Трофейная охота
Примерно так же – в соответствии со взглядами, настроением и бог его знает, чем еще, – можно подбирать совсем разные ответы на вопрос «что такое трофейная охота?».
Украшение и память
Охота как таковая – одно из самых древних занятий человека, сыгравшая ключевую роль в выживании, становлении и развитии homo sapiens. Понятно, что на весьма долгом начальном этапе она носила сугубо утилитарный характер: добытое съедалось, из его дериватов шили одежды, делали наконечники стрел и копий. Однако уже в эпоху вавилонских царств, древнего Египта, античной Греции элита охотилась не ради пропитания, а ради удовольствия. Можно ли считать эту охоту трофейной?
Ассирийский царь Ашшурнасирпалом, живший и охотившийся около 900 лет до н.э., оставил запись на табличке, уверявшую, что он добыл из лука 30 слонов, а копьем – 257 диких быков и 370 гигантских львов. Царь Тиглатпилесер за 200 лет до него утверждал, что убил 4 быков, 10 слонов и 920 львов. Оставим количество на совести рассказчика, но, очевидно, какая-то основа у ассирийских табличек имелась. Цари реально охотились, причем явно ради удовольствия. Интересовались ли они трофеями или исключительно фактом добычи, неведомо.
ЧТО ОТ НАС СКРЫВАЕТ ТЕРМОКЛИН??? ТРОФЕЙНАЯ ОХОТА!!!
Античный герой Геракл добыл в рамках исполнения 12 подвигов несколько выдающихся зверей, однако трофеи его, похоже, не слишком заботили. Во всяком случае, про судьбу черепа немезийского льва или клыков эриманфского вепря решительно ничего не известно. А главную голову лернейской гидры Геракл вместо того, чтобы повесить на стену над телевизором, и вовсе закопал и привалил камнем.
И все же с большой долей уверенности можно предположить, что что-то (неважно что – шкуру, зубы, рога) от зверя, добытого в тяжелой схватке, после особо упорного преследования или при каких-то иных чрезвычайных обстоятельствах, охотник и в те времена оставлял себе на память.
А вот коллекционирование охотничьих трофеев, судя по всему, появилось в позднее Средневековье или даже в начале эпохи Возрождения, когда владельцы замков стали обустраивать охотничьи залы и украшать их рогами добытых оленей и косуль. Впрочем, пока это было, скорее, механическое вывешивание на стенах того, что добыл хозяин и его гости. А в конце XVIII века из шкуродеров и кожевенных дел мастеров стала выделяться новая профессия – чучельники, таксидермисты.
Трофейная охота как бизнес
Она появилась около века назад, когда на сафари в Африку поехали не первопроходцы, авантюристы, охотники за слоновьей костью и львиными шкурами, а первые клиенты. А люди типа знаменитого Джона Хантера узнали, что доход от сопровождения охотников вполне может быть сопоставим с упомянутым уже доходом от продажи трофеев, зато сопряжен с куда меньшим риском.
Тем не менее на протяжении еще ряда десятилетий трофейная охота в Африке оставалась «штучным» товаром: организация сафари была делом весьма сложным и дорогостоящим, а сами они – весьма продолжительными. С учетом же трансокеанского плавания – чрезвычайно продолжительными. Получался замкнутый круг: обеспеченные, но достаточно молодые еще охотники не располагали столь долгим досугом, а пожилые – здоровьем, позволяющим вынести многонедельную экспедицию.
ТРОФЕЙНАЯ ОХОТА НА КАВКАЗСКОГО БУРОГО МЕДВЕДЯ
Ездили первые «сафаристы» преимущественно в собственные колонии: англичане – туда, где сегодняшние Кения, Танзания, Уганда, французы – в Западную Африку, немцы – в Юго-Западную. Там, кстати, самым охраняемым животным была антилопа куду, которая сегодня является едва ли не обязательной добычей открывающего для себя Африку новичка. А век с хвостиком назад лицензию на куду выдавали в Берлине – одну на сафари. Еще две (сейчас об этом очень не любят вспоминать) выписывали на бушменов – некоторые германские охотники любили привозить в фатерланд засушенные головы…
Однако я отвлекся. Серьезное развитие коммерческая трофейная охота в Африке получила в 70-е годы прошлого столетия, когда перелеты через Атлантику стали привычным делом, и на сафари поехали не десятки богатых, а тысячи обычных людей из Европы и Америки. Перемен было много, но главная, определяющая укладывается в одно слово – дичеразведение.
Южноафриканские фермеры неожиданно осознали, что диких животных можно выращивать практически так же, как домашних, но с куда большей выгодой. Повезти или не повезти может не только на охоте, но и в бизнесе. Однако рассчитывать на это бизнес не может. Человек, заплативший кровные доллары за охоту своей мечты, теперь гарантированно получал свои трофеи…
Серьезные деньги от охотничьего туризма сделали серьезной и борьбу с браконьерами. Серьезной настолько, что танзанийские власти сколько-то лет назад задействовали в ней даже бомбардировочную авиацию. Не берусь оценивать этот шаг с гуманитарной точки зрения (местные жители верят, что невинные попадают в рай), но определенный практический эффект это принесло.
Параллельно в начале 70-х производитель напольных покрытий и страстный охотник Макэлрой (C.J. McElroy) организовал в Калифорнии группу из пары десятков энтузиастов трофейной охоты и собрал с них по пять баксов в качестве клубного взноса. Так появилась на свет божий организация, всего каких-то 15 лет спустя насчитывавшая уже несколько десятков тысяч членов, – Международный сафари-клуб.
Едва ли не до конца XIX века рога или зубы добытого зверя могли быть большими, красивыми, необычными. Однако никакого систематизированного сравнения их не существовало. Измерения были уделом исключительно зоологов.
