилась, подул сильный ветер, на море разыгрался шторм; «судом божиим, – пишет Алексеев, – морскою погодой на море нас било и выбросило на усть Алазейки реки на сухую кошку (мель. – М.Б.)». Недостаток продовольствия не сломил моряков; они чуть «голодною смертью не померли», но остались у судна, дожидаясь весны (83).
Прекрасными мореходами считались на Лене и Колыме торговцы и промышленники Ворыпаевы. На Колыме у них были солидные торги. Они имели свои суда, которые искусно водили в водах Северного Ледовитого океана. Сохранившиеся документы оставили нам имена 13 человек, принадлежавших к этому большому и деятельному семейству. И все они были мореходами.
Наиболее известными из них были Никита Федоров и Никита Ворыпаев. Купец Никита Ворыпаев совершил десятки опасных морских путешествий с Лены на Индигирку и Колыму и обратно.
Так, летом 1650 года он проплыл от устья Лены на Индигирку, в 1654 году от Колымы до Жиганска, в 1660 году он повторил этот маршрут, в 1664 году он снова ходил от Колымы, но был остановлен льдами в районе Янских островов, в 1685 году, в период упадка мореходства, он предпринял один из последних морских походов с Колымы на Лену (84). Хорошо знал «заповедную дорогу» в «море-океяне» казак Никита Ворыпаев-младший.
В 1679 году якутский воевода И. Бибиков, накладывая резолюцию на челобитную Никиты, признал, что «послан он, Никитка, для морского ходу, что ему тот хот за обычай и от Колымы дорогу за Нос знает, и для того послан». Никита был направлен на службу в Анадырский острог.
Существует предположение, что во время этой своей поездки Ворыпаев повторил подвиг Семена Дежнева – прошел от Колымы вокруг Чукотского полуострова (85). Однако имеющиеся в делах Якутской приказной избы документы не подтверждают этого. Они определенно говорят о том, что Никита Ворыпаев, пройдя по морю от Лены до Колымы, оставшуюся часть пути совершил по суше (86). Отважным мореходом был Семен Сорокоумов, совершивший походы в 60–80-е годы на Колыму и Яну (87).
Из года в год плавали якутские казаки по «Студеному морю», из поколения в поколение передавались их славные морские традиции. Можно с точностью проследить, как на протяжении всего XVII века тяжелые службы на «заморских реках» несли одни и те же казачьи семейства. На смену умершему отцу, опытному мореходу, приходил его сын или племянник.
Источник: www.booksite.ru