Мериться же своими (не подумайте дурного!) трофеями европейские охотники начали всего лишь немногим более века назад. Появилась система оценки CIC, британский таксидермист Роланд Ворд (Rowland Ward) опубликовал первую Книгу трофеев.
«Сафари клаб интернешнл» не просто изобрел новую систему измерения трофеев, которая была чисто американской по духу и в отличие от европейской CIC не предусматривала никаких субъективных оценок красоты – только голые цифры. Он создал качественно иной подход к трофейному делу.
Если Роланд Ворд не делал различий между трофеем, добытым охотником или просто найденным, – главной задачей было дать представление о том, какие трофеи бывают, то Книга рекордов SCI очень быстро стала настоящей ярмаркой тщеславия. Теперь охотники из штата Айова, который мы безуспешно стремимся догнать со времен незабвенного Н.С. Хрущева, ехали в Африку с карабином в одной руке и книгой рекордов в другой, и, прежде чем нажать на спусковой крючок, стали требовать от пи-эйча точного ответа про размеры не добытого еще трофея. Едва ли не главным востребованным качеством профессионального охотника стало умение определить их с точностью до дюйма.
К 90-м годам прошлого столетия окончательно сформировались два основных направления трофейной охоты, которые, впрочем, тесно между собой переплетались: борьба за качество, т. е. за лучший трофей, и борьба за количество – максимальное число добытых животных разных видов и подвидов.
Что касается последнего, то SCI сделал весьма знаменательный шаг навстречу охотничьему бизнесу – один и тот же с зоологической точки зрения зверь стал считаться за разных по ареалам обитания. Наиболее яркий пример – бурый медведь. С точки зрения зоологии он что в Европе, что в Азии, что в Америке – все тот же Ursus arctos. А с точки зрения трофейной книги он и европейский, и сибирский, и кавказский, и камчатский, и гризли…
Есть целая куча африканских антилоп, отличающихся друг от друга либо только ареалом обитания, либо плюс к тому – наличием и отсутствием пятнышек на шкуре, полосок на ногах и т. д.
Трофейщики собирают самые различные «шлемы» – своеобразные комплекты животных-«одногруппников». Например, «кошки мира», «быки мира», «малые антилопы», «винторогие антилопы», «козлы и бараны».
Все это для охотников за трофеями – новые экспедиции, а для широко понимаемой охотничьей индустрии (включая и издателей Книги рекордов SCI, которые берут по $30 за каждую заявку в книгу) – заработок.
Трофейные качества тоже перестали быть волей случая. Львы с роскошными гривами содержатся в Южной Африке в ожидании своих «добытчиков» в вольерах, где выкорчеван кустарник, о который эту гриву можно подрать.
Венгерские, болгарские, аргентинские, новозеландские олени кушают богатые кальцием минеральные подкормки и обретают на головах такие развесистые деревья, о которых не может даже мечтать ни один рогач, обитающий в дикой природе.
Кстати, Новая Зеландия, в которой исторически никаких млекопитающих вообще и охотничьих животных в частности не было (их туда начали завозить для забавы в позапрошлом веке), почувствовав запах денег, за неполных два десятилетия создала великолепную охотничью индустрию, наладила выращивание великолепных трофеев и теперь едва ли не конкурирует с Африкой по популярности охотничьего туризма. А охотник, находясь еще на другом конце земного шара (от Новой Зеландии, впрочем, любой конец – другой), уже оплачивает трофей в соответствии со своими финансовыми возможностями и рекордными запросами. Если заказать оленя, попадающего в мировой «топ-тен», то с этим, думаю, справится любой из первой пятерки новозеландских аутфитеров. Думаю, что и про мировой рекорд задача, хоть и посложнее, но тоже решабельная…
Да и там, где зверь вроде бы чисто природный и вольеров не может быть по определению, случаю тоже положен конец: например, на Памире на «главных» клиентов, конкурирующих между собой за первые места в мировой табели о рангах по баранам Марко Поло, в круглогодичном режиме работают бригады егерей, выискивающих супертрофейных самцов. А несколько лет назад один из этих клиентов судил другого, заподозрив (как оказалось, справедливо), что рога предъявленного им барана имеют искусно замаскированные удлиняющие пластиковые вставки. Нет пределов человеческому тщеславию!
Не судите опрометчиво
Боюсь, прочитав мои ехидные заметки, читатели могут заподозрить меня в осуждении трофейной охоты и сами проникнуться таковым. Если что и вызывает осуждение, то это чрезмерное тщеславие. Да и то – легкое (осуждение, не тщеславие): пусть хвастовство добытыми трофеями будет самым большим человеческим недостатком. В конце концов, барон Мюнхгаузен – отнюдь не самый отрицательный персонаж мировой литературы!
Развитие же коммерческой трофейной охоты (на самом деле слово «коммерческой» избыточное, другой попросту сегодня нет) принесло и приносит огромную пользу охотничьему сообществу.
Во-первых, перед сотнями тысяч охотников открылись совершенно новые возможности, новые горизонты. Да, конечно, сегодняшняя ЮАР – это совсем не Африка времен первых сафари (замечу в скобках, что и Америка вовсе не такая, какой она была во времена покорения Дикого Запада, да и вообще мир изменился), но это все равно Африка!
Некоторые (обычно это люди, сами в силу различных причин нигде не бывавшие) осуждают трофейную охоту за некую искусственность, надуманность, «заорганизованность», утверждая, что историческим, естественным ее назначением является добыча мяса. Очевидно, что, если мы вынесем за скобки разговора живущие на окраинах индустриальной цивилизации племена и народы, то и мясная, и трофейная охоты сегодня суть – увлечение, хобби, игра. А уж кому и во что интересней играть – в трофейщика ли, добытчика ли, – это дело вкуса. Зато возможность получить максимум удовольствия появилась у людей не слишком физически подготовленных (и даже инвалидов), располагающих не очень большим временем.
Не выдерживает критики и популярный у некоторых отечественных авторов тезис о том, что трофейная охота – это, дескать, целенаправленное ухудшение генофонда, поскольку ее объектом являются лучшие самцы.
Нельзя изымать только самок, или только самцов, или только молодняк. Разумная селекция предполагает контролируемый и, главное, обоснованный отстрел. А дальше все просто. Как уже было сказано выше, трофейная охота в мире (Россия – отдельная история, которую мы в этой статье не затрагиваем) – это серьезный бизнес.
А бизнес всегда заботится о своей стабильности, своем будущем и никаких генетических перекосов, естественно, не допустит. К тому же (и это мое «во-вторых») трофейная охота шагает в паре с дичеразведением и с налаженной охраной. Где-то они существуют в одних руках с охотой, где-то – в разных, но в тесной кооперации. Есть непреложный факт: там, где трофейная охота развивается, где она поставлена на широкую ногу, там растет (и качественно, и количественно) и поголовье диких животных.
Правда, многие охотники, прежде всего европейские, считают (и автор с ними солидарен), что если бы в измерительную систему SCI внести поправку, в соответствии с которой трофей вышедшего из репродуктивного возраста самца получал бы серьезные бонусные баллы, то хуже бы не стало, изменение правил игры не затронуло бы ее сути, но это уже частности.
Наконец, третье: если рассматривать весь широкий комплекс, т. е. принимать во внимание не только трофейную охоту саму по себе, но и сопутствующие сервисы, то для местного населения это – рабочие места, заработок, развитие инфраструктуры, а для нас – все большие возможности получать удовольствие от любимого занятия.
Животные, как сказано в Писании, даны человеку для радости его. Так давайте радоваться!
Источник: rhm-magazine.ru
Трофейная охота — совершенно особое направление
У каждого свой путь. Одни отдают предпочтение охоте на пернатую дичь, другие — на копытных, третьи — на водоплавающих птиц… Но есть в охоте совершенно особое направление — трофейная охота.
Ежегодно Управление Чукотского автономного округа выдает порядка 3–7 тысяч разрешений на добычу охотничьих ресурсов: морских зверей, дикого северного оленя, водоплавающую дичь, пушного зверя. Фото Александра Протасова.
Охотники за трофеями готовы отправиться в далекие дали, только бы, невзирая на траты, осуществить свою мечту и добыть одного единственного зверя — трофейного.
Самое главное для них — возможность путешествовать в прекраснейший мир дикой природы, будь то Россия, Европа или Африка.
Путешествующие охотники имеют возможность сравнивать и давать оценку особенностям ведения охотничьего хозяйства в тех или иных странах. Их рассказы — ценнейший опыт увлеченных людей.
Всем известна Большая африканская пятерка, куда входят слон, носорог, леопард, лев и буйвол.
Но и на других континентах существуют свои списки трофейных животных.
Так, в России Ассоциация «Росохотрыболовсоюз» создала свои проекты, такие как «Великолепная семерка» и «Горная пятерка».
Понятно, что в наши дни собрать знаменитую пятерку престижно, но очень сложно, причем по многим причинам, и не только финансовым. А вот национальные номинации вполне доступны, поскольку все виды, которые в нее входят, считаются традиционно охотничьими и массовыми.
Во всем мире известны воздушные работяги МИ-8. Без них ни заброситься в охотничий лагерь, ни вернуться с трофеем в цивилизацию. Фото Александра Протасова.
Конечно, и тут на полный сбор потребуются годы. Я горд, что являюсь тринадцатым по счету охотником, получившим «Великолепную семерку» — престижную награду, стимулирующую трофейное направление в нашей стране. У каждого, кто получил эту награду, был свой путь к ней.
Для меня, например, наиболее сложным видом трофейной охоты стала рысь. Чтобы взять таежную кошку, мне потребовалось пять лет. Я не буду останавливаться на причине столь долгих неудач, они носили комплексный характер. Главное — выводы сделаны, и, надеюсь, ошибки больше не повторятся.
В любой охоте на зверя очень важен профессионализм аутфитеров, местных егерей, а также доскональное знание угодий и тщательная подготовка охоты. Если сухо описать хронику моей охоты на рысь, то выглядеть это будет примерно так.
Номер на опушке леса. Загонщики с лайками, выйдя на след кошки, спустили собак. Через несколько минут появилась рысь. Вот она пошла в моем направлении. Подпустил ее на выстрел. Пара дуплетов картечью… Все просто, коротко и ясно, но…
Позади четыре года выездов в разные области Европейской России, и лишь пятый год остался в памяти как одна из ярких страниц моей жизни: точка в сборе семи российских трофеев была поставлена в Вятской тайге.
Рысь обычно добывают при случайных встречах на охоте на куницу или соболя. В наши дни крайне редко на нее охотятся со специально с обученными лайками. Фото Александра Протасова.
Что дает трофейная охота каждому из нас? Прежде всего эмоции, любовь к жизни, стремление вновь и вновь испытать себя. Когда речь заходит о «Горной пятерке», я вспоминаю серну. Казалось бы, обычный охотничий трофей, обитает в странах Западной Европы.
А вот в России у серны своя история. Она обитает только на Кавказе, и пока она охотничий вид. Пока, так как в ряде мест ее численность резко снизилась. Похоже, властям выгоднее накладывать запреты, чем заниматься подъемом численности охотничьих
животных.
Трофейные охоты приносят львиную долю доходов в бюджеты охотничьих стран. В качестве примера возьмем Новую Зеландию, Австралию, США. Здесь множество видов животных, на которых можно поохотиться трофейному охотнику. США ассоциируются с бизоном, и сегодня взять трофейного зверя не проблема.
Нам, читавшим Майн Рида, Фенимора Купера, заманчиво поохотиться на бизона, и к тому же можно использовать в качестве оружия знаменитый винчестер или винтовку Шарпа. Ощущение — побывал на Диком Западе.
Теперь бизонов можно увидеть либо на огромных ранчо, либо на индейских территориях, но и там и там на них охотятся, а у нас на зубров охота селекционная, разрешена выборочно.
Символ Дикого Запада — американский бизон. Фото Александра Протасова.
В Австралию в свое время завезли водяного буйвола. Вначале это было домашнее животное, но подобно мустангам, попав в дикую природу, буйволы быстро одичали и, размножившись, стали привычным объектом охоты.
Теперь многие зарубежные охотники приезжают на пятый континент, чтобы добыть самца азиатского буйвола и украсить свою трофейную комнату роскошными рогами. Страна получает тройную выгоду от иностранных охотников: деньги от клиентов, сокращение поголовья животного, являющегося конкурентом домашнего скота, и наконец, продажа мяса в ресторанные сети.
Я не хочу сказать, что в России совсем плохи дела с охотой, но могли бы быть и лучше. Так хочется, чтобы наша страна была привлекательнее зарубежных стран в охоте!
Например, чтобы добыть пятнистого оленя, необязательно лететь на Дальний Восток, тем более этот прекраснейший представитель копытных животных там занесен в Красную книгу, а во многих охотничьих хозяйствах европейской части России он прекрасно себя чувствует и на него ведется охота.
Например, осенью я выезжал на трофейного пятнистого оленя во Владимирскую область. В Суздальском районе также сохранилась группировка пятнистых оленей, выпущенных еще во времена СССР. Много пятнистого оленя в Воронежской и Ростовской областях, так что охотники могут выезжать за трофейным зверем, не совершая далеких и сложных поездок.
Квадроциклы получили популярность, после того как доказали, что поразительно удобны для перемещения по бездорожью. ФОТО АНТОНА ЖУРАВКОВА
Отдельно хотелось бы отметить трофейную охоту на бурого медведя. Зверь опасный, крепкий на рану, дарит незабываемые ощущения. В России, США и Канаде охота на медведей традиционна, а потому поощряется.
Я не говорю о странах Центральной Европы, таких как Румыния и Болгария, где также разрешена охота на бурого медведя, но это все же единичные трофеи. В России же охотники могут выбирать.
У нас есть и Камчатка, и Дальний Восток, и Восточная Сибирь, где обитают самые крупные подвиды. Мы можем охотиться в европейской части России, на Кавказе. Выбор есть, значит, охотник вправе выбирать охоту по душе. Я предпочитаю классические охоты, например с лайками.
Многие охотники совершают специальные туры, чтобы добыть экзотические трофеи. Фото Александра Протасова.
Сегодня в стране охота на берлоге под запретом, но разрешена после выхода зверя из зимней спячки. Одна из таких охот была в Удмуртии. В конце апреля успешно прошла охота на бурого медведя с западносибирскими лайками в Ижевском районе. Было затрачено трое суток на поиск достойного трофея в тайге.
Зверь несколько раз уходил от лаек через разлившуюся реку, но мы не теряли надежды и продолжали преследование. И удача нам улыбнулась. Собаки остановили зверя, и мне удалось добыть трофей с первого выстрела, подойдя на тридцать шагов с карабином калибра .375 HВконтакте» или на «Facebook».
0 
Petr Shmakov офлайн
#1 29 июня 2018 в 22:20
Безусловно, трофейная охота это особое направление. Красивая, яркая и эмоциональная, эта охота требует не только умения хорошо стрелять но и отличной физической подготовки. Зато сколько положительных эмоций бывает, когда после изнурительного горного перехода делаешь точный выстрел и добываешь трофей.
Но, к сожалению очень немногие трофейные охотники могут добыть трофей самостоятельно, да и далеко не во всех странах это возможно. В основном же охотники без подсказки аутфитеров и выстрела то сделать не могут. А это значительно снижает значимость такой охоты, это больше напоминает тир, только стрельба по живой мишени.
Да и желание добыть «пятерку», или «семерку» не всегда оправдано. Потому что ценность трофея бывает настоящая и мнимая, для галочки, это когда без особых усилий просто подставили зверя. К примеру, рассказывали, мне как то в Кировской обл., что обратился клиент, хочет добыть рысь и хорошо заплатит. Стали искать рысь по разным хозяйствам. Нашли, выследили, поймали и посадили в клетку.
Затем сообщили клиенту, есть зверь, приезжай. Вывезли клиента в подготовленное место, поставили на номер, выпустили из клетки рысь и очень профессионально направили на охотника на уверенный выстрел. Вот и вся охота. Клиент доволен, добыл трофей, поставил галочку ну и егеря тоже не внакладе. Такая вот иногда бывает трофейная охота.
Источник: www.ohotniki.ru
Что значит трофейная охота
Нет аккаунта? Зарегистрироваться
Международная трофейная охота. Убийство ради сувенира
- Nov. 29th, 2017 at 11:00 AM
Трофейная охота — это одно из самых гнусных развлечений, когда так называемые «охотники» убивают животных только ради сувенира. Головы, шкуры, бивни, кости, рога или чучела животных выставляются напоказ и являются большим предметом гордости для убийцы. Занимается ей только один вид животных — человек, наиболее популярна трофейная охота у самого кровожадного подвида человеков — американцев. Ниже обзор двух докладов о трофейной охоте от Международного фонда защиты животных и Международного общества защиты животных.
Внимание, данные не включают внутреннюю охоту, это только те трофеи, которые перевозились через границы стран.
Как отмечают в Международном фонде защиты животных, мировая трофейная индустрия в последние десятилетия растёт, но авторитетных исследований показывающих масштабы и последствия трофейной охоты мало. Сообщается, что с 2004 по 2014 г. международными охотниками было добыто около 1,7 млн трофеев, из них по меньшей мере 200 тыс. это виды животных находящихся под угрозой исчезновения. Известно, что браконьеры используют трофейную охоту для «отмывания» незаконно добытых трофеев, так например происходит с рогами африканских носорогов.
Трофейная охота очень дорогой вид развлечения. Кроме платы за сам факт убийства, в пакет может входить проезд, проживание, питание, охотничьи проводники, разрешительные бумаги, подготовка трофея для таксидермии и пр. Одной из самых дорогих охот о которой сообщала пресса стало убийство чёрного носорога в Намибии, за которое техасец Кори Ноултон заплатил на аукционе $ 350 тыс.
Цены на убийство в ЮАР ($):
Африканский буйвол – 12 500 — 17 000
Леопард – 15 000 — 35 000
Лев – 8 500 — 50 000
Слон – 25 000 — 60 000
Белый носорог – $125 000 и более.
Белые медведи обитают в Канаде, Дании (Гренландия), Норвегии, России, США и Исландии, их численность составляет около 20 тыс., ожидается, что популяция будет сокращаться. Канада единственная страна которая разрешает трофейное убийство белых медведей иностранцам. До запрета в США в 2008 г. импорта трофеев белого медведя американцы составляли подавляющее большинство убийц.
Вывоз трофеев белого медведя с 2004 по 2014 г.:
Канада — 1899
Гренландия — 386
Дания — 16
Норвегия — 16
Исландия — 5
Россия — 1.
Ввоз трофеев животных, которым грозит исчезновение (с 2004 по 2014 г., США — 150 583 или 71%)
Вывоз трофеев животных, которым грозит исчезновение (с 2004 по 2014 г.):
Чёрный американский медведь (Барибал) — 93 322 (44%)*
Горная зебра Хартмана — 12 892 (6%)*
Леопард — 10 299 (5%)**
Африканский слон — 10 294 (5%)**
Медвежий павиан — 9 504 (4%)*
Лев — 8 231 (4%)*
Волк — 6 534 (3%)*
Бурый медведь, гризли — 6 482 (3%)*
Обыкновенный бегемот (гиппопотам) — 5 812 (3%)*
Нильский крокодил — 4 693 (2%)**.
Вывоз трофеев животных, которым грозит исчезновение по странам (с 2004 по 2014 г.):
Канада — 68 899 (34,8%)
ЮАР — 44 700 (22,6%)
Намибия — 22 394 (11,3%)
ДРК — 12 195 (6,2%)
Замбия — 6 909 (3,5%)
Мозамбик — 6 757 (3,4%)
Мексика — 5 603 (2,8%)
Танзания — 4 755 (2,4%)
Россия — 4 743 (2,4%)
Аргентина — 4 562 (2,3%)
США — 3 099 (1,6%)
Ботсвана — 2 396 (1,2%)
Румыния, Камерун, Гренландия, ЦАР, Монголия, Киргизия, Малави, Пакистан — 6715 (3,4%).
С 2004 по 2014 г. на трофеи перебито по меньшей мере 11 тыс. львов, 10,5 тыс. слонов и 10,8 леопардов (данные за 2013 и 2014 г. неполные)
В основном американцы ездят за трофеями в Канаду, им очень нравится убивать медведей, с 2004 по 2014 г. уничтожено 86 619 тыс. или 93% от всех убитых по всем странам. США являются крупнейшим «импортёром» львиных трофеев — 5 250 или 64%. В поганой империи расположен и самый большой в мире охотничий клуб, объединяющий прежде всего трофейных убийц — Международный сафари-клуб (Safari Club International), около 50 тыс. членов.
Цены на убийство в Канаде ($):
Чёрный американский медведь – 4 400 — 6 000
Лось – 5 600 — 8 900
Благородный олень – 5 400 — 5 900
Белохвостый олень – 4 800 — 5 800.
Ввоз в США трофеев животных по странам (с 2005 по 2014 г.)
Ввоз в США трофеев, которым грозит исчезновение (с 2004 по 2014 г.).
Чёрный американский медведь — 86 619, медвежий павиан — 6 039, лев — 5 250, горная зебра Хартмана — 5 198, волк — 4 870, Леопард — 4 803, слон — 4 447.
Наибольшее число ввоза в США трофеев по видам животных (с 2005 по 2014 г.)
С 2004 по 2014 г. россияне привезли домой трофеев леопардов 189, гепардов — 33, слонов — 29, ориксов — 23 и 26 других видов животных. Вывезено из России 3 410 трофеев бурого медведя, горного барана — 604, волка — 239, рыси — 109 и несколько сотен утиных.
* По классификации СИТЕС находится в Приложении II. Список включает виды животных, которым в данное время не грозит исчезновение, но может грозить в будущем, если торговля не будет регулироваться. Бурый медведь за исключением популяции Бутана, Китая, Мексики и Монголии, они занесены в Приложение I.
** По классификации СИТЕС находится в Приложении I. Список включает виды животных, которым грозит исчезновение, СИТЕС запрещает международную торговлю в коммерческих целях, в научных разрешена. Африканский слон за исключением популяций Ботсваны, Намибии, Зимбабве и ЮАР. Нильский крокодил за исключением популяций Эфиопии, Кении, Мадагаскара, Малави, Мозамбика, Намибии, Южной Африки, Уганды, Танзании Замбии и Зимбабве, которые включены в Приложение II.
Американцы добровольно не откажутся от разъездов по странам мира ради убийства животных, они разоряют даже целые государства и убивают сотни тысяч себе подобных. Но канадский режим должен прекратить обогащаться за счёт истребления белых и чёрных медведей и обязан полностью запретить отстрел животных, которым в будущем может грозить исчезновение. Канада, на твоих руках алая кровь белого медведя! Немедленно прекрати убийства!
Источник: doskado.livejournal.com
Трофейная охота
Трофейная охота зародилась давно. Вероятно с того дня, когда первый древний охотник водрузил на задворках своей пещеры череп с рогами исчезнувшего гигантского оленя. Любопытно, но ведь именно в те суровые времена, когда голодный прагматизм правил бал закладывалась эстетика трофейной охоты.
Но прежде чем говорить о дне насущном, тем более пытаться понимать происходящие перемены, вернемся в ту эпоху, когда все только начиналось…
Трофейная охота, как и охота в целом, в своей колыбели — Западной Европе имела четко очерченные элитарные рамки, диктуемые традициями феодального землепользования, узостью охотничьих угодий и дороговизной охранных мероприятий. Прорыв этого порочного круга происходит с началом массовой колонизацией заморских территорий и освоением Нового Света.
Интенсивное развитие африканских и американских территорий превратило охоту из малодоступного для европейцев увлечения в жизненную необходимость для многих тысяч переселенцев и военнослужащих. Международная канонизация трофейного дела начинается в 80-х годах ХIX века, когда в Англии создается первая универсальная систематизация трофейных животных Роланд Уорд (Roland Ward). Ёё актуальность диктовалась необходимостью кодифицировать большое количество трофеев поступающих в Метрополию из колоний. Более пятидесяти лет эта трофейная система была единственной и всеобъемлющей. Английские охотники в ХIX снискали лавры наиболее отважных и смелых первопроходцев. По обе стороны Атлантики стремительный взлет интереса к трофейному делу продолжается всю первую половину XX века и находит свою кульминацию в формировании новых для того времени трофейных систем — «Бун и Крокетт» (Boone Международного Совета по охоте и охране животного мира» для Европы (Conseil International de la Chasse et de la Conservation du Gibier — CIC).
Обе системы, окончательно оформившиеся в 40-х-50-х годах ХХ-века, имели региональный характер и не претендовали на универсальность. В числе международных, по прежнему фигурировала, насчитывающая почти вековую историю, система Роланд Уорд. Не сложно догадаться, что она уже изрядно устарела и не могла отвечать потребностям другой эпохи. К тому же за прошедшие десятилетия был накоплен огромный опыт, требовавший своего воплощения в чем- то кардинально новом.
С 50-х годов прошлого века после развала Британской империи пальма первенства в трофейной охоте переходит к американским охотникам. За мимолетные 10-15 лет они становятся основными клиентами мирового охотничьего туризма.
Выражая именно эти настроения и подходы, группа американских «глоб-троттеров» во главе с неутомимым Дж. Макелроем в 1971 году создает международную охотничью организацию трофейных охотников — Международный Сафари клуб (Safari Club International — SCI). За несколько последующих лет создается и новая универсальная система измерения трофеев, положившая начало трофейной летописи эпохи. В 1977 году выходит первое издание новой международной трофейной книги.
За прошедшие три десятилетия новаторство американцев подтвердилось и темпами роста численности Клуба и её возрастающей авторитетностью, а также многократным переизданием Трофейной книги SCI стремительно увеличивающейся в объеме.
Так в чем же заключалось преимущества новой заокеанской системы и её идеология? Любая из существующих трофейных измерительных систем имеет свою ярко выраженную специфику, передать которую можно буквально несколькими фразами. Для Роланд Уорда — это отрицание симметричности трофея, для Си-Ай-Си — это региональная нацеленность, наличие не только линейных параметров, но и параметров массы трофея, изрядный субъективизм и усложненность; для Бун и Крокетта — строгий регионализм и жесткость отбора по вторичным признакам.
В системе SCI этими базовыми принципами стали — наибольшее благоприятствование трофею и линейный объективизм при его оценке. Все субъективные предвзятые скидки или надбавки, возможные в других системах, были упразднены — борьба разворачивалась за четверть, иногда одну восьмую дюйма и никакое жюри не могло поспорить с жесткой арифметикой сертифицированных замеров. Но самым главным отличием стало стремление возвеличить трофейную значимость, придать трофею объективно высокий бал.
Американцы старались построить наиболее прагматичную систему, несколько снизив планку элитарности и витиеватой утонченности свойственной европейским подходам. Трофейная охота в США становилась массовым явлением, и смущать чаще всего неискушенных охотников не входило в планы отцов- основателей. Трофей, по их мнению, должен быть замерен и оценен на месте, без помощи эксперта, что, конечно, придавало дополнительную эмоциональную окраску охотничьему свершению.
Кроме того, американцам SCI удалось, как никому другому, придать трофейной охоте соревновательный азарт и возродить дух спортивности присущий охоте как таковой. Трофейная система помимо регулярно издаваемой летописи в виде книги мировых рекордов включает дополнительную гораздо более изощренную систему конкурсную иерархии добытых трофеев, состоящую из различных уровней достижений как, например «Большие Шлемы» или «Внутренние круги». Созданная дополнительная мотивация является одним из краеугольных отличий и преимуществ американского подхода. Никакая другая трофейная летопись, не оттеняла и не превозносила так достижения охотника, как американская.
На современном этапе трофейная идеология Международного Сафари клуба наиболее полно отражает природоохранные тенденции в развитии международного охотничьего природопользования. В ней нашли свое воплощение принципы «поддерживающе-регулируемого охотничьего природопользования»(sustainable use) как перспективной основы развития мирового охотничьего хозяйства в условиях усиливающегося человеческого влияния на окружающую среду. Именно консервационистские (природоохранные) функции международной охотничьей общественности наряду с отстаивание прав охотников на политическом уровне являются наиболее важными сторонами деятельности Международного Сафари клуба.
Трофейное дело, получившее мощный импульс на стыке XIX — ХХ веков, к сожалению, в России не успело пустить какие-либо корни и найти понимания в охотничьей среде. Развитие капиталистических отношений в стране шло медленнее, чем в Европе или США.
Природопользование в России носило ярко выраженный патриархальный докапиталистический характер. В стране раскинувшийся на необъятных просторах от среднеазиатских пустынь до колымской тундры многие столетия главенствовал профессиональный охотничий промысел, сродни кустарной индустрии. Недаром же нынешних промысловиков в ХIX веке называли «промышленниками».
Сложившиеся в стране охотничьи традиции не признавали за трофеями самостоятельной ценности. Спортивной или трофейной охотой в России занимались аристократия. Но и в их среде трофейная охота не считалась столь привилегированной и элитарной, как скажем в Европе.
Существенное отличие России от Западной Европы заключалось в том, что здесь охота по крупному зверю велась «простолюдинами» и ценность «красного зверя» и как следствие его трофейная ценность были явно девальвированы. «Голубая кровь» не хотела опускаться до мужицких забав, лишенных утонченной эстетики и гастрономических изысков, присущих охоте по перу с подружейной собакой, или отходить от традиционных русских забав с ловчими птицами и псовых охот.
Десятилетия ХХ века, относимые к эпохе социалистического строительства, поставили окончательный крест на трофейной охоте — как на элементе феодально-буржуазной культуры. Партийно-государственная номенклатура имела слабое представление о трофейной охоте и мало ею интересовалась. Немаловажную роль также сыграли запретительные подходы тоталитарного государства на право владения нарезным оружием.
Почти формальное участие СССР в CIC и добытые высокие места на международных трофейных выставках в 60-х и 70-х годах не отражали реального состояния вещей и не могли стать отправными факторами. То трофейное наследие, которое досталось новой России на рубеже XXI века во многом обязано иностранному охотничьему туризму, пустившему первые корни в недрах монопольно властвующего Интуриста СССР в 60-х годах. Тогда первыми за «железный занавес» прорвались вездесущие, и не боящиеся никаких рисков горные охотники-баранщики. В 70-х годах иностранные охотники уже с завидной регулярностью наведывались на территорию нынешнего СНГ.
С конца 80-х годов следуя социально-экономическим переменам, Россия активно вливается в струю общемировой охотничьей индустрии. Зарубежные охотники, массово хлынувшие после снятия железного занавеса на российские и сопредельные просторы, привнесли азы незнакомой нам идеологии трофейной охоты. Российские охотники взглянули на привычную охоту под другим углом зрения.
Десятилетия вопросы трофейной охоты являлись для россиян чем- то относящимся к другому измерению, чуждому и привносному. Причиной тому послужили и специфические проблемы социалистического охотничьего природопользования и социально-экономические неурядицы переходного периода, захлестнувшие страну с начала 90-х, негативное наследие которых чувствуется и поныне. В стране, к сожалению, за последние десять лет реформированию подверглись далеко не все сферы народного хозяйства. Охотничья отрасль как раз такой участи избежала.
Монопольно действующая система охотпользования, скроенная по социалистическим шаблонам, как и возведенная на старым фундаменте «общественно- управленческая инфраструктура» не соответствует новым социальным отношениям и тем задачам, которые выдвигает современность. Что еще хуже у большинства управленцев районного и областного уровней в чьем ведении находятся охотничьи угодья совершенно нет понимания, что делать и чего опасаться.
Регулярно, то здесь, то там, в охотничьей периодике проскальзывают малограмотные, часто злопыхательные материалы с нападками на коммерциализацию отрасли, на уже ставших притчей воязыцах новорусских охотников, на никчемность Охотдепертамента и т.п. Создается впечатление, что азимуты прогресса страны ничего общего не должны иметь с направлением развития национального охотустройства. То есть капитализму — да, а вот капитализму в охотничьем природопользовании категорическое нет. Но, увы — все обстоит с точностью наоборот.
Все наши проблемы в охотничьем природопользовании при ближайшем рассмотрении как раз и проистекают не от беспредела коммерческой охоты, захватившей все и вся, а как раз, наоборот — от недостатка капиталистических отношений в этой сфере. Как раз от малого количества чисто коммерческих охот и частных капиталистических охотхозяйств, ведущих самостоятельную рыночную политику в своей отрасли. Именно эти два условия развития цивилизованного рынка охотничьего природопользования в современной России представляются нам наиболее важными. Частное охотпользование при правильной государственной поддержке и контроле является благом, а не упадком и беспределом. Именно «частные руки» при нормально функционирующем рынке создают фундамент того феерического изобилия дичи и охотничьего благополучия, которое так приятно наблюдать в Америке или Западной Европе.
Что далеко за примером ходить, если в трех небольших по территории Скандинавских странах взятых вместе (Швеции, Финляндии, Норвегии), средняя численность и ежегодная добыча лося превышает общероссийские показатели.
Частные фермы Африки, сориентированные на трофейную охоту, сохранили и вернули в хозяйственный оборот популяцию белых носорогов. Невиданно высокая за последние сто лет численность оленя-вапити в США в значительной степени происходит от массового частного дичеразведения столь популярного за океаном.
В России сейчас наибольшую опасность для охотничьего природопользования представляет не возникающие редкими очагами частные, пускай даже закрытые охотхозяйства, а массовое люмпенизированное сознание некогда достаточно совестливых охотников, которые в силу обнищания населения, слабости и беспечности администрации на местах, скатились на позиции вседозволенности и полного правого нигилизма.
Браконьерство, как не печально это признавать, является широко распространенным повсеместным явлением.
«Люмпенизация», к сожалению, охватила не только рядовых охотников, но и целые охотничьи организации которые в массе своей оказались не готовы к переходу на новые отношения, не понимают их природы и часто сознательно им противятся.
Необходимо осознать то что, охота в современном обществе, как и любое другое время — провождение, подразумевающее удовольствие, имеет затратный механизм и возмездный характер. Другими словами за все придется платить. Это неизбежно будете вы охотиться на зайца, лису или на лося — вот только суммы, конечно, будут разными.
Немаловажным шагом к цивилизованному охотпользованию мог бы стать нормативный документ, разграничивающий лицензии на трофейные и обычные. Такой документ легитимизирует трофейную охоту как одно из направлений развития охотничьего природопользования, придаст ей государственную значимость. Трофейные животные имеют особенную ценность для поддержания и развития популяций и объем их изъятия из оборота должен быть научно выверенным и жестко регулируемым. Стоимость добычи таких животных должна быть, безусловно, намного выше молодняка или самок, так как они являются основными носителями видового генофонда. Без этого нам не оградить наши и без того убывающие популяции копытных от окончательного выбивания.
Говоря о трофейной охоте, мы подразумеваем российскую трофейную охоту, в которую вовлечены, прежде всего, национальные охотники. С иностранным охотничьим туризмом дело обстоит совсем неплохо. За исключением двух «Но». Первое — Россия не может пребывать слишком долго в нынешнем статусе страны-донора экспортирующей лучшие трофеи.
Безудержный, практически неконтролируемый исход культурного достояния за рубеж приводит к обнищанию и, в конечном счете, к нарушению экологической безопасности страны. Второе — нигде в мире престижные трофеи, исчисляемые на международном рынке тысячами иногда десятками тысяч долларов, не попадают за рубеж настолько «мимо» государственной казны как это происходит в России. Тут мы опередили даже отсталые африканские страны, для которых более или менее правильная государственная политика в охотпользовании, сориентированная на трофейную охоту, оборачивается весьма неплохим доходом. Беспечность же нашего государства в природоохранной политике вызывает беспокойство у международных природоохранных и охотничьих организаций, научный мониторинг которых фиксирует снижение за последние пять — десять лет качественных показателей трофеев поступающих из России и стран СНГ.
Для регулирования количественного и качественного состояния охотничьих животных, поддержания экологического равновесия и научного мониторинга охотничьих видов животных и необходимо развивать национальную трофейную охоту как своеобразный механизм взаимоотношения с естественной средой.
После всего сказанного следует привести наше понятие трофейной охоты, тем более что ранее определение этого феномена не предлагалось:
Под трофейной охотой, понимается преследование взрослых, достигших возрастного пика самцов диких животных, находящихся в состоянии естественной свободы, с целью их добычи с последующей систематизацией индивидуально-определенных, морфологически уникальных и эстетически обусловленных органов (реквизитов) их естественного строения, имеющих наименее девальвирующий роговой или костный характер, как- то — роговые отростки, черепа, клыки.
Особо хотелось бы сказать об этике трофейной охоты. Коль скоро охота в современном обществе не носит столь исключительного и значимого характера в добывании материальных благ, как некогда ранее, технический прогресс открыл необъятные просторы в совершенствовании орудий лова, а растущий человеческий фактор все более и более сужает нишу дикой природы, то закономерно задаться вопросом: «
А правомерна ли такая охота в этическом контексте?» При всех сомнениях и колебаниях, какие могут возникнуть, ответ будет утвердительным — да, правомерна. Вот только старые и привычные многим подходы, выработанные «военным коммунизмом», должны отойти в прошлое. Охота — не военные действия со зверем, где для достижения цели все средства хороши, а современный спортивный охотник — не промысловик.
Краеугольным камнем общемировых охотничьих традиций является приверженность принципам и правилам спортивной охоты, получившим особое распространение за последние сто лет и к которым, без сомнения, придет и российская охотниья практика. Основополагающим здесь является Принцип Правильной охоты (Fair Chase), определяемый как спортивное, этически безукоризненное, законное преследование диких животных на свободном выпасе, не дающее охотнику необоснованных и неоправданных преимуществ перед ними.
Трофейная охота по своему философскому подтексту ближе всего к поединку, где есть свой кодекс чести и не писаные каноны и правила единоборства. Очевидно также, что существует целый перечень охотничьих методов и способов весьма добычливых и эффективных, но сомнительных в плане соответствия приведенному выше стандарту.
К сожалению, приходится констатировать, что в России, как ни в какой другой Европейской стране бремя сомнений между охотничьей этикой и целесообразностью добывания зверя чаще всего решается в пользу целесообразности вне зависимости от обстоятельств.
Охотники-современники должны понимать, что их полевая охотничья культура, их воздержанность и ответственность, в конечном итоге будет определять судьбу любительской рекреационной охоты в будущем, охотничьи биографии их детей.
Понадобятся, наверное, десятилетия и смены поколений, чтобы в России, как когда- то в Западной Европе и Америке, среднестатистический охотник прошел свой путь эволюции и превратился в цивилизованного участника взаимоотношений с естественной средой, заботящегося о её сохранении и воспроизводстве, бережливо пользующегося её сокровенными кладовыми.
Трофейная охота начинается там, где добывание дичи не рассматривается квазиэкономическим подспорьем граждан для «поддержания штанов», где в угодья не заходят как в собственную кладовую, чтобы взять все что захочется. А природоохранные функции государства не ассоциируются с полицейскими, и не имеют устойчивое неприятие в охотничьей среде.
Среди российских охотников (Слава Богу!) рождается понимание того, что ценность добытого животного не ограничивается количеством утилизируемого мяса и стоимостью шкуры, — это все приходящее.
Трофейная охота многогранна. В ней сплелись и культурно-эстетические традиции прошлых эпох и социально-экономические императивы современности и нравственно-этические воззрения целых охотничьих поколений.
А для каждого из нас, охотников, трофей — это, прежде всего, награда за выдержку и сноровку, мужество и стойкость, воспоминание о блестящем дальнем и точном выстреле. Берегите трофеи, собратья-охотники, они многие годы будут служить символом величия охоты, героических проявлений человеческой натуры высказанных в ней.
Источник: vuzlit.com